Простой советский спасатель
Шрифт:
Глава 5
Она стояла в легком белом сарафане такой, какой я ее помнил все эти годы. Тонкая, звонкая, с черными длинными волосами, заплетенными в небрежную косу. Несколько влажных завитков прилипли к ее высокому лбу. Правая бровь приподнята чуть удивленно. Ее глаза-вишни с озорством меня разглядывали, а рука с тонкими длинными пальцами протягивала стакан.
Я протянул свою и коснулся ее пальцев, осторожно перехватил тару, не сводя с нее глаз. Знакомая незнакомка уже вовсю улыбалась, считывая мою растерянность.
– Ну что же вы, Алексей, – грудным
Наваждение схлынуло, стакан едва не выпал из моей дрогнувшей руки.
– Простите, мы разве знакомы?
– Ах, Алексей, Алексей, нельзя быть таким забывчивым, – незнакомка шутливо погрозила мне пальчиком, забрала свой яблочный сок и шагнула в сторону от прилавка.
Я по-прежнему не сводил с нее глаз, умом понимая, что моя Галка родится только через четыре года. Но девушка в белом была потрясающе на нее похожа, если бы не родинка под левым глазом. Не может быть!
Я вздрогнул. Торопливо опрокинул в себя стакан воды и скомканно попрощался.
– Простите, мне нужно идти… Напарник один, а мы дежурим… Как вам деньги вернуть? У меня сумка на вышке, куда вам их занести?
– Я живу тут недалеко, на Береговой пять. Можете зайти после работы, – все так же мило улыбаясь и неуловимо, но очень профессионально кокетничая, ответила девушка. – Алеша, я вас отпускаю! Но непременно приду вечером на пляж. Вы обещали показать мне закат в море.
Я кивнул, развернулся и, стараясь не задать стрекоча, медленно пошел на берег. Столько лет прошло! Или еще не прошло?! Черт, Леха, ты в той своей спасательной жизни никого не боялся, в том числе и глубоко интеллигентную тещу с ее занудством и поучениями. Ты просто взял и перевез жену в другой город, чтобы мамаша не изводила ее своими капризами и истериками.
Чем дальше от родителей, тем больше они любят своих детей и меньше эксплуатируют, натягивая на свой махровый эгоизм шикарную фразу: «Я тебя родила, воспитывала, всю жизнь тебе отдала, а ты? Неблагодарная!» Так ты ребенка для благодарности рожала или чтобы просто любить его и в горе и в радости? С двойками и разбитыми коленками, с первой любовью и подростковыми страхами…
Н-да, дорогой ты мой попаданец Алексей, твоя очаровательная зануда-теща ни черта не изменилась с тех самых пор, когда ты в последний раз ее видел. Точнее, тебе, как будущему зятю, выпал уникальный шанс узнать, как Альбина Николаевна стала такой, какой ты ее знавал в далеких двухтысячных. А никак! Родилась она, походу, такой… невообразимо красивой эгоистичной стервой!
«Я вас отпускаю, Алешенька!» – передразнил я про себя будущую тещу, можно подумать, мне ее разрешение нужно было! Раздражение накатило волной. Захотелось покурить, но сигарет не было. И вообще, мое новое тело, кажется, не курит. Я даже не уверен, что оно пьет, несмотря на Женькины утренние причитания. И, судя по вспышке раздражения, гормоны в нем бушуют нехилые и управляет ими явно не сознание пятидесятилетнего мужика.
Иначе за каким лешим ты, Леха, отлупил несчастного алкаша? Да и не алкаш он вовсе, так, короед на расслабоне. Ну, напился человек, ну, прыгнул в воду. Можно подумать, с тобой не бывало!
Я торопливо шел по набережной, перекручивая в голове все события утра и последнюю встречу. Странные сбои в памяти второкурсника Алексея мне начинали не нравиться. Как и мои реакции. Предположим, сейчас идет какой-нибудь процесс слияния двух сознаний. Черт! Почему я не медик? Было бы все куда понятней.
Так, начнем сначала. Мое сознание здесь со мной, в семьдесят восьмом году. Сознание мальчишки, думаю, заперто в моем теле. Либо в мертвом (как утверждают почти все книги про попаданцев), либо в неподвижном, что большая редкость. Либо пацан сейчас офигевает от того, что ему пятьдесят лет и он попал в будущее!
Я споткнулся и едва не упал.
– Осторожней надо быть, молодой человек! – весело хихикнули две девчонки, едва со мной не столкнувшись.
Я пер напролом, не разбирая дороги. Огибал бурлящие потоки курортников, спешащих занять свободные места на пляже. Зря стараетесь, граждане отдыхающие, в большой семье курортного города вставать надо в семь, а то и в шесть. Чтобы успеть добраться до пляжа и занять место под деревянным зонтиком. Особенно если это выходной день. Местные тоже хотят позагорать и искупаться.
Байки о том, что местных можно вычислить по белой коже, всего лишь байки. Наши горожане узнаваемы своим огородным загаром. Это когда руки по плечи и ноги по колено коричневые от солнца, а все остальное белое. Разве что девчат можно спутать с приезжими. В летние каникулы все с утра до ночи торчат на пляже, потому и ходят коричневые, как карамель, начиная с майских праздников.
Впереди показалась вышка, на которой маячил Женька. Я ускорился, решив в более спокойной обстановке подумать над поведением своего нового тела. Может, даже сходить в библиотеку и взять что-нибудь по физиологии или анатомии. Хоть убей, не помню, какая наука рассказывает про половое созревание.
Хотя, думаю, про половое-то уже поздно, наверное. Судя по отрывочным воспоминаниям, созрел мальчик давно, еще в школе. И с тех самых пор он не просто Леший, а едва ли не первый парень на деревне, местный Казанова. Ему здесь, на пляже, самое раздолье.
Даешь повышение рождаемости в два раза за одну пятилетку! Почему, вы думаете, на курортах так много одиноких дамочек? Потому что за приключениями едут на свою голову. А кто-то целенаправленно за ребеночком. В советское время таких дурех хватало, в основном среди синих чулков. Годы идут, часики тикают, а подруга, как дьявол-искуситель, на ухо нашептывает: «Рожай для себя!» Вот и ехали… рожать. А потом про капитанов дальнего плавания рассказывали своим пацанам.
Так, стоять, Леха, что-то тебя не туда понесло. Вот это вот все – это чьи мысли? Мои или студента? Как разобрать-то? По логике вещей – мои. Лешке-младшему как раз о бабах-то и думать самое время. Это мне уже поздновато. Я сбился с шага, увидев перед глазами обиженное лицо Манюни с растерянными глазами, и чуть не нырнул носом в песок, соскочив с последней ступеньки короткой лестницы.
– Ну, ты чего так долго? – заворчал Женька, подвигаясь на стуле к бортику, освобождая мне место.
– Да знакомую встретил, – отмахнулся я, протягивая руку за биноклем. – На что смотришь?