Простой советский спасатель
Шрифт:
Нет, дорогой товарищ спасатель второго класса Алексей Степанович Лесовой, это все не сон, это твоя новая реальность в твоем родном городе, в котором ты родился и вырос, из которого ушел в армию. В котором до сих пор тянешь лямку в поисково-спасательном отряде МЧС.
Сейчас, когда воспоминания студента полностью осели в ячейках моей собственной памяти, я осознал, что с именем мне повезло. Студент-второкурсник оказался почти полным тезкой, звали его Алексей Степанович Лесаков! Парень он был хороший, после первого курса остался сиротой, умерла бабушка, которая воспитывала его с пятнадцати лет: родители-альпинисты погибли в
Парнишка оказался активным, занимался парусным спортом, хорошо плавал, любил читать приключенческие романы, был неотразим в глазах девичьей общественности. Голубые глаза, копна пшеничных волос и накачанное в меру спортивное тело вкупе с высоким ростом превращали его в лакомый кусочек не только для одиноких отдыхающих тридцатилетних дамочек.
Вопросы «за что?» и «зачем?» передо мной не стояли. А вот мысли о том, как выжить в этом слабо знакомом мне времени и вернуться назад, жрали нервные клетки со скоростью пираний. Второй шанс и новая жизнь – это все хорошо. Но мозги-то старые, за плечами полтинник всякого разного. И Галина… Кто будет ухаживать за ее могилой? Некому. Сироты мы с ней по жизни.
Стоп! Мелькнула какая-то мысль, и я попытался ухватить ее за хвост. Но тут, пыхтя и громыхая, подкатил старый желтый дребезжащий городской автобус под номером один, прозванный в народе «единичка».
Мы торопливо поставили кружки на влажный поднос и ломанули в сторону общественного транспорта. Попасть внутрь знаменитого ЛиАЗа на курорте в любое время дня – тот еще квест. Уж это я хорошо помню.
Мамашки с огромными пляжными сумками или пакетами, с колясками и орущими от жары детьми. Бабульки с авоськами, требующие уступить место. И попробуй не встань, не уважь старость! Всю дорогу, пока не выйдешь, тебя будут костерить на весь автобус, сотрясая воздух репликами: «Что за молодежь пошла!», «Бессовестные!», «Мы за вас кровь проливали!», «Кто вас воспитывал!». Впрочем, вредные бабки-скандалистки существуют во всех временных потоках!
С трудом запихнувшись в раскаленное железное нутро, мы оказались зажатыми со всех сторон потными телами. За нашими спинами с трудом закрылась дверь, битком набитый автобус отчалил от остановки. И началась автобусная игра: «Передайте за билет», «Прокомпостируйте, пожалуйста», «Мужчина, вы мне все ноги отдавили», «Женщина, не тыкайте в меня вашей авоськой», «Уберите от меня вашего ребенка!».
Мы передали десять копеек за два билета, попросили прокомпостировать. И погрузились каждый в свои мысли, в этом живом потном клубке человеческих тел хотелось только молчать, аккуратно вдыхая через нос. Мне всегда казалось, что не только женщины, но и некоторые мужчины, перед тем как зайти в общественный транспорт, специально обливаются одеколоном и духами.
На таком автобусе я ездил в музыкальную школу учиться играть на гитаре. Хотя чаще все-таки бегал пешком через городской парк, а деньги экономил на фруктовое мороженое за семь копеек в бумажном стаканчике, которое продавали почему-то только летом, или оставлял на сдобу за девять копеек, которую покупал после школы. Любовь к этим двум продуктам я пронес через всю свою несуразную жизнь.
Одна из центральных парковых аллей выходила на прогулочную зону – длинный широкий тротуар, пересекающий почти половину города. Заканчивался бульвар возле Гостиного двора, который местные называли просто «центральный рынок», а то и вовсе «базар».
Построенный по образу и подобию петербургского, но только в миниатюре, Гостиный двор был сердцем провинциального купеческого городка до Советов, им же остался и с приходом коммунистов.
Кубанскими фруктами и ягодами, арбузами и дынями, творогом и молоком торговали внутри Гостиного двора. Снаружи это были магазинчики, не всегда наполненные нужными товарами.
Нас вынесло человеческой волной на базаре, мы пересели на другой автобус и вскоре добрались до центрального пляжа. За три года до моего рождения в честь тридцатилетия Дня Победы на пляже торжественно установили бронекатер-памятник «Патриот».
Бронированный катер БК-162 построили в годы войны на средства местных жителей. Маневренный катер с двумя мощными американскими двигателями «паккард», двумя танковыми пушками со спаренным пулеметом на борту был самым притягательным местом для пацанвы. Не сосчитать, сколько раз нас сгоняли с него доблестные стражи порядка и дээндэшники! Но мы упорно продолжали лезть на высокий пьедестал, желая прикоснуться к легенде, воображая себя отважными моряками, защитниками нашей необъятной Родины.
Мы выскочили возле «Патриота» и помчали на Пятачок. Время катастрофически утекало. А начальник местного отделения ОСВОД (общества спасения на водах), Сидор Кузьмич Прутков, терпеть не мог опоздавших. И мы смело могли рассчитывать на какую-нибудь каверзу с его стороны в качестве наказания.
Мы мчались по тротуару, обгоняя загорелых курортников, лакомящихся советским эскимо за девятнадцать копеек. Огибая мужиков в бумажных панамах-корабликах, которые стояли в очереди за вожделенным пивом. Отпуск, можно и выпить, тем более жена наконец дала добро. А вредная теща осталась дома в другом городе!
Кузьмич уже стоял возле вышки, поглядывая на часы.
– Опаздываем? – рявкнул бывший флотский «сундук», списанный с флота за драку.
Была у него какая-то мутная история, врезал он наглому матросу по мордасам. А тот возьми да и упади за борт. Кузьмичу повезло дважды: дело случилось у пристани, и пацана он успел вытащить. Но из флота его все равно поперли, списали в спасатели.
Сидор Кузьмич мужик был колоритный. Невысокого роста, кривоногий, с огромными длинными руками и силищей как у Ивана Поддубного. Подковы он точно гнул, я лично видел. Точнее, чужая память, тесно переплетенная отныне с моей, об этом напомнила.
Слушая вводные на сегодняшний день, я потихоньку вытаскивал из чужой памяти момент знакомства с Кузьмичом. Впечатление он на нас, студентов-второкурсников, отправленных летом спасателями на городские пляжи, произвел неизгладимое.
«Главное, – вещал Сидор Кузьмич на нашей первой встрече, – помните правила!»
А дальше мы слушали и обалдевали.
Если, к примеру, клиент, он же утопающий, дергается и не желает ни в какую спасаться из мутных вод нашего теплого моря, просто необходимо дать ему для начала в дыню, а потом уже волочь на берег. «А то вцепится, – поучал Кузьмич, – и хрена лысого вы его от себя оторвете, паскуду эдакую! Так вместе и потонете!»
Врезать здоровому или не очень мужику в репу в воде – занятие непростое. Надо знать, как бить. Опоры-то под ногами нет, нужно выпрыгнуть из воды и зарядить в висок сверху. Педагог из Сидора Кузьмича оказался хороший. Разбив по двое, он загнал нас в воду к общеизвестной матери.