Просыпайся, любимый
Шрифт:
Мер делает шаг назад. Потом ещё.
— Где… говоришь, он живет? — говорить, когда рот горит тяжеловато.
— Он не… он скрывается, хозяин. Но… могу сказать место, где он прячет свою дочь, Герду, мы её нашли…
Чертов демон. Он всегда знает, кого я хочу убить в такие моменты. Потому что меня охватывает пламя, я это не контролирую. Он очень любит, когда я так злюсь, потому что даю мертвой бесплотной сущности руководить, и она, живя инстинктами лучше чувствует, чего я хочу.
Потому что я стою в кабинете Вердера, а он вскакивает роняя пафосное
— Хватит игр, правда ведь? — выдыхаю я.
Вердер скалится и молчит. Я шагаю вперед и одним движение выбрасываю стол, который нас разделяет, в окно. Обожаю это! Эту силу, эту злость!
Хватаюсь за его голову рукой и вбиваю в стену, вижу как горит и опаляется его мразотная борода. Как горят на стене все его липовые дипломы, благодарности жирных ублюдков, фотографии его семьи. Они следующие. Всех повешу за кишки вдоль главной улицы.
Сукин сын рывком всаживает мне в шею тот самый “подарочный” кинжал, починил, значит, без Эльдоры? Но я быстрее, захлебываясь пламенем, сжимаю его руку вместе с рукоятью кинжала, и она лопается под моей рукой. По плечу течет моя собственная кровь. Ломаю Вердеру руку и вырываю клинок.
Вердер воет, скулит как щенок. Брыкается, пытается что-то сказать, но я ударом о стену ломаю ему челюсть и ему остается только мычать. Пламя по стенам вокруг нас поднимается к потолку.
А я его же кинжалом вспарываю Вердеру живот, выпуская кишки. Он блажит под моей рукой, его глаза закатываются. Его горячая кровь течет по моей руке. Разбитая полая рукоять режет мне ладонь стеклом, но мне плевать.
— Она была мирной… — говорю я и пламя, вырывающееся из моего рта опаляет ему брови, ресницы и кожу. — Она не трогала оружие, она жила вдалеке от войны… А вы… просто вырезали ей сердце… Но вначале отравили...
Меня трясет от злости за неё и от удовольствия, что этот кусок дерьма корчится в муках. Надо было раньше почитать… что он написал о Кристине. Что сделал с её прошлым, с её жизнью. Тогда мне сорвало бы крышу куда раньше. Какого черта я так тянул? Какого черта попытался жить? Нахрена мне жизнь?!
Почему Кристина так врезалась мне в память? Почему она даже после смерти так влияет на меня?
Вердер пытается из последних сил переместиться через портал. Но Белое Древо ему не дается, потому что боится смерти, а я крепко держу Вердера, с блаженством слушая его свинячье нытье.
Надо мной здание Академии. И я даю волю огню, поджигая всё. Чувствую, как пламя врывается в пустые комнаты, в пустые аудитории. Жжет старые артефакты, книги, бумаги, архивы. Академия пуста, безжизненна и я убью её окончательно. Стихия пляшет в здании вместе с демоническим огнем так, что у меня кружится голова от этого безумного сочетания. Я опьянен.
Бросаю Вердера, и его тело скатывается по стене, он бессильными руками хватает себя за живот, пытаясь уложить обратно, всё, что выпало.
А я скалюсь.
— Кристина, наверное, тоже пыталась вернуть своё сердце, когда вы сделали из неё живого
— Рафаэль, остановись! — взвизгивает кто-то позади меня. Я рывком оборачиваюсь.
Смертница. Закрывается от огня руками, отскакивает от рушащихся перекрытий, запрыгнув в кабинет. Но опять смотрит на меня своими синими глазами и снова это:
— Остановись! Хватит всё рушить! Хватит рушить мой город!
Перехватываю кинжал Вердера поудобней и шагаю к ней широко улыбаясь. Да… фон Стредос тут тоже очень кстати!
Глава 6.2
РафаэльВ прошлом, когда Стихия помогла мне выпотрошить того демона, я уже знал, чем это обернется то, что поглотил его сущность. Что контролировать себя станет сложнее. И как же я хочу её сжечь. Потом снова и снова.
Но это не принесет облегчения. Она не та стерва…
Закрывается руками от огня, но не уходит. Не сбегает в свои мертвые земли, где только пыль и смерть.
— Остановись… — опять говорит.
Да кто ты такая, чтобы мне указывать?
– хочу прорычать ей, но вместо этого лишь скалюсь и смеюсь. Ведь это так забавно.
— Разорву тебя просто потому что ты родня Эльдоры… — выдыхаю я.
Шагаю к ней ещё и ещё, ей некуда отступать, позади огонь. Всюду огонь и всюду едкий запах. Поэтому эта дура кашляет, трет глаза, губы, пригибается. Но не уходит! Я делаю ещё шаг, подхожу почти вплотную, у меня руки дрожат от желания её прикончить и оборвать весь этот вонючий род фон Стредос.
Рычание позади выдергивает меня из кровавых фантазий. Обернувшись, вижу как жирное мерцающее тело демона хаоса карабкается по стене на потолок. Тело светится пурпурно-фиолетовым тошнотворным светом, у меня глаз от этого дергается. Ненавижу хаос! Как же ненавижу это дерьмо!
— Так вот как ты не сдох, — рычу я. У демона вспорото брюхо, но его внутренности представляют из себя фиолетовых змей, которые выползают ему на спину. Сколько же я повидал такого… — Значит, это ты их тогда призвал, сукин сын.
Клинок в моей ладони раскаляется настолько, что начинает плавиться, я не сразу чувствую, что плавленный металл стекает по моей руке на пол, но мне не больно.
Демон раскрывает огромную пасть с пурпурно-фиолетовыми узкими и острыми зубами. Змеи из его брюха шипят на меня.
— Какая же ты мерзость, — цежу сквозь зубы.
— Что это ещё за… — блеет за спиной некромантка. — Это же… это же не может быть магистр?! Такое запрещено…
Вердер, поглощенный хаосом жирный мерзкий монстр, падает на меня с потолка, огонь охватывает её лапы с длинными когтями. А я и рад, наконец смогу размозжить ему голову не один, а бесконечное количество раз! Ведь хаос можно убить одним способом только один-единственный раз, а значит, бесконечный простор фантазии для разных убийств Вердера до конца моей жизни мне обеспечен. Какая радость.