Просыпайся, любимый
Шрифт:
А потом взгляд вдруг падает поверх “подарка” и я вижу того парня в черном костюме, что был на крыше. Кажется, Мер… Он стоит позади толпы и пристально на меня смотрит. Кивает мне, когда наши взгляды встречаются. И я дергаю ленту.
Черный стенки коробки распадаются, и я вижу отрезанную голову. Женщины в зале взвизгивают. А я отодвигаюсь в сторону. Голова почерневшая и обгоревшая, мне кажется я её узнаю, она была на заборе дома Рафаэля. Из неё торчит кинжал, похожий на мой стилет, его полая рукоять разбита, внутри отрезанный женский
Герда Вердер - блондинка. И она очень любит красный маникюр.
— Нет! — к коробке бросается Лиза Вердер.
— Это не она, дура! Герда в безопасности!
— Это её палец, — поднимаясь говорю я. Понятия не имею так ли это, но я хочу, чтобы этот ублюдок так думал.
— Я даю тебе два дня, — рычит магистр, спускаясь со ступени, тревожно разглядывая “подарок”. Пшеничный локон очень похож на цвет волос Герды. Слишком похож… Вердер подходит ко мне почти вплотную и тихо говорит: — Два дня, фон Стредос. Потом я превращу жизнь Фабиана Бернота в ад.
— Я всё сделаю.
Вижу, как Фабиана уводят, он еле стоит на ногах. А потом бросаю взгляд в конец зала, Мер уходит прочь.
Слышу за спиной, как Вердер говорит охране проверить Герду. Но бросаюсь вслед за прихвостнем Рафаэля, который уже скрылся. На ходу меня ловит Урсула, пытается что-то сказать, успокоить, но я вырываюсь.
Даже не помню, как пробежала весь холл. Сбрасываю на ходу шпильки и босиком выбегаю на улицу. На адреналине не чувствую, что мерзну. Только ищу спину в черном костюме. И как только нахожу - кидаюсь за ним. Держусь вдалеке, он не садится в машину, не уезжает, только идет куда-то. Поворачивает за угол и заходит в ресторан.
Я не раздумывая идут туда же. На входе меня пытаются остановить.
— Меня ждут, — рычу я и распрямляю спину. И только сейчас чувствую, что меня трясет от холода и злости.
Влетаю в зал и вижу его. Рафаэль сидит в дальнем углу, закинув ноги на стол и покачиваясь на стуле пьет красное вино, небрежно придерживая бокал за ножку. На столе стоит почти пустая бутылка. Он в черном костюме и бордовой рубашке, короткие молочно белые волосы опять зализаны назад.
Едва заметив меня, он расплывается в широкой белозубой улыбке.
А у меня внутри всё вспыхивает от неконтролируемой ярости.
Глава 5
— Да чтоб ты сдох! — вскрикиваю я на весь фешенебельный дорогущий ресторан. Меня колотит в истерике. Из глаз уже неконтролируемо текут слезы, когда я дрожащая, словно мелкая бешеная собака, иду к нему.
А Рафаэль скалится, покручивая бокал между пальцев. Опять в перчатках. И я в бешенстве думаю как бы запихать эти перчатки ему в глотку, чтобы он задохнулся.Сегодня мать была бы мной очень недовольна...
На меня налетают какие-то бугаи. И меня это злит ещё больше. Этого урода ещё и кто-то защищает! Кто
Чужие руки меня отпускают, я слышу, как кто-то взвыл от боли, когда плоть стала чернеть.
— С-сука! — прорычал один из мужчин отшатываясь. И я понимала, что уже горю от силы, что хочу переубивать тут всё и всех. До меня даже не сразу доходит, что на меня опять смотрят. Как в том зале тут тоже есть люди и они наверняка в ужасе.
Я решительно шагаю вперед даже не думая о последствиях, и вдруг Рафаэль резко поднимается и я лишь вижу, как что-то мелькает у лица. И только тогда останавливаюсь, потому что ножны его катаны упираются мне между ключиц.
— Сядь, — прорычал он, его глаза опять пылают адским огнем. — Иначе я обнажу клинок и мало тебе не покажется. Я тут всё твоей кровью забрызгаю.
— Ненавижу… — выдохнула я бессильно.
— Да мне насрать. Я сказал - сядь, иначе буду резать тебя на кусочки медленно и с чувством, — он чуть дергает рукой, и ножны касаются моего подбородка. Меня всё ещё трясет, но щекам текут крупные слезы и я не могу перестать.
Унизительно рыдать на глазах этого чудовища. Он указывает катаной на стул напротив. Потом разворачивается и прислоняет клинок к своему стулу.
Я на деревянных ногах падаю на указанное мне место. Рафаэль опускается напротив. Меня морозит, эмоциональный взрыв отдается в головную боль, но я не отвожу глаз, глядя на него. Он лишь низко смеется, качая головой.
Потом взгляд падает на недопитую бутылку вина. Я хватаюсь за неё, подношу к губам и…
— Не советую, — говорит Рафаэль, но я показываю ему средний палец и опрокидываю бутылку. Терпкое, тяжелое красное вино обжигает горло. Наверняка, теперь я выгляжу ещё и мерзко, глотая алкоголь из горла, чувствую как вино течет у меня по подбородку и шее, затекая под платье. Моя рука дрожит и бросаю пустую бутылку на стол, она падает боком и скатывается на пол, падает с характерным стуком. Алкоголь мгновенно дает в голову.
Я ужасно себя веду. Кошмарно. Где-то за границами сознания, разум орет, чтобы я взяла себя в руки.
И я опять повторяю ему:
— Чтоб. Ты. Сдох. В муках.
Рафаэль смеется широко улыбнувшись.
— Вонючая акула, — рычу я, опираясь руками в стол.
А он вдруг выплескивает вино из бокала на пол и смотрит на меня.
— Ты и правда смертница, — похохатывает он и откидывается на стуле.
— Да пошел ты… — слова застревают в горле, потому что по телу проходит такой сильный спазм боли, что в глазах темнеет. Я обхватываю себя руками и складываюсь пополам, ни в силах выдавить ни звука.