Просыпайся, любимый
Шрифт:
Что? Черт, нет!
Секундное желание броситься к нему и попытаться отобрать, успеть. Я не шевелюсь, однако сердце опять идет вразнос.
Рафаэль улыбается, наблюдая моё замешательство, а потом убирает стилет во внутренний карман своего пальто. Я мысленно выдыхаю с облегчением, но надолго ли?
— Жить спокойно. А ты вообще способен на это? Не похоже, что ты вообще знаешь слово “спокойно”, — я подхожу к нему и опять опасно сокращаю между нами дистанцию. Он может меня схватить.
— По-настоящему спокойно только перед смертью, Фаола, —
Как же легко думать о том, чтобы сбежать от него, когда его нет рядом. Но как же сложно, когда он на расстоянии вытянутой руки…
Я смотрю ему в лицо. Разглядываю его. Тонкие морщины возле демонических глаз. Я их не замечала. Брови темнее, чем волосы, ресницы и вовсе черные. Впалые щеки, очерченная челюсть и скулы. Ровный нос. Белая кожа, белые волосы будто и не видевшие солнечного света. Наверное, ещё моложе, в возрасте Мера, он был просто потрясающе красив, а теперь это всё накрыто толстым слоем тяжелого жизненного опыта и… опыта смерти - наверняка, тяжелого, жуткого и страшного.
— Ты насмотрелась? Мы можем ехать? Иначе я откушу кусок от тебя, — шипит Рафаэль.
Мер подгоняет машину, и мы с Рафаэлем занимаем заднее сиденье.
— Туда же, — велит слуге он.
Я сижу, смотрю в темное окно и не могу отделаться от мыслей о нем. Как же легко рассуждать о том, какой он засранец, пока его нет рядом. Злюсь сама на себя, но бросаю взгляд через плечо на него. На его профиль.
Рафаэль задумчиво глядит перед собой, словно в трансе, даже не шевелится. Катана лежит у него на коленях, словно любимый злой пес. Он моргает, проводит ладонью по лицу и его рука на какое-то время замирает на уровне глаз, будто прикрыл их от усталости. И он сидит так какое-то время, потом опускает руку и недовольно отворачивается к окну.
Если он сейчас посмотрит на меня и поманит рукой - я приползу. А потом опять буду ныть, что мне сделали больно. А потом опять приползу.
И тут Рафаэль и правда поворачивает голову и глядит на меня с подозрением.
— Чего ты опять на меня пялишься? Думаешь, как незаметно забрать свой клинок? — спрашивает он, несвойственно тихо для него.
Не могу сдержать усмешку.
— Это тебе демоническая сущность подсказывает?
В ответ он лишь негромко фыркает и отворачивается. Хм. И никаких унизительных подколок? Странно.
Глава 9.4
— Ты издеваешься… — выдохнула я, глядя через окно автомобиля. — Меня тут отравили!
— Меня тут отравили, если что, — холодно поправляет Рафаэль. — Больше они не посмеют. Тут, помимо вина, отличная кухня.
Я шокированно оборачиваюсь на него, он смотрит на меня со смесью удовольствия и злорадства.
Мер остается ждать нас в машине. На входе Рафаэль не отдает свое пальто гардеробщику. Я на всякий случай тоже оставляю куртку. Зал замирает и умолкает, когда мы входим в сопровождении слегка бледного администратора. Рафаэль широко улыбается всем, кто на нас смотрит.
А я в очередной раз понимаю, что я опять с
Он кладет ладонь мне на поясницу и подталкивает вглубь зала.
— Подними-ка глазки и улыбнись им, — произносит Рафаэль, явно довольным происходящим.
— Черта с два. Пусть лучше все думают, что я заложница, — рычу я тихо в ответ.
Рафаэль усмехается. Мы садимся за стол у окна, и Рафаэль тут же расслабленно закидывает ноги на стол, разглядывая меню. Катана стоит возле его стула, а пальто он небрежно бросает на соседний.
— А ты плевал на правила приличий, верно? — замечаю я, вешая куртку на спинку своего стула.
— Верно, — коротко отзывается Рафаэль.
Разглядываю стену, по которой в тот раз врезал привратник. Глубокая трещина в бетоне, огороженная яркой лентой. Стоило вспомнить, как аппетит мгновенно исчез. Но заставила себя выбрать блюдо, потому что неизвестно, когда ещё поем… И чем закончится сегодняший день. С Рафаэлем ничего нельзя знать заранее, это я уже уяснила.
Заказ принимает скованная официантка в возрасте, которая старается держаться изо всех сил и дрожать. Они все наверняка помнят, что он сделал с их сотрудниками в прошлый раз.
Я беру себе кролика томленого в сметане с морковью. А Рафаэль - два куска дорогущей говяжьей вырезки с кровью, от цены на которую у меня мурашки по спине пошли, и бутылку красного вина.
— И один бокал, — улыбается он и смотрит на меня.
— А я и не хочу, — огрызаюсь.
— А я тебе и не предлагаю.
Интересно, а он заплатит за это или счет отдаст мне? Ошарашенно моргаю, а ведь он может…
— За чей счет ужин? — тихонько уточняю я.
— За счет ресторана, конечно, — отвечает Рафаэль, не моргнув и глазом. Не спрашиваю, почему он так уверен.
Удивительное дело, но едим мы в тишине. Хотя смотрю по сторонам — такое ощущение, что едим только мы, а остальные посетители ресторана просто копаются вилками в тарелках. Рафаэль всем портит аппетит? Это он может… Он наверняка многим в Жерреде его портит.
— Ты удивительно молчалив, — ядовито замечаю я.
Он меня игнорирует. Только вливает в себя вино и заедает мясом. Поедает вырезку с кровью так, будто месяц не ел. Становится как-то не по себе. Будто одичал. Или просто приличия у него и правда идут по боку. Но такого я от него не ожидала… И при этом он умудрялся не чавкать.
Я понимаю, что лучше уставиться в собственную тарелку и доесть свою еду. Но… будто и правда акула поедает свою жертву. Меня передергивает от сравнения. Но я слишком голодная, чтобы оставлять в собственной тарелке хоть что-то и поэтому тоже замолкаю и ем.