Просыпайся, любимый
Шрифт:
— Успокойся, — прошу я. Чувствую, как становится вдруг холодно и обращаю внимание, что вместо дождя начинает идти снег. Рафаэль решил устроить на дорогах гололед… — Я просто пыталась понять.
— И что поняла? — медленно проговаривает Рафаэль.
— Ты ведь не взорвешься гневом, если я расскажу? — на всякий случай уточняю я. Убираю от него руку, чтобы застегнуть куртку.
— Нет, — бесцветным голосом произносит Рафаэль.
— Она была убита и призвана после смерти вместе с душой. Она не понимала, как её убили и не понимала… как
Рафаэль пока я говорю по прежнему держит мою правую руку в своей ладони и смотрит на черный ожог, который оставил он. Мне всё ещё страшно больно. И будет больно, пока рану не залечат.
— А… — вспоминаю я. — Кристина помнила время. Часы, минуты. Тик-так… будто она…
— …слышала секундную стрелку часов. — Рафаэль сжимает мое запястье и напряжение с его лица резко и подозрительно пропадает. — Пойдем, уже даже я проголодался.
Молча иду за ним, доска террасы стала слегка скользкой. Рафаэль пинает ногой дверь, перед которой мы останавливаемся. Через некоторое время нам открывает мрачный парень Мер. Но вблизи я вижу, он смотрит на Рафаэль словно щенок на взрослого пса. Где он вообще его взял, этого парня?
— Хозяин?
— Вылечи ей руку. А потом оба возвращайтесь. Мы едем ужинать в Жерред, этот дом меня бесит, — потом Рафаэль разворачивается и уходит обратно, небрежно сунув руки в карманы брюк.
Мер озадаченно смотрит на мою ладонь.
— Это он сделал? — удивленно спрашивает он.
— Да, а что тебя смущает? Он уже трижды меня убивал, думаешь ему сложно поджарить мне после этого руку? — невозмутимо отзываюсь я, но мне уже хочется войти и согреться. Мер же заглядывает мне за плечо. — Да-да, зиму тоже он устроил, уже вылечи меня!
Парень смотрит на меня с презрением, но отходит в сторону, впустив.
За его спиной небольшой коридор. Мер тут же заводит меня в ближайшую комнату и закрывает дверь. Указывает на кресло возле окна и я опускаюсь туда, положив правую руку на колено ладонью вверх. Комната довольно уютная, ничего лишнего. Возле одноместной кровати на полу стопкой стоят книги и какие-то тетради.
Мер весь в черном. Черная рубашка, черные брюки. Я смотрю в его лицо и не могу понять сколько ему лет. Восемнадцать? Девятнадцать? Почему Рафаэль доверяет этому парню?
— Можно? — Мер аккуратно берет меня за запястье и аккуратно накрывает сверху другой ладонью. Его рука начинает дрожать, когда мою рану окутывает белый дымок.
— Всё хорошо? — тихо спрашиваю я.
— С Белым Древом сложно.
— А в доме нет никого, кто… — я осекаюсь, когда Мер поднимает на меня глаза. Не злые, без презрения, но я вижу что-то умоляющее в них.
— Никого. Магов Белого Древа не так много. Больше, чем некроманток, но…
— Рафаэль не знает, что тебе тяжело, — произношу я.
—
— Почему ты на него работаешь? Почему он тебе доверяет? — спрашиваю я. Возможно, другого шанса у меня потом не будет.
Глава 9.3
— Потому что это Рафаэль Асэрра. Потому что без него континент бы пал во время войны, — без запинки отвечает Мер. Будто специально готовился к такому вопросу.
— Да что ты говоришь? — скептически отзываюсь я. — О нем только кровавые истории.
— Большинство истории той войны переписывалось несколько раз. Тогда пропало много свершений, побед и успехов. А чьи-то победы… появились, — пока Мер говорил, белый дым кольцом вился вокруг моей руки. Белое Древо обычно странно чувствуется. Порядок вообще обычно незаметен и тебе просто спокойно, потому что всё правильно. Самая неоднозначная магия, разнообразная в применении и сложная, поэтому лично я не согласна с тем, что Белое Древо называют Порядком.
— Хочешь сказать, что Рафаэля, бедненького, обделили в истории континента? — я не то чтобы удивилась. Потому что очевидно, что натворить тех дел, что ему приписывали сейчас один человек бы не сумел. Да и… просто не верилось во все эти зверства.
Но Мер молчит. Не отвечает, сосредоточившись на моем ожоге. Прикосновение Белого Древа приятно. Будто все кусочки пазлов мгновенно сходятся, все проблемы становятся разрешимыми, и ты всё можешь проконтролировать.
Но нет, не всё. И это лишь обманчивое фантомное чувство от соприкосновения с другой магией.
Моя рука. Рафаэль меня наказал словно плохую собачку. Никто и никогда не приносил мне столько физической боли. Нет. Такого человека невозможно любить. Никогда. От Рафаэля нужно только бежать.
Но того, кто обращался со мной нежно, кто любил меня по-настоящему - я погубила. И это моё наказание за то, что думала только о силе матери.
И сейчас для меня нет правильного пути. Нет “хорошего” выбора, есть только плохой и ещё хуже. Встать на сторону одного убийцы или на сторону другого.
А вчерашняя ночь? Я просто выпросила её, я просто отдалась… Сдалась Рафаэлю на милость после того, как он угрожал меня убить. Мне было хорошо? Да, очень. Мне было страшно? Да. Мне было спокойно? …Нет? Не знаю… Безопасно? Не может быть безопасно с тем, кто причиняет боль.
Если я восстановлю татуировку - Рафаэль заметит. Он никогда не расслабляется, даже когда кажется иначе.
— Готово, — голос Мера вывел меня из тягостных мыслей.
А теперь надо встать и вернуться к Рафаэлю.
Температура на улице уже вернулась к обычному состоянию середины осени.
Рафаэль стоит опираясь о перила террасы в уже другом пальто, светло бежевом и… крутит в руках мой стилет.
— Я вот думаю, — произнес он, заметив меня. — Может его расплавить и просто жить спокойно?