Против лома нет вампира
Шрифт:
– Тебе помочь?
– Попробую сама справиться.
Я вылезла из-под одеяла и попыталась встать на ноги. Это далось нелегко, но я удержала равновесие. На мне была надета старая майка с вытянутым и поблекшим от частой стирки рисунком Микки Мауса. Определенно, Надина. Сама я ничего подобного не надену. Конечно, одежда для меня не главное, но я терпеть не могу вещи с рисунками. У каждого могут быть свои маленькие причуды, так? Наверное, этот кровопийца воспользовался моим бессознательным состоянием. Хотя он же не знает о моих привычках. Обычно я не слишком откровенна, а вампира вообще вижу второй раз в жизни.
Я
Я немного подумала – и решила принять душ. Долго стояла под струями горячей воды, чувствуя, как во всем теле быстрее бежит кровь. Вымыла волосы душистым мылом и тщательно высушила их полотенцем. Мне ужасно хотелось избавиться от запахов подземелья. От запахов вчерашней ночи. А еще – под горячей водой мне просто замечательно думалось. Вспоминались события прошедшей ночи – с самого начала.
Итак!
Святая вода.
С этим больше нет вопросов. Вампирам она – как мне серная кислота. Если тот же Дюшка мне попадется в руки, я просто его залью до полного растворения.
Молитва?
Катька определенно очнулась после святой воды и моей пародии на «Отче наш». Хотя почему пародии? Пусть я ничего не знаю о молитвах! Зато я молюсь делом! И вообще, для веры не надо быть священником. Вера – она внутри, а не снаружи. Когда вся эта история кончится, если уцелею, схожу в церковь и серьезно поговорю об этом, а пока не до того. И вообще, кто-то мне рассказал в свое время сказку.
Жила в давние времена женщина. Танцовщица. И не христианка. Никаким боком. Цыганка? Женщина с востока? Она и сама не знала. Она танцевала на площадях, а ей за это бросали монетки. Тем и жила. Конечно, ее схватили монахи и хотели сжечь. Но даже ведьмам положено последнее желание. И она попросила дать ей станцевать в последний раз. На площади все было готово. Костер, монахи – и, конечно, у одного из них в руках был крест.
И женщина начала танцевать. Так, как никогда раньше. Она все отдавала в этом танце – и жизнь, и душу. Танцевала, как жила, как соловьи поют летней ночью. Танцевала, как языки огня в костре. И все смотрели, завороженные, словно пламенем. И толпа, и монахи… А когда закончился танец, она упала на колени прямо в грязь. Упала под ноги своим убийцам. Сил не осталось ни на что. Ни на гордость. Ни на достоинство. Даже чтобы стоять на ногах. Все выплеснулось в танце. Но никто не смел к ней притронуться.
И деревянное распятие Христа ожило, фигура протянула руку и помогла ей подняться.
Танцовщицу не сожгли. Она прожила в том городе долгую и счастливую жизнь. И каждый день танцевала на площади. Никто не смел сказать ей дурного слова. Все приходили посмотреть. Потому что все поняли – танец был ее молитвой Богу. Настолько она вкладывала в него свою душу.
Я не равняю себя с ней. Видимо, эта женщина все-таки верила в Бога. А я? Я – верю? И как зовут моего бога? Вопросов было много, ответов – мало. Но если молитва работает – видимо, что-то в этом есть.
Кресты.
Реакция соответствует.
Вот что крест животворящий делает?!
Но это произошло не сразу. Только после моих слов.
Опять молитва? А можно ли мои криво сляпанные стихи назвать молитвой? Я бы их даже на туалетной бумаге не напечатала – чтобы рака большой ягодичной мышцы не было. С другой стороны – как могу, так и молюсь. И меня результат вполне устроил.
Похоже на молитву. Я ведь огрела крестом (пусть не сама, пусть опосредованно, через Катьку) еще одного вампира. И Дюшка, к моему большому сожалению, не рассыпался после того, как ему крестом по фейсу угодили! Или дело в Катьке? А если бы я его огрела – он бы помер? Эх, не додумалась я тогда помолиться для проверки! А жаль!
Так может, еще удастся? Если встретимся?
Но для этого надо пополнить запасы крестов. И святой воды. Сегодня же. И Надюшке это не поручишь. ТАК я подругу не подставлю. И чем я ей это объясню? Попрошу Даниэля клыки показать? Ага, щаз-з-з-з-з… Вампир первый не согласится.
А я потяну дойти до церкви?
А куда я денусь с подводной лодки?
Что ж дальше?
А дальше. А дальше у нас был тот допрос. Ну, тут все понятно. Хороший следователь – плохой следователь. Это даже вспоминать неинтересно. И понятно, с чего Дюшка меня решил допросить. Он бы мне, конечно, приказал, как Катьке, чтобы я всех заложила, да только не действовало. Кстати, интересно – почему? Катька от его речей была вся в трансе. Она хоть и понимала, что эта сволочь делает, а силенок послать его подальше не было. А у меня почему-то получилось. И не только гипноз. То есть антигипноз. Я еще оказалась и круче Ван Хелсинга. Вампирша-то рассыпалась. И я в нее ничем не тыкала. Эх, знать бы – как и что тогда сработало? Как я это сделала? Ладно, чего нету – того нету.
Идем дальше?
Ага.
Ну, с палачом мне просто повезло. Будем честны перед собой – лучше бы мне ни с кем больше так не поступать. А это – дурацкое везение. Дуракам – счастье. Поставили бы палачом вампира – и я бы ничего с ним не сделала.
Даниэль. Почему я ему помогла? Ну, тут все ясно. Терпеть не могу фашистов. А те, кто так поступают, – фашисты и сволочи. Я ту вампиршу убила сразу, я ее не мучила. А Дюшка…
Мразь!
А вот что произошло, когда Даниэль пил из меня кровь?
Я попыталась припомнить свои ощущения. Было такое чувство, что вампир пил не кровь, а что-то еще. Тот огонь, который горел внутри меня. Но с чего бы так? Ладно, об этом я сейчас его расспрошу.
Ну а вся остальная ночь вполне в рамках логики. Больше для меня ничего непонятного нету.
А вот кому звонил вампир?.. Что это за «звонок другу»? И что нам делать дальше?
Я могла предложить только один выход.
Устроить в клубе пожар, подогнать цистерну со святой водой и залить все к вампирской матери. До полного растворения всех клыкастых. Или хотя бы все там освятить. Оплатить анонимно обряд – и пусть добрый дядечка с крестом пройдется вокруг клуба. Только это не поможет. Как я поняла, священник должен быть верующий. А не торгующий своими молитвами. И второе – вампиры так просто не будут спать и ждать. Нет, так просто их не угробишь. А вот как?