Против правил
Шрифт:
Рул застонал – невнятный звук голодного желания. С грубоватым нетерпением он стянул сорочку с плеч Кэтрин, обнажая грудь в свете луны. Оторвавшись от губ Кэт, он проложил дорожку из легких поцелуев вниз и обхватил тугой сосок, лаская его кончиком языка, оставляя вокруг него влажные круги. Кэтрин приглушенно вскрикнула, словно в ней разгорелось нестерпимо сильно пламя, и, выгнувшись, прижалась к сильному мужскому телу, вцепившись в его плечи.
Рул потянулся к ее лодыжкам, пальцами забрался под подол ночной рубашки и сдвинул материю наверх. Кэт и не думала возражать. Она горела, жаждала, была готова к нему. Девушка приподняла
– Посмотри на меня, – хрипло потребовал Рул.
Будучи не в силах сопротивляться, она повиновалась. Лицо Рула напряглось от примитивного желания, ее жажда ничуть не уступала – жажда, которую она безрезультатно пыталась подавить долгие годы. Пальцами Рул скользнул во влажную податливую плоть, проверяя ее готовность. Затем, обхватив ягодицы Кэт и слегка приподняв, властно вошел в нее. Кэтрин пронзило невероятное удовольствие, тихий, приглушенный крик вырвался из горла. Ощущения не походили ни на что, испытанное прежде, – дикие, горячие, необузданные… Кэт непроизвольно начала закрывать глаза, и Рул настойчиво встряхнул ее, шепча сквозь стиснутые зубы:
– Смотри на меня!
Кэтрин беспомощно подчинилась, став с ним единым целым. Ничего, изведанное ранее, не подготовило к тому яростному наслаждению, которое почти уничтожило ее, стремительно вознося на вершину. Рул крепко прижимал Кэтрин к своей груди до тех пор, пока она не обмякла под ним, потом нежно опустил на подушку.
– Жадная, – тихо протянул он. – Я чувствую то же самое. Слишком много времени прошло, и я, как и ты, не могу больше сдерживаться.
Все еще ошеломленная испытанным блаженством, Кэтрин тем не менее поразилась силе страсти Рула. Он явно хотел именно ее. Это не укладывалось в голове. Хотя сейчас ничего не имело значения, кроме его двигающегося тела. Она цеплялась за него с упорством виноградной лозы, обвивающей крепкий дуб, принимая в свое шелковистое лоно, пока он, хрипло вскрикнув, не отдался во власть удовольствию.
Спустя несколько долгих минут Рул пошевелился, приподнимаясь на локтях. Он приласкал губы Кэтрин, осыпал легкими, как перышко, поцелуями ее веки. Она открыла глаза и встретилась с ним взглядом. В ее – угадывалась уязвимость, в его – светился триумфальный блеск.
– Это помогло немного снять напряжение, – тихо пророкотал Рул хриплым голосом, – но мы еще далеко не закончили.
Он доказал это, снова занявшись с ней любовью, на этот раз с терпением и всепоглощающей нежностью, которые оказались еще более разрушительными, чем неистовая страсть. Кэтрин не могла сопротивляться, даже не хотела пробовать. Сейчас она еще полнее ощущала невероятное чувство возвращения домой, словно все, наконец, встало на свои места. Она испытывала удовлетворение, которого так жаждала, но боялась в этом признаться даже самой себе.
Завтра она об этом пожалеет, но сегодня ночью будет наслаждаться объятиями Рула.
Глава 4
Чувственный шторм утих, но Рул не оставил Кэтрин, не отвернулся к стене, не заснул. Он лежал, удерживая Кэт в плену своего тела, а потом запустил длинные пальцы в ее волосы и начал осыпать поцелуями. Джексон не проронил ни слова. Легкими, как перышко, касаниями губ он очертил контуры ее лица, нежно лаская кожу, словно пробуя на вкус. Девушка не возражала, даже не пыталась сопротивляться эротическому танцу его ненасытного рта. Кэтрин позволила себе отдаться сексуальному волшебству, трепету, который снова охватил ее и усилился, когда она крепче прижалась к Рулу. Оба оказались узниками: она – скованная его мускулистым телом, он – опутанный ее руками и ногами.
Рул потянулся и включил ночник на прикроватной тумбочке, Кэтрин невнятно запротестовала. Серебристые отблески луны окутывали их сказочной аурой нереальности происходящего, мягкий жар лампы создал новые тени, осветил то, что ранее было приглушено и скрыто. И уж что никак нельзя было оставить без внимания, так это выражение мужской гордости на темном лице, нависшем над ней. В груди Кэтрин начало пускать ростки сожаление, девушка постепенно осознавала безрассудство случившегося. Она многого не понимала, Рул являлся самой большой загадкой для нее – сложный, замкнутый человек, – но Кэтрин не сомневалась, что горячая страсть, вспыхнувшая между ними, только осложнит ситуацию.
Рул обхватил ее лицо ладонями и, приподняв за точеный подбородок, осторожно вынудил посмотреть на себя.
– Ну? – пророкотал он хриплым голосом.
Рул находился настолько близко, что его теплое дыхание касалось ее губ, и Кэт непроизвольно приоткрыла их, словно ловя его опьяняющий запах. Дрожь отклика пробежала по Кэтрин, вызывая ответную реакцию в прижатом к ней сильном теле.
Она сглотнула, пытаясь собраться с мыслями, неуверенная, о чем он спрашивает и почему. Кэт хотела дать Рулу сдержанный вежливый отпор, но была в таком смятении, что наружу рвались только неприкрытые эмоции и беззащитность. Все внутри сжалось от страха, когда с языка слетело:
– Это способ удержаться на должности управляющего?
Черные глаза сузились до мерцающих разрезов, но Рул промолчал. Слегка надавив большими пальцами, он еще выше приподнял ее подбородок и, тяжелее навалившись, яростно набросился на ее губы. Кэтрин почувствовала, как в кожу будто впились сотни маленьких горячих иголочек, и ответила на поцелуй, встречая Рула языком. «Почему нет?» – возникла смутная мысль. Уже слишком поздно даже пробовать скрыть свой отклик на его ласки. Рул невероятный любовник, и потребность в нем становилась такой же естественной, как дыхание.
Наконец он оторвался от Кэтрин, чтобы прошептать ответ.
– Это не касается ранчо, – пробормотал он в ее губы. – Это только между нами, все остальное неважно.
Внезапно Рул повысил голос, резко произнося:
– Проклятье, Кэт, когда ты вышла за Дэвида Эша, я так взбесился, что мог бы порвать его голыми руками. Но я знал, что между нами еще ничего не кончено, поэтому отпустил тебя и стал ждать. Он умер, а я продолжал ждать. И вот наконец ты дома. Теперь я тебя не отпущу. На этот раз ты не сбежишь к другому мужчине.
Услышав яростный упрек в его словах, Кэтрин тотчас ощетинилась, вцепившись пальцами в густые пряди и удерживая его так же, как он ее.
– Ты говоришь так, будто у нас были отношения! – огрызнулась она. – Между нами ничего не существовало, кроме моей глупой подростковой вспыльчивости и твоего неумения держать себя в руках. Ничего больше!
– А сейчас? – насмешливо поинтересовался Рул. – Какое оправдание ты придумаешь только что случившемуся?
– Разве я нуждаюсь в оправдании?