Противостояние душ

Langsuir

Бальтазар серьезно кивнул и приглашающе махнул ему: — Присоединяйся, Эрик сперва пытался утешить словесно, чему я даже несколько удивился, а потом притащил ящик виски, — Бальт кивнул на ящик, стоящий чуть дальше, с 6 бутылками, — потом, видимо, решил что на нас двоих этого мало и притащил еще три бутылки. Но я не пью… Ты бы знал, сколько за последние 4 года мы с Зевом выпили… Пили по всем поводам и вообще без повода, пили после тяжелых тренировок и травм даже в больничке, хоть врачи категорически запрещали алкоголь. Пили на днях рождения, на вечеринках, и просто так. Так что сегодня — я не пью, — он снова перевел взгляд на стакан, словно бы ожидал, что его друг возникнет из ниоткуда и присоединится к ним. И продолжил говорить: — Нам было по 12, когда мы познакомились. Он уже был в Ордене два года, я же только пришел. Мы сцепились в первый же день. Зев, конечно же, побил меня. Он уличный мальчишка,

состоял в банде, умел биться с лет, наверное, трех. Разбил мне голову. Но я тоже умудрился нанести ему пару травм. Мы провели пару дней в больничке, а как вышли — снова сцепились. На этот раз даже Эрик пришел разбираться с нами. Эрика я тогда немного слушал, и мы заключили с Зевом временное перемирие, — Бальт усмехнулся, — оно переросло в дружбу, и после мы только спарринговались… Дрался он отчаянно, изо всех сил, не думая о последствиях, отдавая всего себя. Мне часто приходилось вытаскивать его буквально за шкирки из передряг, куда он совался… его тело — яркий пример того, какую жизнь мы вели. Ну, сперва на его шкуре были только отметины от банды, следы пыток и прочей фигни, он мне не рассказывал сильно подробно, но иногда проскальзывало. Ну, а потом, по каждому шраму можно было рассказать целую историю. Поэтому и привыкший был к боли, страданиям, унижениям, потому что попрошайничал мелким пацаненком на улицах, выпрашивая кусок хлеба, потому что не хотел жить в приюте, — Бальтазар рассказывал интересно, даже весело, с огнем в глазах, ему казалось это так правильно — вспомнить все о Зевране, именно сегодня, в день его гибели, рассказывал, перескакивая немного, но в принципе речь его лилась красиво, — в Ордене наказывали физической нагрузкой, физической болью… помню девчонку одну, что орала на весь корпус, когда ей по живому зашивали порезы на запястьях. Ее обижали, она сломалась, резала вены, ее спасали. На третий раз врачам надоело ее спасать, то они без наркоза ей зашивали. А она орала. Зев тогда не выдержал, пошел поболтал с ней, вытащил три имени пацанов, что доводили ее. И пошел с ними разделаться, а я за ним, то ли помочь, то ли не дать их совсем покалечить… Есть же мутанты, которые предвидят будущее, правда? — вдруг спросил он. — Надо одного такого заполучить к нам на базу. Он будет предсказывать, кто пострадает в следующей миссии — и мы просто не будем брать их и все.

— Если бы все было так просто, — усмехнулся Логан, — в Ордене не было ни одного, кто предсказывал бы будущее. Говорят, что телепаты это умеют, но у Чарльза если и было это, то проскальзывало всего пару раз в жизни. Джин Грей пару раз видела сны, но… Никто не может просто так видеть будущее, — пожал он плечами, — мы все можем умереть, мы все в опасности и каждый из нас знал это. У нас не было выбора, ни у кого из нас не было выбора. Мне жаль, Бальтазар, хотя в плане утешительных речей и слов поддержки я полный профан. Кендра как-то сказала, что я просто непрошибаемый, бесчувственный кусок камня. Но при этом сама она всегда была готова быть рядом, держать за руку, чтобы просто показать, что ты не один. Ты не один, Бальт, мы все потеряли друзей, хотя я понимаю как тебе тяжело, — произнёс Логан.

— Мне не нужно слов поддержки и речей, — отмахнулся Бальтазар, — ты пьешь, и слушаешь, что еще можно пожелать? Зев точно бы не хотел, чтоб я тут рыдал у тебя на груди. Хотя, он бы наверное, отлично бы поржал с этого. Он любил хорошие и не очень хорошие шутки, розыгрыши… сам шутил и смеялся. Мне кажется, что вдруг это его очередная шутка, — Бальтазар вгляделся в экран навигатора, на котором беспрерывно шел поиск сигнала Зеврана, но результатов не было. Потом вздохнул и выключил его. Надежды не было. — А в постели он очень сердился, что ему приходилось подчиняться, быть снизу постоянно. Иногда было просто не до поисков симпатичных и свободных, тогда уползали куда-то, в подсобку или темный угол, и трахались, чтоб придти в себя, ощутить обратно свои тела… когда после многочасовых тренировок ты не мог расслабить зажатые мышцы или сбросить напряжение просто завалившись в постель и вырубившись… Но уже давно мы договорились спать только с другими. Потому что секс со мной перечеркивает всю его мужественность, — Бальтазар засмеялся, потом продолжил через смех: — мы никогда не держались за руки или обнимались… максимум — толкали друг друга в плечо. Когда отец доставал меня всякими глупостями, то Зев подходил с бутылками виски и мы пили до потери сознания, потом кое-как приходили в себя и снова пили… Черт, если бы он зашел сейчас в дверь и сказал, мол, я выжил, то я бы обнял его и, наверное, пару часов из объятий не выпускал. И за руку держал, и даже может сказал, что он мой настоящий друг на все времена… и что я бесконечно счастлив, что 8 лет назад он разбил мне голову. А я разбил ему нос… —

Бальтазар уткнулся в сгиб своего локтя, который лежал на его коленях, и его голос прозвучал глухо: — а еще пару дней назад мне Кен отдала это, — он кинул рядом с Логаном кулон, тот самый кулон, принадлежавший Зеву, — как чувствовала.

— Ну да, объятия и держания за ручку не для бравых воинов, — усмехнулся Логан, — ведь Зевран был настоящим воином. И погибли они с Кендрой, как воины. Как насмешка. Королёва огня погибла в огне, — печально произнёс Джеймс, — я никогда не смогу привыкнуть к этому. А мы только в начале пути и конца этой войне не видно. И я ничего не могу исправить. Я даже Дориану помочь не в силах. Мне порой кажется, что все мы на грани, что одно неосторожное движение или слово и мы сорвёмся в эту пропасть. Семья… Чёртова семья, которая становится все меньше. Я знаю, что Зеврану такие отношения никогда не нравились, но мы все равно считали его частью семьи и это чертовски больно… Но я буду с тобой до конца, Бальт.

Бальтазар поднял голову и посмотрел на Джея. — Мы делаем, что можем, мало ли как оно все оборачивалось, не будь здесь нас. Справимся мы с этой войной, справимся. Приспособимся, научимся, будем сильнее, лучше, отчаяннее… И Дориану поможем, не мы, так Магнус с Хэнком и Чарльзом, но поможем обязательно. А Кен, Зев, Из и Сэра будут с нами. Как там вы говорите? В наших сердцах, да. Незримо помогать и быть рядом. — Бальтазар взял и надел кулон, пряча его под футболку. Потом усмехнулся. — Ты не воин, я тоже как бы не совсем. Так что нам можно, — он обнял Логана, крепко за плечи. — А я с тобой, Джей. Я с тобой.

— Я знаю, Бальт, — обнимая своего соула, сказал Логан, — и вместе мы справимся. У нас просто нет выбора. Мы должны держаться ради друг друга.

— Отлично сказано, — Бальтазар выскользнул из его объятий, вставая. — Вечер памяти будет не настоящим, без песен. Я задолжал другу пару любимых песен. Все как-то не складывалось в последнее время. Я возьму твою гитару, Джей, ладно? — при этом Бальт, даже не ожидая ответа, пошел и достал из чехла гитару, возвращаясь ближе к Логану и присаживаясь на подлокотник дивана. — У него была уйма любимых песен, но эта нравилась больше всех. Может, из-за музыки, может он ассоциировал себя с главным героем… Фиг знает.

Тронул струны, оценивая не нужно ли донастраивать, потом плюнул и заиграл быструю мелодию, запел:

Замученный дорогой, я выбился из сил,

И в доме лесника я ночлега попросил.

С улыбкой добродушной старик меня впустил,

И жестом дружелюбным на ужин пригласил.

Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,

Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!

Множество историй, коль желаешь расскажу,

Коль желаешь расскажу, коль желаешь расскажу!

На улице темнело, сидел я за столом.

Лесник сидел напротив, болтал о том, о сем.

Что нет среди животных у старика врагов,

Что нравится ему подкармливать волков.

На середине песни в дверь без стука зашел Магнус. А может и стучал, но за песней они не услышали.

— Магнус, — Бальтазар мгновенно прижал ладонь к струнам и подскочил, — нужна наша помощь? Как Дори?

— Мутация, — выдохнул Магнус, выглядел он ужасно, — у Дори новая мутация, рентгеновское зрение, — сказал он, — с тобой все в порядке, Логан. С ним тоже. Надо заново учиться контролю, но он уже видит.

Логан молча подошёл к Магнусу и со всей силы обнял его.

— Все хорошо, Магнус, все хорошо, — произнёс он, — мы справимся. С Дори все в порядке, значит и с Максом.

— Спасибо, Джей, — выдохнул Бейн, отстраняясь от друга, — я все ещё не могу поверить, что с Дори все в порядке. Поверить, что Кен и Зева больше нет. Мне очень жаль, Бальт, я знаю, что вы были близки. Слишком много мыслей и эмоций, — выдохнул Магнус, — но я верю, что мы справимся.

Бальтазар отложил гитару и поспешил тоже обнять Магнуса. — Выглядишь, Бейн, не очень, — проговорил он, отпуская парня и вглядываясь в глаза. — Присоединяйся, у нас тут вечер памяти. Я песни пою, которые любил Зев. Они, конечно, дурацкие и слишком веселые, но… — он чуть помолчал и добавил: — А Джей сейчас и Алека притащит.

— Надо всех позвать, — сказал Бейн, — я просто немного вымотался в лаборатории, слишком напряжённо пришлось работать, но я заходил к Этьену, там с ним Андерс — они оба убиты. Реми просто неотрывно смотрит в одну точку и не реагирует ни на что, а Андерс глушит Дайкири, который ему Гаррет подливает. Все-таки Гамбит и Кендра встречались довольно долго.

— Нет проблем, — Бальтазар кивнул Джею в безмолвной просьбе позвать народ, и Логан исчез за дверью, похлопал Магнуса по плечу, и снова приобнял, видя, что парень все еще не в себе, — держись, Магнус, все будет хорошо. Мы все рядом. Дори с Максом отдыхают сейчас? Не ходить к ним?