Противостояние душ
Шрифт:
— Да уж, — хмыкнул Макс. — у нас все как-то проще. Может, нас приучали, что мы должны быть безэмоциональными пешками в войне, но и зато, когда чувство приходит — оно чистое, яркое и незамутненное. Как моя любовь к тебе. И нам легче действовать и легче жить… тебе полегчало? — Макс взял лицо Дори в ладони, всматриваясь в знакомую глубину серебристых глаз.
— Я не знаю, — честно сказал Дориан, — мне спокойнее, когда ты рядом. Но я не могу разобраться в том, что чувствую. В том, что так сильно зацепило меня в словах Реми, — выдохнул Дориан, — и я не представляю, что может случится ещё. Словно каждый из нас может рано или поздно сорваться. А насчёт любви — не знаю. Может, быть кому-то нужна первая неудачная любовь, чтобы острее почувствовать вторую. Как в случае с Локи.
— Это жизнь, Дори, — Макс легко поцеловал Дориана в губы и прижал к себе. — Каждого можно достать. Тем или другим. Я знаю кого из воинов чем можно вывести из себя. И они сорвутся, но в отличие от некоторых из вас, даже если мне будет хреново — я не буду им делать больно. Это как-то нечестно. Словно бы если ты страдаешь, с тобой должен страдать весь мир…
— Иногда нужно сорваться, — выдохнул Дориан, — даже если это нечестно, а может, эта встряска была нужна не только ему, — пожал он плечами, прижимаясь к Максу, — никто от этого не застрахован. Порой эмоции куда сильнее разума. На месте Этьена мог быть любой из нас. Разве что исключая Логана. Он не даёт эмоциям брать верх, почти никогда, и до такого точно его довести невозможно, — сказал Дориан, — ну, и чем же можно вывести тебя? — улыбнулся Дориан, глядя в глаза Макса, — откроешь мне эту страшную тайну?
— Ты прав, иногда срываться нужно, — кивнул Макс, — иногда это единственное, когда накипело… — он засмеялся. — Дать тебе в руки оружие против себя самого?
— Боишься, что я буду его использовать? — усмехнулся Дориан, выгибая бровь, — неужели ты боишься меня, Макс? — рассмеялся он.
— Я боюсь холодного и закрытого Дориана, — усмехнулся Макс и добавил серьёзнее: — потому что я боюсь, что однажды ты останешься таким навсегда, потому что что-то заставит тебя забыть обо мне, о твоей любви ко мне.
— Не говори глупостей, Макс, просто порой мне бывает трудно понять самого себя, а не то, чтобы объяснить что-то, но я в конечном итоге всегда найду слова. Для тебя всегда, — улыбнулся Дориан, — но я вспомнил, как ты меня услышал и послушал. Ты же готов исполнить любой мой приказ, — промурлыкал он, наваливаясь на Максвелла всем своим телом, — ты же не хочешь меня расстраивать? Ведь так, Макс? — изогнул бровь Дори.
Макс засмеялся. — То есть про оружие можно не рассказывать? — Максу мгновенно полегчало. С его Дори все в порядке, — ни в коем случае, любимый.
— Сперва рассказывай про оружие, — усмехнулся Дориан, покрывая шею Максвелла, — ведь ты хочешь, чтобы мы зашли дальше поцелуев, Макс?
Макс засмеялся снова. Он перенервничал и теперь расслаблялся. — Вообще-то про то, что выводит меня сейчас из себя — ты и так знаешь. Личности вроде Скотти, которые на тебя смотрят с интересом, — Макс ухмыльнулся, — а раньше я очень плохо реагировал, когда начинали про Магнуса или мутантов гадости говорить, но это было давным-давно.
— О, если объявится ещё хоть одна мерзкая личность вроде Дейка, то я лично одолжу тебе свой кулон, а Магнуса и Алека попрошу её подержать, — рассмеялся Дори, руками забираясь под футболку Макса и гладя его живот и грудь, а сам неотрывно смотрел в глаза, — потому что никто, слышишь, Макс, никто не смеет вставать между нами, — прошипел Дори и прильнул к губам Максвелла в нежном, но довольно настойчивом поцелуе.
— Так какие приказы ты заготовил для меня, мой повелитель? — промурчал Макс, с удовольствием запуская руки под футболку Дори и изучая спину и поясницу соула.
— Для начала ты должен избавиться от нашей одежды, — рассмеялся Дори, — а затем я хочу, чтобы ты покрыл каждый миллиметр моей кожи своими поцелуями. Я приказываю тебе, Макс, любить меня всю ночь так, как можешь только ты, — шептал Дориан, продолжая руками скользить по столь желанному телу соула, — повелитель хочет, чтобы его полюбили так, чтобы он завтра еле встал с постели. Ты справишься, мой Макс? — прошёлся Дориан языком по шее Максвелла, слегка прикусывая нежную кожу.
— О, это слишком легко для меня, мой Дори, — усмехнулся Макс, прижимая его к себе. — я бы
— Люблю тебя, Макс, — улыбнулся Дориан, — безумно люблю, — целуя лицо и губы соула, шептал Дориан.
— А я тебя, Дориан, невероятно сильно люблю, — вторил ему Макс, покрывая все тело любимого поцелуями.
Комментарий к Ссоры
*Использованы тексты песен КиШа и Высоцкого.
========== Переживания и развлечения ==========
Когда Логан зашел в комнату, Бальтазар как примерная хозяюшка убрал уже гитару в чехол, помыл стаканы, поставил бутылки виски в бар, правда, с одной почти пустой он не расставался, собирая фантики с постели и бурча что-то себе под нос. Заметив Логана, он салютнул ему бутылкой. При том что бутылка была почти пустая — Бальт не был пьян.
— Если карамельная зараза будет снова жрать что-либо на нашей постели, сделай ему больно. Потому что если больно ему сделаю я — то он не доживет и до утра. Совсем парень забыл о неприкасаемости моей постели в Ордене.
— О, конечно, сделаю я. Моя физическая сила куда уступает твоей, — фыркнул Логан, — ты в целом как? Я бы посчитал этот денёк самым дрянным за все время, что мы знакомы и вписал бы его в пятёрку самых дрянных дней моей жизни, а жизнь у меня была не самая радужная, — усмехнулся парень.
— Я думаю, ты бы мог найти где-то внутри себя жалость к этому парню. Ты же знаешь его меньше меня, — фыркнул Бальтазар, — целиком — еще не пьян. О, забавно, я бы послушал про четыре остальных дня. Все равно спать как бы еще рано, — Бальтазар почти радостно отправился к бару.
— Смерть родителей, смерть Виктора, хотя уже не смерть, день операции и следующий за ней день, — пожал плечами Логан, — ладно, я знаю, что мы договорились без всяких розовых соплей, но не надо делать вид, что все в порядке, — произнес парень, подходя к Бальту и крепко того обнимая, — потому что ни черта не в порядке и ни черта в порядке не будет. Позволь мне помочь тебе справиться с этим, не делай вид, что тебе не больно. Хватит делать вид, что ты несгибаемый. Мы все люди и все имеем право на слабости.
Бальтазар полминуты молчал, словно размышляя над словами Джея, а потом обнял соула за талию, прижавшись к нему, заметно расслабляясь. Заговорил негромко: — Я уже сотню раз прокрутил то, что случилось. С вариациями, кто где был, и кто где мог бы быть. Что бы мог сделать я, или ты. Или мы вместе… В любом варианте они бы погибли. А я так хотел найти виноватого. Боль притупляется, когда ее глушит ненависть или жажда мести. Я готов даже ненавидеть себя, но, черт возьми, они не погибли бы лишь в том случае, если бы остались на базе. Но тогда бы погибли другие или мы все. Лишь теперь, потеряв его, я осознал, сколько он значил для меня, сколько моего времени и моей жизни занимал. Вы пришли семьей, но вас было семеро. И Гамбит. А нас было двое. Двое против всего мира. Да, и друзья, но они были, а Зев был… Он был больше чем друг, чем брат, чем вся семья, отец и мать, все вместе, да и то, трудно выразить. У него не было семьи, у меня не было семьи, и мы заменили друг другу больше, гораздо больше. Он смеялся, когда я позволял себе гримасу боли, я смеялся, когда он вдруг загорался надеждой найти мать и вновь ловил пустоту… Мы помогали преодолевать слабости, боль, горе и были сильными благодаря друг другу. Мы никогда не говори по душам, но мы посылали друг друга и это было сродни «люблю тебя»… А когда он влюбился в Кен, когда они сошлись, и я увидел, что он счастлив — был счастлив и я. И, черт возьми, только я видел, что он поменялся, только я видел те мелкие знаки внимания, что делал он по отношению к ней — и я готов отдать душу за нее, потому что он нашел то, о чем мечтал с детства, нашел в ней дом, семью, жизнь. И мы лишились их, — он вздохнул, потом посмотрел Джею в глаза. — Меня одно радует, что если погибнешь ты, я не буду чувствовать боли, не останусь один, не буду каждый раз напоминать себе, что тебя уже нет. Соул-связь — милосердная хрень… Потому как иначе, я уверен, боль будет такая же, а может и сильнее… Но никого не будет больше, кто будет рядом, кто поможет справиться. Кто напомнит, как быть сильным и несгибаемым…