Противостояние душ
Шрифт:
Бальтазар влетел первым, притормозил, заметив, что ребята обнимаются. Но кровь выцепил взглядом и, когда они обратили на них внимание, подскочил.
— Научились у нас плохому — выяснять отношения на кулаках и оружии, — фыркнул Бальт, осматривая нос Дориана. — Но сломали нос не тому, кому следовало бы, — перевел взгляд на разбитую губу Гамбита, ухмыльнулся, — слабо отделался, Гам, — и крикнул вбегающему Алеку, — Алек, Джея тащи сюда, — Макса Бальт трогать не стал, тот подбежал, бледнея на ходу, и остановился рядом с Бальтом, беря за руку Дори.
— Я в норме, — сказал Дори, — всего лишь нос. Макс, будешь любить меня со сломанным носом, — старательно улыбался Дори, сжимая руку соула, — не надо мне регенерации — я и так шикарен.
— Дори, — начал было Этьен, но парень остановил его жестом руки.
—
— Давай-ка мы все-таки воспользуемся услугами Джея, — усмехнулся Магнус, обнимая друга за плечи, — а то он еще расстроится, — рассмеялся Бейн, а Логан уже появился в зале и поспешил к Дориану, — ты же знаешь, ч то я рядом, — шепнул он на ухо своему другу, Дори лишь слегка улыбнулся в ответ.
Парень неохотно снял кулон, взял руку Логана и его нос мгновенно стал прежним. Реми и Андерс от услуг Росомахи отказались. Алек, который пришел вместе с Логаном, Гарретом и Андерсом, сразу же оказался рядом с Магнусом и приобнял его за талию, встревоженно следя за всем происходящим.
Как только Дориан отпустил руку Логана, тот отступил на шаг.
Баьтазар обратился к парням. — Вы все? Тренировка окончена? Или вас стоит развести по комнатам сперва, чем вернуться к литрам виски?
— Мы сами справимся, — произнес Дориан, — иди к своим литрам уже, Бальт, — рассмеялся парень.
— Мне кажется, тебе тоже необходимо выпить, — Бальтазар смотрел на Дориана прямым взглядом, — ты как индикатор состояния семьи. Если ты не в себе, значит, в семье нелады.
— Бальт, все хорошо, — сказал Дори, — мне просто нужно отдохнуть, а выпивка есть и в нашей комнате. Тебе тяжело, мне тяжело, всем тяжело сейчас. Всем больно. Просто думаю, что конкретно сейчас нам лучше всего попереживать в компании только соулов. Но знай, что мы семья и мы все равно все вместе, — сказал Дори, обнял Бальта и, держа Макса за руку, пошел к выходу из зала.
— Пожалуй, да, — простонал Локи, — это все. Это надо побыть наедине, — сказал он и пошёл тоже из зала, — я пожалуй спать, меня достал этот день.
Кас молча последовал за ним. Все остальные тоже стали молча расходиться.
***
— Макс, — обернулся Дори на парня, — я хочу пару минут побыть один, — выдохнул он, прижимаясь к соулу, — дай мне просто пару минут, прошу, — шепнул он и заходя в ванну, закрыл дверь.
Дориан закрылся в ванной и просто стоял под струями тёплой воды, раз за разом поокручивая в голове слова Этьена. Разбирая каждый кусочек его проникновенного монолога, касаясь внутри себя и пытаясь понять, что так болезненно резануло его по сердцу. Он должен был найти ответ. Он снова чувствовал себя четырнадцатилетним подростком: потерянным, одиноким, запутавшимся и беззащитным. Словно тот нарыв, который сегодня взорвался в Этьене — сидел и в самом Павусе. Но где, а главное — как его вскрыть. Как позволить самому себе очиститься, найти источник проблемы, вырвать его с корнем. Он чувствовал отчаяние и беспомощность. И Андерс, который бросился их защищать. Горящие глаза парня, в которых не было ненависти. Была лишь боль и решимость. Трудный выбор между друзьями… Между необходимостью защитить, но кого и, главное, от кого защищать. Растерянность. Эта растерянность, которая была в Андерсе. Дори отдал бы все, лишь бы не заставлять друга делать выбор. На тот момент ему показалось, что время для него остановилось. Павус чувствовал, что он надломлен. Он словно оказался без панциря, без своей вечной защиты. Слова Этьена прошлись по живому, беззащитному сердцу Дориана. По каждому оголенному нерву яркой вспышкой боли. Эта ядерная смесь из боли, отчаяния и бессилия душила его изнутри. Но ведь это не правда, не правда, черт возьми, он смог защитить себя, он смог постоять за себя. Но почему от этого только больнее. Парень ударил кулаком по стенке душа. Сегодня он чувствовал себя потерянным и почему-то одиноким. Словно он предал сам себя.
Дориан вышел из ванной, облокотился на стену и прикрыл глаза. Макс молча смотрел на него. Все это время он терпеливо ждал Дори, надеясь, что тот все объяснит.
— Это не должен был быть Андерс, — горько выдохнул Дориан, глядя в глаза Макса, он должен был все объяснить соулу. — Это должен был
Макс сгреб Дориана в охапку, крепко прижимая к себе, словно от крепости его объятий боль Дори будет уходить быстрее, чем ближе к себе он прижмет парня. — Любимый, — Макс заглянул в глаза Дори, — ты способен на все, абсолютно на все. Но ребята, они все тебя любят. И Этьена любят. И Гам любит тебя. И Андерса. А Андерс сделал то, что мог для любимых. Я послушал тебя, я был с тобой и это к лучшему. Я когда злой — не умею сдерживать удар. И я бы не один нанес, — он повел головой и на секунду даже скрежетнул зубами от злости, вспоминая, что именно говорил Этьен. Если бы на его месте был бы Зев, или Гарр, или Бальт — он бы их порвал на куски. Только ребята никогда не высказывали подобное вот так в лицо с ненавистью в голосе. Макс перевел дыхание, сказал дальше: — И кто, кроме Андерса, как раз бы и смог показать Этьену, что он не прав? Кто имел право бить Гама? Те, кто его любит. — Макс поморщился. Его речь ему самому не понравилась, но слова уже были произнесены.
— Я, — сказал Дориан, — или Магнус. Кто угодно, но не Андерс. Ведь ему пришлось выбирать между нами. Это неправильно. Не он должен меня защищать, понимаешь? Он не должен бить друга из-за меня. Реми хотел задеть меня, а не Андерса. Я понимаю зачем и я не злюсь на Этьена. Да, я не в состоянии злиться ни на кого из них дольше пяти секунд, — усмехнулся Дориан, — тот парень, о котором говорила Кендра — это Андерс. Ты прав, Этьен любит его. Только вот его любовь далека от дружеской, хотя блондин об этом не знает. И это все чертовски неправильно. Поэтому Реми сорвался. Эта боль от его дурацких чувств, чувство вины, которым он терзал себя с тех пор, как расстался с Кен, смерть Кендры выковырнула этот нарыв и ярость, бессилие, отчаяние — все это вылилось из Реми. А что на нас с Магнусом — я даже не удивлён, — сказал Дори.
— Гарр был прав, — невесело усмехнулся Макс, — он уже давно нам говорил, что Гамбит любит Андерса. Он же сам по уши влюблен в блондина и не мог не заметить этого своим ревнивым взглядом… так чего он выбрал тебя и Магнуса в качестве своей цели?
— Он как-то по пьяни сказал, что если бы не Магнус, то Блонди обратил бы на него внимание. У него странная логика немного, — пожал плечами Дориан, — а я знаю о его привязанности. Единственный, кому он рассказал, напившись, а потом мы это обсуждали. Я думаю, что другие может и догадываются, но этого никто не обсуждает. Или, может быть, он правда думает, что мы с Бейном были близки, подобные слухи ходили по Ордену, правда мы их не отрицали. Нам было все равно на подобные глупости. В общем, Этьен свято верил, что между ним и Андерсом стоит именно Бейн. Может, потому что цепь этих идиотских привязанностей заканчивалась на Магнусе. Но твой брат никогда и не в кого не был влюблён в Ордене. Его до Александра вообще все эти чувства не особо волновали, — пожал плечами Дор.
— Только Магнуса это не задело вроде бы. Только тебя, — Макс сжимал Дори в объятьях и не отводил взгляда от любимых глаз.
— Бейн никогда не реагирует на слова, Этьен умён и он это знает. Может, конечно, он набросился на меня, потому что ты брат Магнуса и он думал, что Бейна это заденет. И Реми умеет бить по больному, ему телепатом не надо быть, чтобы прочесть человека. Но я понимаю его — он столько лет страдал из-за чувств к Андерсу. Спал с ним, прикасался и знал, что никогда не получит ответа. Знал, что его любовь отдала своё сердце другому. Это больно. Это вообще все так сложно. Чувства, эмоции, обиды. У нас там даже не треугольник любовный, а многоугольник, — усмехнулся Дориан, — и сейчас все это всплыло как взрыв и задевая всех вокруг. У вас таких проблем нет, — усмехнулся он, — у вас не было столь сильных переплетений чувств, а мы живём эмоциями.