Противостояние душ

Langsuir

— Ты как, любимый?

— По-моему для полного счастья мне не хватало съездить этому уроду по морде, — рассмеялся Дориан, обнимая его, — меня абсолютно не волнует все то, что он сказал. Мой дом здесь, моя семья здесь. Здесь ты, а ты — главный человек в моей жизни, — улыбнулся Дориан, — мой отец отравлен своей ненавистью и мне все равно, что он думает. Я не считаю себя уродом, а мутацию — дефектом. Ведь этот дефект позволил мне оказаться здесь, с тобой, а это самое главное.

— Хорошо, очень хорошо, — обрадовался Макс. Дориан в такой сложной ситуации мобилизовался и остался собой. И это было чудесно. — Ты у меня просто молодец. Такой удар, я в восторге. И я люблю тебя. Бесконечно сильно. Люблю.

—

Все то, что я переживал внутри себя — я осознал, и это такая глупость, — сказал Дориан, — после того, что я увидел в сознании Виктора, — выдохнул он, — Макс, я больше никогда не буду закрываться от тебя и переживать из-за вещей, которые того не стоят. Все, чего я хочу — это быть с тобой. Прости, что заставлял тебя переживать. Это было так глупо…

— Любовь моя, — Макс нежно провел ладонью по щеке Дориана, глядя в чудесные глаза, в которые смотрел бы, не отрываясь, всю жизнь, — ты — это ты, я тебя полюбил такого чувствительного, переживающего, волнующегося за других, ранимого и тонкочувствующего, и даже если я паниковал из-за твоих переживаний, но ты всегда был моим, со мной. Тебе не за что просить прощения. Я просто тебя люблю. И это настолько сильное чувство, что неважно, что было, и что будет, как ты будешь что-то переживать, как будешь закрываться или будешь холоден со мной… я все равно тебя согрею, найду, постучу в твою дверь, и войду. А ты всегда меня впустишь, чтобы ни случилось. Потому что мы единое целое, потому что без тебя нет меня. И без меня, нет тебя. Одно целое, — Макс нежно поцеловал Дориана, крепко прижимая к себе.

Парень просто крепче прижался к своему Максу и ответил на поцелуй.

***

Вечером все собрались в комнате Магнуса и Алека, чтобы выслушать рассказ о том, что же все-таки увидели мутанты в сознании Виктора. Логан все еще находился в лаборатории под присмотром Хэнка и Ланы, и Маккой никого не пускал на порог, весь погруженный в какие-то эксперименты.

Бальтазар сидел тут, почти невозмутимый, но на самом деле в самом тяжелом и раздраженном своем состоянии, его пустили к Логану на минут пять, и то под взглядами командиров, он только подержал парня за руку и обнял на прощанье, умудрившись прошептать на ухо: «Выздоравливай быстрее, а то разнесу лабораторию к чертям. Я не в себе. В жутком “невсебе». И украдкой оставить легкий поцелуй на губах. Сидел и медленно потягивал виски. Напиваться не собирался, вдруг надо будет что-то делать.

Магнус разлил виски по стаканам, сел рядом с Александром и крепко сжал его руку, начиная рассказ. Алек обнял его за талию, прекрасно понимая, что сейчас будут чувствовать все. Но рассказать надо было. Дориан, сидел в кресле с Максом, который обнимал его за плечи, периодически поправлял его, вставлял свои реплики. В целом рассказ получался сумбурным и чересчур эмоциональным. Боль буквально сквозила в словах парней.

Локи бледнел все больше с каждым произнесенным словом, прижимал к себе Кастиэля и смотрел на парней глазами, полными ужаса. При чем выражение лица Каса было почти аналогичным своему соулу. Он крепко держался за Локи, словно боялся, что стоит отпустить руки и Локи исчезнет.

Гамбит молча пил виски, ничем не выдавая своего отношения к происходящему, лишь по тому, как он нервно перебирал свои карты одной рукой — можно было понять, каких усилий ему стоит сдерживаться. Габриэль сидел на подоконнике, болтая ногами. Сперва больше интересовался огромной плиткой шоколада, которую ел, но по мере рассказа, он опустил шоколад на колени, и даже потом глянул на него, словно удивляясь, откуда он взялся. Он отложил плитку в сторону и принялся вытираться платком, при чем — при всей невозмутимости запачканного в шоколаде лица, его рука дрожала.

Андерс непроизвольно вцепился в руку Гаррета, сжимая ее

чересчур сильно, но на лице тоже не было ни одной эмоции. Гаррет прижал его к себе одной рукой за плечи, то ли в попытке защитить и поддержать парня, то ли напомнить себе, что пока еще его соул рядом, и в полном порядке. Пока еще. Им стоит поторопиться. Определенно им стоит напрячь все возможные силы и способности, чтоб схватить Виктора.

Бальтазар сжал пальцы на стакане с такой силой, что тот, не выдержав напряжения, лопнул прямо в руке, и на пол осыпались осколки вместе с недопитым виски. При этом он даже этого не заметил, лишь машинально стряхнув с ладони куски стекла, не сводя взгляда с говорящего Магнуса.

Когда рассказ был окончен, то в комнате повисла гробовая тишина, никто не решался ее нарушить. Локи было открыл рот, но сказать ничего не успел, поскольку на пороге появился Хэнк, в руке его покачивался кулон Дориана.

— Держи, — протянул он, — с твоей мутацией все в порядке. Это все из-за Бальтазара, поскольку его мутация наследственная, то его гены немного изменены. Из-за контакта с ним и зельем и у тебя слегка изменилась ДНК, но очень слабо, что я даже не заметил. Я получил кровь твоей матери и могу сказать с уверенностью, что ты просто унаследовал ее мутацию, как и Бальтазар в свое время. Такое почти невозможно и у тебя случилось из-за контакта с ним. Но в этом нет ничего страшного и опасного.

— Спасибо, Хэнк, — сказал Дори, надевая кулон, снимая перчатки и переплетая пальцы с пальцами Макса.

Бальтазар промолчал, он все равно мало что понял. Да и сейчас не до этого.

— Как я понимаю, Магнус и Дориан рассказали вам, что видели, — не спрашивая, констатировал Хэнк, — брать Виктора и уничтожать лаборатории — я пойду с вами, — произнес он, доставая из-под футболки шнурок, на котором раскачивался странный кулон, — внутри этого кулона капсула с ядом. Кулон сделан из материала, который разбить невозможно, вытащить капсулу можно только зная секрет. Яд убивает мгновенно — я создал его буквально пять минут назад. Если вы хотите, то я дам этот яд каждому, будете носить с собой на шее. Как альтернативный вариант, если вас вдруг возьмут в плен, — произнес Хэнк.

— Макс? — перевел взгляд с кулона на соула Дориан, он бы с удовольствием взял яд, но если Максвелл скажет «нет», скажет, что они должны будут надеяться на спасение, то Дори поддержит его решение.

— Я не люблю сдаваться, — пробормотал Макс, больше для Дориана, чем для всех остальных. — Но я не собираюсь разрешать им мучить тебя до смерти. Яд намного лучше, чем удар саблей. Я за.

Магнус лишь зачарованно смотрел на кулон, сжимая руку Александра сильнее, ожидая слов своего соула. Алек же, наоборот, мгновенно отвел взгляд от кулона, обнимая Магнуса, словно в последний раз. — Это всего лишь полезная необходимость, — проговорил он, кивая, но в голосе слышалась паника. Алек словно бы старательно пытался не думать об этом, но теперь его прямо заставили представить, будто они попадают в плен, и Магнус, его любимый Магнус, будет в руках гнусных демонских тварей.

— Мне кажется, что альтернатива не плоха? — вопросительно посмотрел на Каса Локи. Кастиэль лишь кивнул с тяжелым вздохом.

— Я бы рассмотрел этот вариант, — обращаясь к Гаррету, сказал Андерс. — Не вопрос, — пожал плечами Гаррет. Ему было все равно. Он был уверен, что в плен их взять будет практически невозможно. Живыми в смысле.

— Мне кажется, что надо соглашаться, — глянул на Гейба Гамбит. Габриэль ответил ему несколько паническим взглядом, но вполне твердо кивнул. Потом спрыгнул с подоконника и присел на подлокотник кресла, в котором сидел Этьен, практически выдирая у него полупустой стакан с виски и выпивая залпом. Закашлялся от резко обжегшего горло напитка, и сморщился.