Противостояние душ
Шрифт:
— Заткнись, тварь, — прошипел Тор, обнимая брата, — ты нарываешься на очень мучительную смерть.
— Да, ладно, Тор, можно подумать, вы и так не заготовили мне пытки. Я же знаю, даже ты, такой благородный, чистенький, честный, будешь пытать меня, ведь внутри ты такая же тварь, признайся. Тебе нравится мучить, нравится видеть страдания. Ведь в глубине души ты и сам понимаешь, что вся твоя сила ничто по сравнению с любым мутантом. Ты ничтожество. Ты легендарное ничтожество, ха! — заржал Виктор, — сероглазик тебя мгновенно убьет, сколько бы не было в тебе силы, а зеленоглазик наделает своих копий и они оттрахают тебя быстрее, чем ты скажешь «За что?». О, на это я бы посмотрел.
— Ты прав насчет моей силы, — вдруг ответил Дориан, — но ты забываешь, что и тебя я могу убить, и ты единственный в этой комнате, против кого я стал бы применять свою силу, — усмехнулся парень, — ничтожество… Ты случайно с собой никого не перепутал? Поскольку ты единственное ничтожество, которое я здесь вижу. В тебе не осталось ничего человеческого. Ты истекаешь злобой и ненавистью. А может, ты просто завидуешь? Ведь если умрешь ты, а ты неизбежно умрешь — никто даже плакать не будет. Для демонов ты лишь расходный материал.
— О, зато вы мутантики прямо пылаете любовью. Называете друг друга семьей, а знаешь почему, сероглазка? Потому что родным семьям вы не нужны. Вас вышвырнули, как ненужный мусор, как хлам. А потом приютили в Ордене, среди таких же уродов, как ты, — усмехнулся он, — а что насчет твоего соула? Он уже клялся тебе в вечной любви в перерывах между тем, как имеет тебя ночами? И ты решил, что это правда? Ведь так? Бедный, наивный мальчик. Воины никогда не испытывают к мутантам ничего, кроме отвращения. Он может говорить что угодно, но на деле его тошнит от тебя, просто он волей судьбы связан с тобой и приходится трахать за неимением лучшего варианта, но вы же мутанты такие ранимые — просто так не дадите. Вот и приходится врать о чувствах. Но втрахивая тебя по ночам в матрас — он думает лишь о том, как бы его не стошнило. Потому что это противно — трогать урода.
Дори от таких слов Виктора заметно побледнел, если честно, то такой ненависти он не ожидал даже от Крида.
— Много ты знаешь о воинах, — фыркнул Макс, — ты же сам демонская подстилка. С тобой нам вообще говорить не о чем.
Он обнял Дориана за плечи крепче, прижимая к себе. А увидев, что Дориан не реагирует, просто взял его лицо в ладони, глядя в глаза и прикоснулся к губам в нежном прикосновении. При Викторе говорить он ничего не будет. Его взгляд сам скажет за себя. Ты же знаешь, родной, сказал его взгляд. Ты все знаешь обо мне. А я о тебе. Дориан слегка улыбнулся, прижимаясь к Максвеллу крепче. Он все знал, прекрасно все знал.
Виктор поизучал парочку, и решил заняться другими.
— Джей, — перевёл взгляд на брата Виктор, — маленький малыш Джеймс, как же я соскучился по тебе, братишка. Неужели ты думал, что можно удрать в Орден и изменить свою сущность? Ты же зверь, монстр. Ты такой же, как я, — усмехнулся Виктор, — развяжи мне руки и мы покажем твоим друзьям, кто ты на самом деле, — произнёс он, — твой отец был хлюпиком, если бы за нами пришли в дом моего отца, то он бы нас не отдал. А твой был слабым и ты такой же, или все-таки нет? Слабак ты или нет? Если захочешь, то можешь сероглазку первым трахнуть или у тебя виды на желтоглазого? Сомневаюсь, что они ложились под тебя в Ордене. А может вон тот зеленоглазый? — кивнул он на Локи, — признай, что ты внутри зверь.
Логан держал себя в руках, но как только Виктор сказал об отце — его глаза загорелись, а руки он сжал в кулаки.
— Я покажу какой я слабак. Я зверь, но это сработает против тебя, — прошипел Джей, бросаясь на связанного Виктора и начиная наносить удар за ударом в лицо.
— Сорвался, — сказал Магнус, глядя на друга и думая, как лучше его успокоить, — надо оттащить его, иначе он его убьет.
Бальтазар,
— Джей, — сказал он негромко, спокойно и мягко, словно были не здесь, словно Логан не вминал кулаками кости внутрь черепа Виктору, — остановись. Нам нужен он живым.
Он знал, что разъяренный Логан может легко убить его, а Виктор жив только благодаря своей регенерации, но и не собирался даже бояться. Если он не остановит Джея, значит, никто не остановит. А значит, никакой особой связи нет. Значит, ничего нет. А вот это было бы больно.
Логан на секунду замер, а потом выпустил когти, поднося их к горлу Виктора, но уже в следующую секунду отошел от брата.
— Дело в них, да? — усмехнулся он, кивая на свои когти, — дело в том, что ты подделка, жалкая копия, пародия на оригинал. Ты мечтал о бессмертии, о величии, о неуязвимости, но не получил. Это ты заключил сделку с демонами, это ты рассказал им обо мне, это из-за тебя убили наших родителей. Все потому, что уже тогда ты прогнил насквозь из-за своей ненависти. Но ты проиграл, Виктор. Потому что ты слабак. У тебя не было достаточно силы. Я всегда был лучше тебя и за это ты ненавидишь меня, — усмехнулся Джей, — ты прав в одном: «Ты не Хоулетт, ты — Крид» и я чертовски этому рад. Потому что — это ты монстр. Ты, а не я. Мой соул прав — ты нужен нам живым. И я не убью тебя так… Я не монстр, я не животное, Виктор, и я докажу это. Я убью тебя холодно, расчетливо, как убивают бешеное животное, чтобы защитить других. Ты слабак, Виктор Крид, и то, как ты пытаешься нас цеплять — подтверждает это. ты даже проиграть достойно не можешь, — произнес Джеймс.
Бальтазар с Логаном обратно устроились на своих сиденьях, но Бальт не успел в полной мере порадоваться за соула, потому что Виктор решил попробовать и его на крепость нервов.
— А ты у нас кто? — фыркнул Виктор, когда лицо восстановилось, — а, недовоин недомутант, помню тебя с крыльями, такое странное сочетание, — он брезгливо посмотрел на невозмутимого Бальта, — я пожалуй бы и не трахал тебя. Вдруг это заразно.
— Да? Ну если это говорит тот, кто трахает всех подряд, и живых, и мертвых, то значит я особенный. Понравился? — ухмыльнулся Бальт, — будешь приглашать на свидания и дарить конфетки?
— Бальтазар, — начал было Эрик. Он хотел сказать, что не стоит втягиваться с Виктором в диалог, и уж тем более считать, что можно его переюморить, но Виктор услышал.
— Бальтазар, — проговорил он — а я слышал это имя. О, точно. Есть у меня сейчас парочка самых любимых. Так парень-воин так зовёт тебя постоянно: Бальт, Бальт… это же твой друг, да? И как ты спишь по ночам, а? Когда твой друг там мучается круглосуточно и зовет тебя в бессознательном состоянии. Нормально спишь?
Бальтазар сцепил зубы и непроизвольно опустил ладонь на эфес меча. Чем порадовал Виктора и тот продолжил с энтузиазмом: — Но я его не убивал еще. Пока ты тут будешь развлекаться со мной в своих жалких попытках узнать где он, там будут трахать его демоны, их обоих, пытать, издеваться… и ты знаешь, я, пожалуй, позднее скажу где они. Потому что я хочу, чтоб ты увидел его, чтоб ты всю жизнь помнил о том, что твой друг тебя звал на помощь, а ты себе радовался тут. И тебе придется лично его убить, потому что он сломался. Я его сломал.