Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944
Шрифт:
В центре города уже кипит жизнь. Машины быстро проезжают по широкому проспекту Таль, приближаясь к улице, которая, миновав площадь Изар-Тор, приведет к мостам через Изар. В это время года вода в реке стоит еще высоко, мощное течение бьет об устои моста, образуя невысокие белые волны. Но вот мосты остались позади, и впереди лежит длинная прямая Розенхеймерштрассе, а километрах в пятидесяти к югу отсюда, на берегу Тегернзее, стоит пансионат «Ханзельбауэр», в котором спокойно спят Рем и его товарищи. Машины проезжают пригороды Мюнхена, и дорога вырывается на просторы полей. В отдалении виднеется темная стена леса, окутанная серым туманом.
В Берлине, в квартире Чиршского, звонит телефон. Секретарь вице-канцлера Папена снимает трубку и спрашивает, кто говорит, но позвонивший молча вешает трубку, — вероятно, он проверял, дома ли Чиршский.
На Принц-Альбрехт-штрассе, 8 поступают сообщения. Несмотря на ранний
Суббота 30 июня 1934 года
Бад-Висзее, пансионат «Ханзельбауэр» 6.30
Дорога быстро взбирается вверх среди полей, ровный золотой свет сияет на полированных кузовах лимузинов. Оставшийся позади Мюнхен кажется отсюда скоплением серых кубиков, разбросанных по равнине, с отдельными высокими зданиями, пронзающими туман, окутавший город. Вскоре дорога входит в темный лес, деревья которого растут так близко, что их ветви переплетаются между собой, а темные березы касаются своими ветвями деревьев, растущих на другой стороне дороги. Прохладный, сырой воздух лесной чащи окутывает машины, и звук моторов становится глуше. Фюрер молча сидит рядом с водителем головной машины. Позади него без умолку трещит Геббельс, пытаясь словами воссоздать схему заговора СА. Гитлер молчит. Прошло уже более суток, как он бодрствует. После бессонной ночи с ее сомнениями, ожиданием и принятием окончательного решения на него навалилась смертельная усталость. А потом еще это долгое путешествие по земле и по воздуху. На изможденном лице Гитлера написаны усталость и раздражение от недосыпания, глаза его покраснели, а веки стали тяжелыми. Он открыл окно, и холодный сырой воздух, пахнущий лесом, овевает его лицо и ерошит волосы. Воротник его плаща поднят, руки скрещены на груди. Он уселся поглубже в кресло и глядит прямо перед собой. Дорога, по которой они едут, приведет его к старому боевому товарищу Эрнсту Рему.
Проехав около 30 километров, машина сворачивает на другую дорогу, которая уходит еще глубже в лес. Она очень узка, и ветви деревьев образуют над ней низкий, неровный свод, а порой даже скребут по крыше. В конце дороги виднеется озеро Тегернзее, которое еще окутано мраком уходящей ночи. В его воде отражаются крутые, поросшие лесом склоны гор, вершины которых уже купаются в утренних лучах.
Водитель снижает скорость, дорога идет по западному берегу озера. Звук моторов на открытом пространстве после лесной тишины кажется особенно громким. Он словно предупреждает всю округу о приближающейся расправе. Когда они проезжают первую деревню, Гмунд, фюрер высовывается в окно. Деревня представляет собой скопление домов вокруг церкви — красивого сооружения XVII века. У сарая работает группа крестьян, а старая женщина гонит на пастбище коров. Миновав деревню, они проезжают знак, показывающий, что до Бад-Висзее осталось 4,8 километра.
На заднем сиденье машины Гитлера офицер рейхсвера, представляющий генерала Адама и абвер, молча слушает разглагольствования министра пропаганды. Неожиданно к нему поворачивается фюрер: «Я знаю, что вы долгое время служили под началом генерала фон Шлейхера». Офицер не успевает ответить. Гитлер говорит очень быстро: «К сожалению, должен сообщить вам, что правительство вынуждено начать следствие по его делу. Он подозревается в контактах с Ремом и иностранными государствами». Сказав это, Гитлер умолкает и снова поглубже усаживается в кресло.
В этот час в Потсдаме улица Грибницзее, на которой стоит вилла Шлейхера, тиха и пустынна. Генерал фон Шлейхер готовится к своей обычной утренней зарядке.
Он совершенно спокоен и не испытывает никакой тревоги. Поросшая лесом гора Бабельсберг, виднеющаяся из его окна, покрыта легким туманом, над которым раскинулось голубое июньское небо.
Голубое небо отражается и в темных водах Тегернзее. Машины едут теперь медленнее, но воздух наполнен ревом моторов, который отражается эхом от окружающих озеро гор. Вот уже показались первые дома Бад-Висзее. Грузовик с эсэсовцами лейбштандарта «Адольф Гитлер» и их командиром Зеппом Дитрихом ждет у последнего поворота дороги. Кортеж проезжает не останавливаясь — сейчас дорога каждая минута. У пансионата «Ханзельбауэр» эсэсовцы, не дождавшись полной остановки грузовика, спрыгивают с него и с револьверами в руках бегут к зданию. Ставни пансионата еще закрыты. Шаги эсэсовцев смягчает мох. Они окружают большое белое здание, а офицеры СС жестами показывают, куда кому идти. Веселое щебетание птиц только усиливает царящую вокруг тишину.
Гитлер стоит у главного входа, рядом с ним Брюкнер и Эмиль Морис, оба они вооружены. Операция начинается. Эсэсовец пинком распахивает дверь, раздаются громкие крики и хлопанье дверей. Горничных грубо отбрасывают с дороги. Позже Геббельс вспоминал: «Не встретив никакого сопротивления, мы быстро проникли в дом и, застав заговорщиков в постели, тут же арестовали их. Аресты начал сам фюрер».
В пансионате «Ханзельбауэр» все еще спят. Двери грубо распахиваются ногами, некоторые из них слетают с петель, и эсэсовцы с револьверами в руках, громко крича, рассеиваются по всему дому. В полутьме изумленных штурмовиков, не успевших еще до конца проснуться, пинками и руганью выгоняют в коридор. Граф Шпрети, мюнхенский штандартенфюрер, не успевает даже подняться с постели. Его, полуодетого, вытаскивают оттуда и, осыпая грязными ругательствами, выпихивают в коридор. В другой комнате эсэсовцы обнаруживают в постели Эдмунда Хайнеса — молодого штурмовика, которого он оставил у себя на ночь. Геббельс позже отмечал: «Это было отвратительное зрелище, от которого меня чуть не стошнило». Хайнес, оскорбленный, арестованный и предупрежденный о том, что в случае неповиновения будет убит на месте, все-таки пытается оказать сопротивление. Тогда Брюкнер ударом кулака валит его на пол. Хайнес никак не может понять, что происходит. «Я ни в чем не виноват, — кричит он Лутце. — Вы же это прекрасно знаете. Помогите мне, я ни в чем не виноват». Но Лутце коротко отвечает: «Ничем не могу вам помочь».
Шум в коридоре неожиданно стихает. Гитлер и несколько эсэсовцев останавливаются у двери в комнату Рема. Фюрер держит в руке револьвер. За тонкой деревянной перегородкой лежит его старый товарищ, его прошлое, часть его собственной жизни, которую он должен будет сейчас отсечь. Полицейский стучит в дверь, но тут Гитлер начинает бешено колотить в нее, а когда Рем спрашивает, кто там, называет себя. Руководитель штаба СА открывает дверь, и Гитлер врывается в комнату, выкрикивая оскорбления, обвиняя Рема в предательстве, угрожая ему и снова крича об измене. Рем стоит, голый по пояс, его красное лицо опухло ото сна, а на дряблых щеках отчетливо видны следы шрамов. Сначала он молчит, но потом, постепенно приходя в себя, начинает протестовать. Гитлер все кричит, обвиняя Рема в наглости, а потом заявляет ему, что он арестован. После этого фюрер бежит в другие комнаты арестовывать других, оставив эсэсовцев охранять Рема, который, лишившись власти, превратился в простого неуклюжего толстяка, с трудом одевающегося под насмешливыми взглядами эсэсовцев. В другой комнате арестовывают штандартенфюрера Юлиуса Ула. Позже, рассказывая о разгроме СА, Гитлер заявит: «В своих рядах они выбрали человека, который должен был убить меня. За несколько часов до своей смерти штандартенфюрер Ул признался, что готов был выполнить такой приказ».
Арестованных, одного за другим, заталкивают в подвал, где их охраняет усиленный наряд эсэсовцев и агентов политической полиции Баварии. Гитлер, Геббельс, Лутце, Брюкнер, Морис и Дитрих выходят в сад, который разбит на берегу озера. Озеро перерезает бледная полоса света; ветерок гонит по нему легкую рябь. Стоит тишина, вокруг растут высокие деревья, мох и трава, покрытая росой. Геббельс смеется, а эсэсовцы начинают громко разговаривать. В их голосах слышится радость людей, достигших желанной цели с гораздо меньшими затратами, чем они предполагали. Гитлер стоит в гуще людей и молчит. Он слушает, как его соратники обсуждают подробности ареста штурмовиков. Гитлер молчит. Он разыграл свою партию и победил. Напряжение постепенно спадает. Но Гитлер понимает, что игру надо довести до конца, — о полной победе можно будет говорить только тогда, когда все его враги будут мертвы.
Неожиданно раздается звук автомобильных моторов. Геббельс вспоминает этот момент так: «В эту минуту из Мюнхена прибыла штабсвахе, личная охрана Рема. Гитлер велел ей возвращаться назад». Эти два скупых предложения свидетельствуют о том, что все еще могло повернуться по-иному. Штурмовики из штабсвахе безраздельно преданы Рему и готовы защищать его до последнего вздоха. Вооруженные до зубов, они спрыгивают с грузовика. Их офицеры с изумлением глядят на эсэсовцев и на пансионат «Ханзельбауэр». Они еще не знают, что их командир Юлиус Ул арестован и сидит в подвале вместе с Ремом. Они топчутся на месте, не зная, что делать. Эсэсовцы в наступившей тишине тоже смотрят на них. Момент критический. Гитлер делает несколько шагов к штурмовикам. Среди всех этих вооруженных людей он — высшая воля и власть. Офицеры СА салютуют ему. Гитлер начинает говорить; голос его с каждым словом становится все крепче и увереннее. «Я — ваш фюрер. Вы подчиняетесь мне. Возвращайтесь в Мюнхен и ждите моих указаний». Офицеры СА обмениваются взглядами и забираются в грузовик, который медленно уезжает. Еще несколько минут слышен звук его моторов, но потом снова наступает тишина.