Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944
Шрифт:
«…Третьего дня я наконец получил от главнокомандующего сухопутными войсками уведомление о моем будущем. В нем сказано, что фюрер, который в свое время был согласен с моим назначением главнокомандующим, теперь высказался так: он ждал, что я сделаю правильные выводы из своего шага в июле, и что у него создалось впечатление, что доверительные отношения, которые должны существовать между ним и командующими группами армий, в полной мере восстановить невозможно.
То, что мне придется уйти, я предугадывал сразу и не ошибся в своих прогнозах. Известие меня совершенно не удивило, и я только очень сильно прочувствовал, как долго его оттягивали. Я не хочу высказывать свое мнение о мотивах, которые вам уже известны, хочу только снова напомнить о том, что у меня в течение пяти лет службы ни разу, за исключением тех пяти минут перед австрийским делом, никогда не было возможности изложить фюреру свои планы в отношении обороны страны, военного руководства и так далее, и сам фюрер
Оглядываясь назад, я вижу, если не считать последних пяти лет, которые легли на мои плечи тяжкой ношей, на редкость красивый, незаслуженно успешный и принесший глубокое удовлетворение жизненный путь. Никто не заставит меня все это забыть. То, что я только начал, мне предстоит в свободное время обдумать. Самым болезненным для меня является расставание с лошадьми. Пока моя дочь следующей весной не окончит Летте-Хаус [31] , я в любом случае буду жить здесь. <…>
31
Летте Вильгельм Адольф (1799–1868) — прусский государственный деятель. Основал несколько обществ — Центральный союз для улучшения быта рабочих классов, Общество для содействия развитию женского труда (впоследствии назв. Lette-Verein) и др. (Примеч. пер.)
Когда я сегодня снова думаю о почти сорокаоднолетней службе, то, прежде всего, с самыми теплыми чувствами вспоминаю людей, ставших мне за эти годы близкими. Среди них вы занимаете первое место. За это я вам безмерно благодарен и только надеюсь, что вы также испытываете ко мне дружеские чувства».
31 октября 1938 года Бек ушел в отставку в звании генерал-полковника.
Месяц спустя он снова пишет Хоссбаху из своей частной квартиры в Берлине-Лихтерфельде, Гетештрассе, 9:
«…В дом [32] я еще не заходил. О причинах говорить не буду, об этом как-нибудь в другой раз. То, что мне оказано как «почести», противоречит моему категорическому желанию, но я должен с этим смириться. Труп лежит в красивом гробу.
32
Имеется в виду имперское военное министерство на Тирпицуфер.
То, что я пока хочу остаться жить здесь, по крайней мере пока моя дочь не окончит Летте-Хаус, я уже вам писал. Хорошо, что у меня теперь нет служебной квартиры и я свободен в своих решениях. В моем отъезде отсюда плохо лишь одно: я окажусь вдали от центра военной научной мысли. Относительно Дрездена и Геттингена в качестве возможного места жительства я еще размышляю. Скуки я пока не ощущаю, наоборот, я чувствую себя занятым, и мне кажется, что день слишком короток, чтобы успеть все, что запланировано. Болезненна была для меня только разлука с лошадьми, но 31.10 я проявил решительность, и переход на ходьбу на своих двоих и поездки на трамваях и автобусах прошел гладко. Физически я в полном порядке, снова установился хороший сон. В общем, жаловаться мне не на что. Между прочим, я получил множество писем, и ответы на них занимают много времени. Книги в моем распоряжении в изобилии, и мои шкафы переполнены…»
Бек оставил за собой свою резиденцию в Берлине-Лихтерфельде и после того, как его дочь вышла замуж за офицера и распростилась с отцовским домом. Как и его собственный брак, к сожалению, замужество его дочери было недолгим. Ее супруг погиб на войне, оставив молодой вдове маленькую дочку.
После своей отставки Бек жил тихо и замкнуто. Он общался только с немногими близкими друзьями. Состояние здоровья было неустойчивым. Особенно его беспокоила постоянная зубная боль. В 1943 году у Бека обнаружилось тяжелое заболевание желудка. Искусство его друга — великолепного хирурга профессора Зауэрбруха позволило спасти ему жизнь, но для этого потребовалось несколько операций. Бек поправился быстро и полностью.
Сад с овощами и фруктами, прилегавший к дому 9 на Гетешрассе, дал Беку возможность заняться физическим трудом. «Я только что занимался осенними работами в саду, — написал Бек Хоссбаху, — в результате чего мое правое запястье совсем не гнется, а почерк, и без того плохой, стал еще хуже. Тем не менее это здоровое, легкодостижимое и дешевое занятие. Письменный стол при этом оказался обделенным, по крайней мере временно».
Последнее действительно было временно, если было вообще. В целом Бек в годы отставки вел чрезвычайно интенсивную и многостороннюю умственную деятельность. Он был счастлив, получив возможность заниматься военной наукой, к которой всегда имел склонность, причем беспрепятственно и куда более основательно, чем во время действительной службы. Больше всего его интересовала область военной истории и особенно Первой мировой войны 1914–1918
С особым рвением Бек отдался работе над военными воспоминаниями, которые оставил после себя умерший в 1939 году его друг и покровитель граф фон Шуленбург. В процессе их изучения Бек очень скоро пришел к выводу, что момент для издания этой острой работы еще не настал. Бек написал и ряд самостоятельных работ по проблемам военной науки и спорным вопросам военной истории, о положении на определенных фронтах в годы Первой мировой войны. К ним относится исследование таких острых вопросов, как: «Имела ли Германия в 1914 году военный план?» — на что Бек всегда отвечал отрицательно; «1914 год: наступление Германии на запад или на восток?»; «Как должен был Фалькенхайн после сражения на Марне дальше вести военные действия?»; «Критическая проверка решений Верховного командования армии 29 сентября 1918 года — предложения мира и перемирия». Результаты многолетнего изучения проблемы современного полководческого искусства отражены в труде «Руководитель в войне». В последний год своей жизни Бек занимался подробным изучением жизненного пути французского генерала Фоша, и чем глубже проникал в мысли и чувства этого истинного солдата, тем большее уважение к нему испытывал. С удовольствием изучал он жизнь и деятельность американского генерала Ли, должно быть чувствуя некоторую внутреннюю близость к этому командиру южан в американской Гражданской войне. Особенно его привлекала биография Ли, написанная известным американским историком Дугласом С. Фрименом. За несколько дней до 20 июля 1944 года Бек беседовал с посетившим его другом о заключительной главе труда, в котором описано, как Ли за несколько дней до своей смерти целью воспитания назвал самоотверженность. Teach him selfdenial [33] .
33
Научите его самоотверженности (англ.). (Примеч. пер.)
В этой связи стоит отдельно упомянуть написанный в 1942 году критический разбор доктрины тотальной войны. Он особенно характерен для военного и политического образа мыслей Бека и вскрывает глубинные нравственные корни его характера. Суть работы заключается в следующем.
Бек исходил из изложенных в брошюре Людендорфа «Тотальная война» тезисов о том, что современная война, как двусторонняя война на уничтожение участвующих в ней народов, по сравнению с предшествующими имеет совершенно иной характер. Новый способ ведения войны впервые показал, что такое мировая война, что модели войн Клаузевица устарели, что тотальная война, так же как и тотальная политика — уже в мирное время, — неизбежна и что в войне уже не политическое, а военное руководство имеет первенство.
Бек пришел к отрицанию тезисов Людендорфа и признал себя сторонником мнения Клаузевица о том, что война есть лишь инструмент политики. Тотальная война, как ее видел Людендорф, не может привести к хорошему миру в духе Бисмарка, потому то ее военная цель — уничтожение народа противника — должна исключить более умеренные политические цели. Тотальной войны можно избежать только благодаря политике, которая наряду с соблюдением суверенных общих и отдельных интересов и при учете естественных прав других народов сделает войну, если ее нельзя будет избежать, политическим, то есть зависимым от политики, инструментом.
Бек обстоятельно занимался нравственными законами, которые должны существовать в государстве и которые не должны безнаказанно нарушаться. При этом он ссылался на идеи Трейчке о государстве как суверенной силе, над которой нет судьи, и на высказывания Канта, приведенные в его работе «О вечном мире». Но важнее всех теорий, подчеркивал Бек с невысказанным, но совершенно очевидным намеком на Гитлера, чтобы «руководитель политики был нравственным человеком, который в последней инстанции останется верным собственным внутренним моральным законам, собственной совести». Повышенная жестокость современной войны даже с чисто военной точки зрения порождает серьезнейшую опасность. Бек закончил свое исследование идеей (основанной главным образом на трудах Канта об ограничении и гуманизации войны) о возможности ликвидации доктрины тотальной войны. Он утверждал, что «это возможно не посредством применения инструмента войны, а только путем нравственно обоснованной политики, которая при любых обстоятельствах имеет приоритет, и на основе нового нравственного идеализма в государстве и в его отношении к другим народам».