Противостояние. Том I
Шрифт:
Я не хочу вникать в религиозную подоплеку всего этого – и спорить, права она или нет, – но совершенно очевидно, что и без всякой подоплеки перед нами стоит проблема, которую мы должны разрешить. Поэтому я вношу следующие предложения».
Заявление Ника вызвало короткое обсуждение. Потом перешли к его предложениям.
Ник внес предложение: «Можем ли мы, как комитет, не обсуждать на наших совещаниях теологические, религиозные и сверхъестественные аспекты проблемы, связанной с Противником?» Единогласно, 7–0, члены комитета согласились не обсуждать все это, во всяком случае,
Ник внес предложение: «Можем ли мы согласиться в том, что самой главной, самой секретной задачей комитета является борьба с силой, известной нам как темный человек, или Противник, или Рэндалл Флэгг?» Глен Бейтман поддержал это предложение, добавив, что время от времени могут возникать другие вопросы – такие как истинная причина создания похоронной команды, – о которых тоже лучше не распространяться. Предложение приняли единогласно, 7–0.
Ник внес предложение, уже озвученное в преамбуле: «Комитет должен информировать матушку Абагейл обо всех открытых и секретных вопросах, которые рассматривались на заседаниях комитета».
И это одобрили единогласно, 7–0.
Решив все вопросы, касающиеся матушки Абагейл, комитет, по просьбе Ника, занялся проблемой темного человека. Ник предложил отправить трех добровольцев на запад, чтобы они присоединились к людям темного человека и собрали информацию о том, что там в действительности происходит.
Сью Штерн тут же предложила в добровольцы себя. После короткой, но жаркой дискуссии Глен Бейтман получил слово от Стью и внес предложение: ни один из членов организационного комитета или членов постоянного комитета, выбранного общим собранием, не имеет права предлагать свою кандидатуру для участия в этой разведывательной миссии. Сью Штерн пожелала узнать почему.
Глен. Все уважают твое искреннее желание помочь, Сюзан, но дело в том, что мы просто не знаем, смогут ли люди, которых мы посылаем, вернуться, а если смогут, то когда и в каком состоянии. А тем временем перед нами стоит очень сложная задача по налаживанию жизни в Боулдере. Если ты уйдешь, нам придется искать на твое место нового человека, вводить его в курс дела. Я просто не думаю, что у нас есть на это время.
Сью. Полагаю, ты прав… по крайней мере в твоих словах есть логика… но я иногда задаюсь вопросом: а может, есть и другое объяснение? А может, они оба – одно и то же? Ты говоришь, что мы не можем посылать никого из комитета, потому что мы все такие незаменимые. А может, мы просто… просто… ну, не знаю…
Стью. Прячемся за чужими спинами?
Сью. Да. Спасибо тебе. Именно это я имела в виду. Мы сидим здесь и посылаем других, может, чтобы их распяли на телеграфных столбах, может, для чего-то похуже.
Ральф. Да что, черт побери, может быть хуже?
Сью. Я не знаю, а если кто знает, так это Флэгг. Как же я это ненавижу!
Глен. Можешь ненавидеть, но при этом ты очень сжато выразила наше положение. Мы здесь политики. Первые политики новой эпохи. Мы можем только надеяться, что наша цель более благородна, чем некоторые цели прежних политиков, ради которых они заставляли людей рисковать жизнью.
Сью. Никогда не думала, что стану политиком.
Ларри. Не ты одна.
Предложение Глена о том, что никто из членов организационного комитета не должен отправляться в разведывательную миссию, приняли – пусть и с неохотой – единогласно, 7–0. Фрэн Голдсмит спросила Ника, какими качествами должны обладать шпионы, направленные на запад, и что они должны выяснить.
Ник. Мы не узнаем, есть ли там что выяснять, до их возвращения. Если они вернутся. Дело в том, что мы не имеем ни малейшего понятия ни о его делах, ни о планах. Мы в определенном смысле рыбаки, использующие человеческую приманку.
Стью сказал, что комитет должен отобрать людей, которым предложит отправиться в разведку, и с этим все согласились. По решению комитета большую часть дискуссии на эту тему дословно распечатали с аудиокассет. Все пришли к выводу, что необходимо оставить вещественное свидетельство обсуждения столь щекотливого и сложного вопроса о разведчиках (или шпионах).
Ларри. У меня есть человек, которого я хотел бы внести в кандидаты, если возможно. Наверное, для тех, кто его не знает, мое предложение покажется странным, но мне представляется, что это хорошая идея. Я бы послал Судью Ферриса.
Сью. Старика? Ларри, ты, должно быть, рехнулся!
Ларри. Более умного старика я еще не встречал. И ему только семьдесят, для информации. Рональд Рейган занимал пост президента в более преклонном возрасте.
Фрэн. Не уверена, что это хорошая рекомендация.
Ларри. Но он здоров и крепок. И я думаю, что темный человек не заподозрит, что мы послали шпионить за ним такого старика, как Феррис… вы понимаете, мы должны учитывать его подозрительность. Он должен предполагать что-то подобное, и я не удивлюсь, если у него выставлены специальные посты, где допрашиваются вновь прибывающие люди на предмет выявления потенциальных шпионов. И – хоть это прозвучит жестоко, я понимаю, особенно для Фрэн – если мы потеряем его, то спасем другого человека, у которого впереди еще пятьдесят лет жизни.
Фрэн. Ты прав, это звучит жестоко.
Ларри. Я хочу добавить только одно: я знаю, что Судья наверняка согласится. Он действительно хочет помочь. И я действительно думаю, что он с этой миссией справится.
Глен. Твоя позиция ясна. Что думают остальные?
Ральф. Я готов проголосовать и за, и против, потому что не знаю этого господина. Но я не думаю, что мы отправляем его именно потому, что он старый. В конце концов, посмотрите, кто у нас главный – старая женщина, которой за сто.
Глен. Логично.
Стью. Ты похож на теннисного судью, приятель.
Сью. Послушай, Ларри, что, если он проведет темного человека, а потом умрет от инфаркта, спеша добраться до нас?
Стью. Такое может произойти с каждым. Как и несчастный случай.
Сью. Согласна… но у стариков вероятность выше.
Ларри. Это так, но ты не знаешь Судью, Сью. Если бы знала, то поняла бы, что достоинства перевешивают недостатки. Он действительно умен. Защита закончила.