Противостояние. Том I
Шрифт:
Он уже присел на корточки у шезлонга Надин. Коснулся ее щеки, и она отпрянула, словно от раскаленной докрасна кочерги. Флэгг улыбнулся и коснулся ее вновь. На этот раз Надин лишь содрогнулась.
– Луна! – Флэгг просиял и вскочил. – Если вертолеты не найдут его до темноты, ночью им поможет луна. Но я готов спорить, что он сейчас катит по пятнадцатой автостраде, средь бела дня. Думает, что Бог этой старухи защитит его. Но она мертва, так, дорогая? – Флэгг весело рассмеялся смехом счастливого ребенка. – И ее Бог, подозреваю, тоже. Все получится как нельзя лучше. И Флэгг собирается стать папой!
Он еще раз прикоснулся к ее щеке. Она застонала, как животное, которому причинили боль.
Ллойд облизал пересохшие губы.
– Я пойду, если не возражаешь.
– Отлично, Ллойд, отлично! – Он даже не обернулся, восторженно глядя на Надин. – Все будет хорошо. Очень хорошо.
Ллойд ушел быстро, почти убежал. В лифте напряжение дало о себе знать, и ему пришлось нажать кнопку аварийной остановки, чтобы никто не увидел его истерики. Он смеялся и плакал не меньше пяти минут. Выплеснув эмоции, почувствовал себя чуть получше.
Он не разваливается на глазах, заявил себе Ллойд. У него маленькие проблемы, но он с ними справляется. Противостояние, вероятно, закончится к первому октября, уж точно к пятнадцатому. И все будет хорошо, как он и говорил. Нечего обращать внимание на то, что он едва меня не убил… не имеет значения, что он становится все более странным…
Пятнадцать минут спустя Стэн Бейли позвонил Ллойду из Индиан-Спрингса. Стэн бился в истерике от злости на Мусорного Бака и страха перед темным человеком.
Карл Хок и Билл Джеймисон вылетели из Спрингса в восемнадцать ноль две с разведывательной миссией. Взяли курс на восток от Лас-Вегаса. Один из пилотов-курсантов, Клифф Бенсон, полетел с Карлом в качестве наблюдателя.
В восемнадцать двенадцать оба вертолета взорвались в воздухе. Стэн, потрясенный случившимся, все-таки отправил пятерых людей в девятый ангар, где стояли еще два легких вертолета и три больших «беби Хьюи» [209] . Они нашли взрывчатку, закрепленную на всех пяти оставшихся вертолетах, с воспламеняющимися взрывателями, подсоединенными к простеньким таймерам от кухонных плит. Взрыватели отличались от установленных Мусорным Баком на автозаправщиках, но ненамного. Так что не приходилось сомневаться в личности злоумышленника.
209
«Беби Хьюи» – сленговое название семейства боевых многоцелевых вертолетов «Белл Ю-Эйч-1».
– Это сделал Мусорный Бак! – визжал Стэн. – Он рехнулся! Один Иисус знает, что еще он заминировал!
– Проверь все, – приказал Ллойд. От страха сердце билось быстро и гулко. Адреналин гигантскими дозами впрыскивался в кровь, Ллойду казалось, что его глаза сейчас вылезут из орбит. – Проверь все! Задействуй всех, кто есть, и пусть они прочешут всю эту трехнутую базу. Ты меня слышишь, Стэн?
– Зачем?
– Зачем? – проорал Ллойд. – Мне надо тебе объяснять, козел? Что скажет большой чувак, если вся база…
– Все наши пилоты мертвы, – мягко прервал его Стэн. – Ты этого еще не понял? Даже Клифф, хотя у него и получалось хреново. У нас остались шесть человек, которые в одиночку ничего не могут, и ни одного инструктора. Так зачем нам теперь эти реактивные самолеты, Ллойд?
И положил трубку, а Ллойд остался сидеть как громом пораженный: до него наконец дошло.
Том Каллен проснулся чуть позже половины десятого вечера. Хотелось пить, тело затекло. Он глотнул воды из фляги, выполз из-под двух наклонных скал и посмотрел на темное небо. Луна плыла над головой, загадочная и суровая. Пришла пора двигаться дальше. Но ему требовалось соблюдать осторожность, родные мои, да.
Потому что его уже искали.
Ему приснился сон. Ник говорил с ним, и это было удивительно, потому что Ник не мог говорить. Он был, родные мои, глухонемым. Раньше ему приходилось все писать, а Том едва мог читать. Но сны такие странные, во сне все может случиться, вот и во сне Тома Ник заговорил.
«Теперь они знают о тебе, Том, – сказал Ник, – но это не твоя вина. Ты все сделал правильно. Просто не повезло. Так что тебе нужно соблюдать осторожность. На дорогу больше возвращаться нельзя, но продолжай идти на восток».
Том понял насчет востока, но опасался, что заблудится в пустыне. Будет ходить большими кругами.
«Ты сориентируешься, – заверил его Ник. – Прежде всего тебе надо найти Перст Божий».
Теперь Том повесил флягу на ремень и надел рюкзак. Он направился к автостраде, оставив велосипед там, где его спрятал. Поднялся на насыпь, посмотрел направо и налево. Пересек полосы, ведущие на восток, разделительную полосу, вновь осторожно посмотрел в обе стороны и трусцой перебежал полосы, уходящие на запад.
Теперь они знают о тебе, Том.
Он зацепился ногой за рельс ограждения и катился по насыпи до самого дна. Полежал с гулко бьющимся сердцем. Слабый ветерок, дующий по пустыне, тихонько завывал.
Он поднялся и принялся оглядывать горизонт. Зрение у него было острое, а воздух над пустыней отличался кристальной чистотой. И вскоре Том увидел его: он выделялся на фоне звездного неба, как восклицательный знак. Перст Божий. Если смотреть на восток, каменный монолит оказывался по левую руку. Том подумал, что сумеет добраться до него за час или два. Но чистый, увеличивающий объекты воздух вводил в заблуждение и более опытных туристов, чем Том Каллен, и он изумился, потому что время шло, а каменный палец, казалось, не приближался. Минула полночь, прошло еще два часа. На небе медленно вращались звездные часы. У Тома уже возникла мысль, а не мираж ли это. Он потер глаза, но нет, палец остался на месте. За спиной Тома автострада давно растворилась в темноте.
Когда он снова посмотрел на Перст, у него возникло ощущение, что тот все-таки чуть приблизился, а к четырем утра, когда внутренний голос начал шептать, что пора искать укромное местечко для ночлега, уже не оставалось сомнений, что теперь ориентир находится гораздо ближе, чем раньше. Но Том понимал, что в эту ночь ему до Перста Божьего не добраться.
А когда доберется (при условии, что его не поймают днем)? Что тогда?
Это значения не имело.
Ник ему скажет. Хороший, добрый старина Ник.