Противостояние. Том I
Шрифт:
Он поехал на северо-запад, в пустыню, гнал вездеход на самоубийственной скорости. Как давно это случилось? Он не знал. И если бы ему сказали, что уже шестнадцатое сентября, он бы просто кивнул, совершенно не понимая, о чем, собственно, речь.
Он думал о том, чтобы покончить с собой, вроде бы ничего другого ему и не оставалось, все отвернулись от него, иначе просто и не могло быть. Когда ты кусаешь руку, которая тебя кормит, надо ожидать, что рука сожмется в кулак. И речь не о том, что так устроена жизнь; этого требовала справедливость. В кузове вездехода стояли три большие бочки с бензином. Он мог облиться им и чиркнуть спичкой. Именно этого он и заслуживал.
Но он этого не сделал. Почему – сам не знал. Какая-то сила остановила его, более могущественная, чем агония угрызений совести и одиночества. Самосожжение, на манер буддийского монаха, показалось ему недостаточным наказанием. Он заснул. А когда проснулся, понял, что во сне новая мысль прокралась ему в мозг.
ИСКУПЛЕНИЕ ГРЕХА.
Возможно ли такое? Он не знал. Но если бы он что-нибудь нашел… что-то большое… и привез темному человеку в Лас-Вегас… может, шанс оставался? Даже если об ИСКУПЛЕНИИ ГРЕХА не могло быть и речи, возможно, он мог хоть как-то ЗАГЛАДИТЬ свою вину. Если так, он умер бы удовлетворенный.
Но что? Что это могло быть? Что могло ИСКУПИТЬ ЕГО ГРЕХ или хотя бы ЗАГЛАДИТЬ ЕГО ВИНУ? Не мины и не армада огнеходок, не гранаты и не автоматическое оружие. Это, конечно, не годилось. Он знал, где стоят два больших экспериментальных бомбардировщика (которые строились без разрешения конгресса из тайных фондов министерства обороны), но не мог привезти их в Вегас, а если бы и смог, там никто не знал, как поднять их в воздух. Судя по внешнему виду, экипаж каждого состоял человек из десяти, а то и больше.
Он напоминал тепловизор, который отыскивает в темноте источники тепла и показывает их расплывчатыми красными пятнами. Он мог каким-то загадочным способом выискивать оружие, брошенное в этой пустыне, где велись работы по столь многим военным проектам. Он мог бы поехать на запад, прямо к проекту «Синева», где все и началось. Но холодные вирусы его не привлекали, и, пусть в голове у него все спуталось, он полагал (и вывод этот не противоречил логике), что не влекут они и Флэгга. Вирусам без разницы, кого убивать. Наверное, все человечество только бы выиграло, если бы идейные вдохновители проекта «Синева» не упустили из виду эту простую истину.
Поэтому он поехал на северо-запад от Индиан-Спрингса, на территорию полигона Неллис, принадлежавшего военно-воздушным силам, останавливая вездеход, когда приходилось прорезать дыру в высоких заборах из колючей проволоки, на которых висели большие щиты с надписями: «ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», «АРМЕЙСКИЕ ПАТРУЛИ И СТОРОЖЕВЫЕ СОБАКИ», «ПОД ВЫСОКИМ НАПРЯЖЕНИЕМ». Но подача электроэнергии давно отключилась, а сторожевые собаки и патрульные умерли, и Мусорный Бак ехал и ехал, лишь изредка подправляя курс. Его влекло, к чему-то влекло. Он не знал, к чему именно, но предполагал, что к чему-то важному. Достаточно важному.
Баллонные шины «Гудиер» размеренно вращались, переправляя Мусорника через высохшие русла рек и вознося на склоны, усеянные таким количеством камней, что, казалось, из земли выпирают скелеты стегозавров. Над землей завис сухой и неподвижный воздух. Его температура немного превышала сто градусов [211] . Слышалось только мерное гудение форсированного двигателя «Студебекер».
Мусорник поднялся на холм, увидел, что перед ним, и поставил передачу на нейтрал, чтобы разобраться, что к чему.
211
По Фаренгейту; примерно 37,8°С.
Внизу располагался комплекс сооружений, которые в колеблющемся от жары воздухе словно поблескивали ртутью. Ангары из гофрированного железа и низкое здание из шлакоблоков. На пыльных улицах тут и там стояли автомобили. Комплекс окружали три ряда колючей проволоки, и Мусорник видел фарфоровые изоляторы. Не маленькие, размером с фалангу пальца, использующиеся при низком напряжении. Гигантские, с кулак.
С востока двухполосная асфальтированная дорога подходила к сторожевому посту, который больше всего напоминал укрепленный дот. Тут не было щитов с надписями: «СООБЩИТЕ О ФОТОАППАРАТЕ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ» и «ЕСЛИ МЫ ВАМ ПОНРАВИЛИСЬ, СКАЖИТЕ ВАШЕМУ КОНГРЕССМЕНУ». Мусорник увидел только один щит с красными буквами на желтом фоне, цветами опасности. Буквы складывались в короткое, деловое предложение: «НЕМЕДЛЕННО ПРЕДЪЯВИТЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ».
– Спасибо, – прошептал Мусорник. Он понятия не имел, кого благодарит. – Ох, спасибо… спасибо. – Особое чувство привело его сюда, но Мусорник знал, что такое место наверняка есть в пустыне. Где-то…
Он включил передачу, и вездеход покатил вниз по склону.
Десять минут спустя Мусорник уже подъезжал по дороге к сторожевому посту. Здесь путь преграждали черно-белые барьеры безопасности, и Мусорник вылез из вездехода, чтобы осмотреть их. Такие места обычно располагали большими аварийными генераторами, которые могли вырабатывать электроэнергию долго и в достаточном количестве. Он сомневался, что хоть один из этих генераторов способен проработать три месяца, но хотел проявить максимальную осторожность и убедиться, что никакие сюрпризы его не ждут. То, что он искал, находилось совсем рядом. И он не мог позволить себе потерять бдительность и превратиться в кусок мяса, поджаренный в микроволновке.
Отделенная от него шестью дюймами пуленепробиваемого стекла мумия в армейской форме смотрела в далекую даль.
Мусорник поднырнул под ближайший к посту барьер и подошел к двери бетонного сооружения. Потянул ее на себя, и она открылась. Это был хороший знак. В таких местах при переключении на аварийный источник электроэнергии все замки запирались автоматически. Если в этот момент человек справлял нужду, то оставался в сортире до разрешения кризиса. Но когда прекращалось поступление энергии от аварийного источника, все двери открывались.
От мертвого охранника тянуло необычным, сладковато-сухим запахом, словно для приготовления гренка смешали корицу и сахар. Он не раздулся и не сгнил – просто высох. На шее по-прежнему виднелись черные пятна – визитная карточка «Капитана Торча». В углу позади охранника стояла автоматическая винтовка Браунинга. Мусорный Бак взял ее и вышел на дорогу.
Перевел винтовку на стрельбу одиночными патронами, подрегулировал прицел, уперся прикладом в костлявое правое плечо. Прицелился в один из фарфоровых изоляторов и нажал на спусковой крючок. Раздался громкий хлопок, запахло сгоревшим порохом. Изолятор разлетелся на мелкие осколки, но лилово-белой электрической вспышки не последовало. Мусорный Бак улыбнулся.