Противостояние
Шрифт:
* * *
Выйдя из пивной Фрица, Павел неспешно направился в сторону вокзала. По дороге он несколько раз сворачивал в узкие улочки, меняя направление, и останавливался у витрин, чтобы проверить, нет ли за ним слежки. Однако, похоже, никто за ним не следил. "Эх, знал бы я эти приемы в пятнадцатом, - с грустью думал Павел, - никогда бы не попался в ту дурацкую ловушку. Да чего уж теперь. Прошлое не переделаешь. Надо заботиться о будущем".
Странная мысль вдруг поразила его. Он подумал, что все, чем он занимается в этом мире, и есть попытка переделать прошлое - ради будущего. "Тьфу, черт, - раздраженно подумал Павел, - что это меня в философию понесло. Работать надо".
Он
Вдоволь налюбовавшись на собор издали, Павел направился к нему. Вскоре его взгляд начал различать мелкие детали тончайшей резьбы по камню, фигуры, искусно вырезанные на стенах собора. Он остановился метрах в двадцати от главных ворот и продолжал восхищенно рассматривать внешнее убранство, когда что-то заставило его обратить внимание на дородного старика, тяжело опиравшегося на трость и столь же завороженно рассматривавшего творение средневековых мастеров. Их глаза встретились...
– Дмитрий Андреевич?!
– изумленно произнес Павел.
– Как вы здесь?
– Здравствуйте, Пашенька, - как ни в чем не бывало, словно они расстались не больше недели назад, проговорил Санин.
– Вот, ездил лечиться на воды в Висбаден. Сейчас возвращаюсь домой, в Петербург. В Кельне у меня пересадка. До петербургского экспресса еще час с четвертью, вот и решил полюбоваться собором и городом... напоследок. А вы, простите, какими путями здесь оказались?
– Я на дипломатической работе, - пояснил Павел.
– Понятно.
– Санин отвел глаза.
– Ну что же, в ногах правды нет. Идемте, присядем в каком-нибудь кафе неподалеку.
– Конечно, - улыбнулся Павел.
– Давайте посидим вон там, на открытом воздухе.
Он указал на кафе, разместившееся на углу соборной площади и Марселенштрассе, у входа в которое под навесом было несколько столиков. Санин кивнул, и они медленно направились туда. Павел все время пытался поддерживать учителя под руку, но тот, явно не желая выглядеть стариком, сердито фыркал - давал понять, что в помощи не нуждается. Наконец они добрались до заветных столиков и сели. Павел заказал себе черный кофе, а Санин - кофе со сливками.
– Дмитрий Андреевич, можно ли вам?
– забеспокоился Павел, когда, приняв заказ, официант удалился.
– Мне теперь все можно, - небрежно махнул рукой Санин.
– Знаете, как в анекдоте: "Кому нужна такая жизнь?"
– Вы на пенсии?
– осведомился Павел.
– Да, - подтвердил Санин.
– Но в университете еще читаю одну-две лекции в месяц. Да и труды но истории еще пишу. Сейчас готовлю к выпуску монографию о малоизвестных фактах, предшествовавших заключению унии между Российской империей и Североросским королевством.
– Что же, денег не хватает?
– спросил Павел.
– Милый мой, - в глазах у Санина появилась жесткость, - вам, наверное, должно быть известно, что настоящий ученый работает не за деньги, а ради постижения истины. Я, с вашего позволения, полагаю, что проскрипел так долго именно благодаря тому, что всегда видел в своей жизни цели и работал ради их достижения. Что касается материальных вопросов, то моей профессорской зарплаты мне всегда хватало, чтобы содержать квартиру в пять комнат и каждый год путешествовать по знаменитейшим европейским курортам и городам. Даже до Египта
– Здоровье подводит?
– опечалился Павел.
– Для человека семидесяти восьми лет, ведущего преимущественно сидячий образ жизни, у меня идеальное здоровье, - проворчал Санин.
– Впрочем, отдохнуть в красивом месте и поправить здоровье минеральными водами всегда приятно.
– Что же, в Северороссии и курортов нет?
– съязвил Павел.
– Приехали бы к нам, в Ессентуки или Боржоми, я бы вас встретил. Чего по чужим странам-то шататься?
Они ненадолго замолчали, пока подошедший официант ставил перед ними кофе. Когда он удалился, Санин проговорил:
– В Северороссии есть очень неплохие курорты в Старой Руссе. Я там бывал не раз. В Ессентуках и Боржоми, - Санин чуть понизил голос, - я был еще в том мире. Полагаю, здесь они не многим отличаются. Впрочем, вас еще разыскать надо было бы. Вы ведь перестали писать в конце двадцатых. Но вот сейчас я решил съездить в Висбаден. Почему бы и нет? Вы там бывали?
– Нет.
– Павел отвел глаза.
– А что?
– Понимаю. Замечательное место. Рекомендую. Тихий приятный городок. Источники. Приветливая публика, прекрасное обслуживание в клиниках, гостиницах и ресторанах. В Старой Руссе, конечно, тоже неплохо, в чем-то даже лучше. Я очень люблю отдыхать там. Но кто сказал, что всегда надо выбирать или-или, когда можно взять и то и другое? Я вообще никогда не понимал, почему любовь к родным березкам должна обязательно сочетаться с ненавистью к пальмам и кедрам. Ну, а выбор моего маршрута на это лето обусловлен... Вы понимаете. Последний год мирной жизни. У нас с вами есть привилегия предвидеть события. До послевоенного переустройства я уж, верно, не доживу. Скоро все в Европе встанет дыбом, а мне очень хотелось посмотреть напоследок на этот исчезающий мир.
– Да, скоро все поменяется.
– Глаза Павла загорелись.
– Вы даже не представляете себе, насколько все может поменяться. Мы постараемся не допустить того, что случилось в нашем мире.
Санин грустно посмотрел на него и произнес:
– Посмотрите вокруг себя. Что вы видите? Павел в недоумении обвел взглядом соборную площадь.
– Кельн, - проговорил он наконец.
– Правильно, - кивнул Санин.
– А что вы можете сказать об этом городе?
– Крупнейший промышленный центр... Транспортный узел. Что еще?
– Красивейший средневековый город, - грустно улыбнулся профессор. Один из крупнейших и знаменитейших городов средневековой Германии. Он был превращен в руины авиацией союзников еще за несколько лет до моего рождения... в том мире. Из всего великолепия, что вы видите сейчас, остался один собор. А здесь и он может не уцелеть. Вы понимаете? В погоне за новым миром вы готовы сокрушить все старое. Да вы не просто крушите. Вы даже не видите ценности разрушаемого. Для вас Кельн - это только промышленность, транспортный узел, точка на карте. Мне страшно камушек здесь тронуть, чтобы не нарушить очаровательной ауры древности, а вы готовы посылать сюда армады бомбардировщиков для реализации своих стратегических планов. Понимаете, дорогой, мир надо воспринимать таким, какой он есть. Нам не дано постичь всех его бесчисленных взаимосвязей. Попытка перестроить его с топором в одной руке и с динамитом в другой всегда приводила к разрушению старых гармоний и к возникновению новых суррогатов. Если хотите сделать что-то лучшее, надо удобрять почву и растить прекрасный сад. Но на месте взрыва вам вряд ли будет очень приятно прогуливаться вечерами.