Противостояние
Шрифт:
– Вот как. А каким вы видите будущее своего старого соперника Павла Сергеева?
– В очень печальных тонах. Для хозяйственной элиты он сторонник партийного диктата. Для партийной номенклатуры - слишком верный сталинец, не уважающий ее привилегий. Он не останется у власти ни в том, ни в другом случае. Если, конечно, прежде его не уберет Берия. Ведь тому не нравится, что Сергеев усиленно сколачивает антимосковский ультракоммунистический блок. Так что Сергеев обречен.
* * *
Президентский кортеж на огромной скорости мчался по дороге из аэропорта в Новгород. "И все-то я мчусь, спешу, - растерянно думал Павел, глядя в окно ЗИМа.
– Правильно ли это? Может, нужно посидеть в тишине, подумать, проанализировать? А когда? Времени катастрофически не хватает".
Они проскочили мимо прижатой к обочине машинами охраны маленькой "свири".
"Что дальше?
– напряженно думал Павел.
– Как бы сказал Дмитрий Андреевич, моделируй. Я допустил ошибку... роковую. Принял могильщика социализма за его хранителя. Надо было дождаться пятьдесят шестого и помочь Молотову и Маленкову свалить Хрущева. Да что уж теперь... Возможность упущена. Надо играть от реальной ситуации, а не рассуждать на тему: "Что было бы, если бы". Я же реальный политик, а не писатель-фантаст. Вот ведь смешно - попасть в мир, где история пошла альтернативным путем, и смеяться над такими альтернативными прогнозами. Ладно, ближе к делу. Четыре дня назад я был в Пекине. Вчера - в Берлине. Сегодня, двадцать пятого мая пятьдесят шестого года, с уверенностью можно говорить, что тройственный блок подлинно социалистических государств создан. Хорошо бы включить сюда еще Югославию, но Тито пока вертит носом. Ох, довертится! То, что Берия взял курс на свертывание социализма, ясно. Что можем мы противопоставить ему? А ничего. Ульбрихт на прямую конфронтацию с Москвой пойти не может, как и я. На наших территориях стоят советские войска, которые сразу свернут нам шею. Интересно, а почему они до сих пор этого не сделали? Может, Берия действительно вводит НЭП только в качестве временной меры, как в двадцатых? Зачем? Я же говорил ему, что это не обязательно. В любом случае, это ненужная остановка в социалистическом строительстве. Возможно, он просто готовит некую более длинную интригу в отношении нас с Ульбрихтом. Мао? В моем мире было противостояние. Аж до семидесятых. Бесперспективно. СССР не взять Китай с таким большим населением. Китаю не победить СССР с настолько развитой техникой. Значит, остается одно. Мы сохраним наши страны как острова подлинного социализма и своим примером покажем нашим товарищам в СССР и других странах, что есть и иной путь. КПСС при Сталине привыкла свято исполнять волю генсека, но сейчас пришло время действовать самостоятельно. Мы поддержим борьбу здорового коммунистического крыла и сможем вернуть и СССР, и другие страны Восточной Европы на путь истинного социализма. А потом? А потом социализм продолжит свое победное шествие по планете. Конечно, с задержкой, но все же... Я уже не увижу его торжества, но, умирая, буду знать, что сделал все для его победы".
Он расслабился и поудобней устроился на сиденье автомобиля. Взгляд его снова обратился на несущиеся мимо деревья и кустарник. Заросли раздвинулись, и открылась залитая солнцем поляна с молодой травкой. Ему вдруг безумно захотелось пройтись по этой траве, забыв обо всем, просто вдохнуть свежий весенний воздух, подставить лицо ласковому майскому солнцу.
– Стоять, - дал он команду водителю.
Через несколько секунд кортеж застыл у обочины. Павел сам распахнул дверцу и вышел на шоссе. Он видел, как охрана из машин сопровождения рассыпается по округе, чтобы оцепить территорию, по которой пожелал прогуляться президент.
"Сколько же времени я лишен возможности вот так просто походить среди обычных людей?
– думал он.
– С сорок четвертого? Да, тогда я хоть в Москве мог одеться в гражданское и пройтись по улицам. Какая роскошь -
Дав знак Гоги остаться у машины, он сбежал по откосу и неспешно зашагал по зеленой травке. С окружающих поляну деревьев доносилось веселое пение птиц. На лавочке, прилаженной между двух березок, сидел Артем. Павел присел рядом. Он узнал этого человека, которого они с Алексеем встретили у Санина в тот день, когда попали в этот мир. Внешне Артем никак не изменился. На вид ему было все те же тридцать с небольшим, только одет он был не в джинсовый костюм, а в брюки, рубашку и туфли по моде пятидесятых.
– Ну что, - улыбнулся Артем, - доволен?
– Какое там, - хмыкнул Павел.
– Ты же видел, все не так.
– "Все так" никогда не бывает, - съязвил Артем.
– Но зачем ты со мной забросил этого идиота?
– вспылил Павел.
– Ведь если бы не он...
– Было бы то же самое, - отрицательно покачал головой Артем.
– Все, что должно случиться, произойдет, хочешь ты этого или нет. Так устроен мир. А вдвоем я вас закинул, чтобы вы уравновешивали друг друга. Во всем нужна гармония.
– Но двадцать пятое мая...
– начал Павел.
– Я сказал: произойдет, - отрубил Артем.
– Неужели это было предопределено?
– Для этого мира - да. Так решили наверху.
– И Берия?
– Нет, это уже твое творчество. Мы не вмешались, потому что ты лишь приблизил наступление неизбежного.
– А были миры, где должен был полностью победить коммунизм?
– Конечно. Но я вас не послал туда из жалости. Слишком бы вам там было неуютно. Да и выжить бы не получилось, я проверял. А здесь у вас был шанс умереть своей смертью, перевалив восьмидесятилетний рубеж. Кстати, вообще, если бы вы повели себя правильно, вы должны были бы умереть с Алексеем в один день. Вы связаны путями этого мира.
– Что ты имеешь в виду?
– Так, лирическое отступление. Скоро поймешь.
– Так что же, коммунизм обречен?
– Скажем так: обречена любая система, построенная на крови и насилии.
– Но мы же стремились к светлому обществу, где всем будет хорошо.
– Не всем. Вы сразу определили, что в вашем мире нет места всем, кто хочет жить чуть иначе, чем вы.
– Но это же помещики и буржуи, эксплуатирующие чужой труд.
– А еще мелкие предприниматели, зажиточные крестьяне, средний класс, врачи, адвокаты, инженеры. Всем им не нашлось места в вашем мире. Вы даже запретили их потомкам получать высшее образование. Не многовато ли исключений? Что же касается победившего пролетариата... Тебе доступна закрытая статистика. Ты знаешь: чем в стране больше социализма, тем хуже она живет. Понимаешь, чем человек умнее, образованнее, чем больше уважает себя, тем сложнее его эксплуатировать. Вы же перебили почти всех, кто хоть тенью напоминал свободное существо, и возвели на пьедестал неграмотного хама, которому еще позволили гордиться своей необразованностью. Естественно, первое, что он сделал, скинув старых хозяев, это пошел в услужение новому государственному монстру.
– Но мы же занимались образованием.
– Изучение букв - это еще не образование Образование - это знание, а ему-то ход вы и перекрыли. Кто у вас мог познакомиться с трудами некоммунистических историков, философов, публицистов? Кто имел объективную информацию о происходящем в мире? Я не говорю про простых людей. Но даже вы, когда создали народное правительство Северороссии в тридцать девятом, писали, что вводите в стране восьмичасовой рабочий день. А ведь он был введен еще в двадцать третьем*.
– Ты прав, мы недостаточно изучили вопрос. Но насчет буржуазных философов...
– Скажи, - прервал его Артем, - Алексей - эксплуататор и подонок, упивающийся личной властью? Вы поэтому воюете с ним уже сорок лет?
– Нет, он не такой, - покачал головой Павел.
– Просто он верит, что в буржуазном обществе жить лучше и свободнее.
– Вот видишь, - улыбнулся Артем, - ты борешься за счастье всего человечества против него. Он за то же самое - против тебя. В итоге, сколько народа полегло на полях сражений, сколько женщин остались вдовами, сколько детей - сиротами? У тебя свое умопостроение идеального общества. У него свое. Вы убеждаете в своей правоте тех, кому ваши идеи вообще неинтересны, и сталкиваете их лбами. Ладно, когда они хоть осознанно выбирают. А когда вы насильно вбиваете в них идеологию? Никто ведь еще не доказал, что кто-то из вас прав.