Протокол вскрытия

Орлова Анна

Хотелось забраться в постель, прихватить пирожных и провести остаток дня легко и бездумно. Например, что-нибудь почитать. Я даже прижмурилась, вообразив, как это будет замечательно. Но для начала нужно выставить за порог незваную гостью, а она не собиралась уходить, не получив желаемого. Мама резко обернулась и вздернула подбородок.

— Хорошо. Деньги нужны моему знакомому. Ему угрожают и…

Все же Эринг — умница. Знал, что рано или поздно компромат пригодится.

— И ты по доброте душевной согласилась ему помочь? — я подняла брови. — Мама,

называй вещи своими именами. Некий господин Вагн — игроман, у него большие долги. Только с какой стати я должна из денег отца оплачивать долги твоего любовника?

Ее красивое, несмотря на возраст, лицо исказилось.

— Да что ты понимаешь?! — почти завизжала она. — Я родила ему ребенка! А он меня бросил!

Я только хмыкнула. Можно подумать, отец ушел просто так. Самое яркое воспоминание детства — безобразный скандал, который мама закатила отцу на мой восьмой день рождения. А эти бесконечные концерты из-за моих «похождений»? И ведь мама, судя по бумагам Эринга, далеко не праведница. Только и разницы, что формально она замужем.

— Пойдем, я тебя провожу, — предложила я, составляя грязную посуду на поднос. Не забыть бы сделать внушение Бирте! — Извини, мне правда уже пора.

Она застыла, сжав кулаки.

— Значит, денег не дашь. Ладно! Не надо провожать. Сама уйду!

И вышла, прямо-таки вбивая каблуки в и без того пострадавший ковер.

Дурдом!

* * *

План удался только отчасти. Я переоделась в домашнее, устроилась на подоконнике с какао, пирожными и «Вестником Хель». И предавалась блаженному безделью. Долго-долго, целый час или даже полтора. А потом позвонили в дверь.

Вообще-то у меня день рождения! Имею я право раз в году наплевать на работу? Я сделала еще глоток какао, поморщилась (брр, не люблю пенку) и перелистнула страницу…

Незваный гость оказался настойчив, трезвонил и трезвонил, пока у меня не сдали нервы. Все равно напиток остыл, а статья оказалась настолько заумной, что вполне годилась вместо морфия. У Эринга запасы терпения иссякли раньше. Когда я спустилась вниз, он уже снял пальто и по-хозяйски рылся в шкафчике, выискивая свои тапочки.

— Что? — осведомилась я нелюбезно. Угрожать отобрать ключи не стала: все равно мы оба знали, что это пустые слова.

— Хорошо выглядишь, — польстил Эринг.

Я хмыкнула. Прямо как в методичке для молодого мужа: если жена зла, нужно срочно назвать ее красавицей и умницей. Только Эринг мне не муж, хвала Одину.

Он стоял с тапочками в руках, несчастный и взъерошенный.

— Так что тебе нужно? — повторила я, скрестив руки на груди. Не люблю, когда он давит на жалость.

Эринг не сдавался.

— Ну, Регина! Сегодня ведь твой день рождения! Как насчет его отпраздновать?

— Никак! — отрезала я. — Я собираюсь в постель. Или ты хочешь, хм… присоединиться?

Он так замотал головой, что я почти оскорбилась:

— Тогда брысь! Я не в настроении.

Эринг мгновенно оказался рядом, обнял и заглянул в глаза:

— Что случилось?

— Мама!

Ах,

как много в этом слове… Он помрачнел.

— Опять доставала? Чего хотела?

— Денег, — пожала плечами я. — Чего она еще может хотеть? Ладно, с ней я справилась. Кстати, спасибо за компромат, пригодился.

— Пожалуйста, — Эринг так искренне улыбнулся, что я буквально ягодичной мышцей ощутила, что сейчас будет. И не ошиблась, конечно. — Регина, — попросил он проникновенно, — не упрямься, а? Давай отпразднуем, как полагается. Ради меня!

Убойный аргумент, ничего не скажешь.

— Зачем оно тебе надо? — вздохнула я, уже почти сдаваясь.

— Так тебе дай волю, ты и спать будешь в морге! — нахально заявил Эринг.

Пришлось для острастки щелкнуть его по лбу.

— А серьезно? Что случилось?

Слишком натужно он улыбался, слишком напускным было веселье.

Эринг дернул щекой. Отпустил меня, щелкнул пальцами и признался глухо:

— Их всех в психушку закрыли. Только у того скрипача хватило ума прийти в полицию, остальных родня или прохожие повязали. Они называли себя клубом «Старшей Крови». Студенты, в основном богатенькие мальчики. Скоге они резали просто так, типа, чтобы быть повязанными кровью.

— И? — спросила я просто чтобы хоть что-то сказать. — Есть трупы на вскрытие?

Прозвучало грубовато, но жалости к мерзавцам я не испытывала. Эринг мотнул головой (уже легче!), а потом выдавил:

— В списках был Финни. Ну, Финнвард, мой однокашник и приятель. Выслужиться хотел, идиот! Он это все и придумал, мол, если убивать не людей, то ничего не будет… Юр-р-рист! Меня дядя выгнал домой, когда я Финни по роже съездил.

Я в сердцах пожелала незнакомому Финнварду много-много всего хорошего и доброго. Например, чтобы ему вырезали аппендикс через нос. Заслужил! Мало того, что придумал такую феерическую гнусность, так еще ради чего?! А мне теперь Эринга утешать.

Понятно, почему он не захотел тихо посидеть у меня. Были бы сплошные воспоминания и глупые размышления, почему и как. Пожалуй, в самом деле стоит развеяться.

— Ладно, дай мне десять минут, — попросила я.

Он закивал и крикнул вслед:

— Оденься потеплее!

Хм, интересно, для чего? Ладно, посмотрим.

* * *

Что «посмотрим» оказалось пророческим, я сообразила уже на подъезде. Он привез меня к городскому колесу обозрения! Затейник.

— Они должны быть где-то здесь… — пробормотал Эринг, озираясь.

— Кто — они? — я уже жалела, что дала себя уговорить. Я-то думала, что он банально потащит меня в кабак. — Кстати, что мы тут будем делать?

— Ну, праздновать же! — заявил Эринг и кому-то помахал.

Я проследила за его взглядом… Надо же, какие люди! И не люди.

— А он что тут делает? — недовольство из Эринга так и сочилось, как содержимое желудка в брюшную полость при перитоните.

— Действительно, — поддакнула я, разглядывая приближающуюся троицу. — Каким ветром сюда занесло Исмира?