Прототип
Шрифт:
Все три варианта казались неприемлемыми, но надо было выбирать меньшее из зол.
Ну, хорошо, допустим, поползу назад. Тварей распугали выстрелы. Но снова оказаться в зоне боевых действий, обессиленному, безоружному?
Нет. Не пойдет. Но и сидеть тут, замерзая, тоже не выход. Оставался только один путь – во тьму, в полную неизвестность?
Внутренний голос одобрительно промолчал.
Вот уже несколько минут Шустов полз на четвереньках, пригибая голову, одной рукой осязая пространство перед собой.
Слишком
Он не пытался осмыслить происходящее, лишь запоминал факты, складывал их в копилку памяти.
Серии глухих ударов повторились. На этот раз звука падающих камней он не услышал. Значит, все, что могло обрушиться, уже обвалилось. И то дело.
Еще немного, и Максим выбрался из теснины. Он по-прежнему ничего не видел в кромешной тьме, но стены узкого коридора раздались в стороны, он больше не осязал их. Рука слепо шарила в темноте. Под ногами ровный шероховатый пол. Сбоку и сверху все преграды исчезли.
Помещение. Но явно не пещера.
Он обессиленно повалился набок. Полное безразличие внезапно овладело им. Он ощущал себя погребенным заживо, но мысли скользили тускло, уже не цепляли за живое.
Через некоторое время Максим с трудом перевалился на спину. Влажная одежда липла к телу. Зуб на зуб не попадал. Так холодно ему еще не было ни разу в жизни.
Двигаться. Любой ценой… Иначе замерзну тут насмерть…
Он стиснул зубы, но не смог унять дрожь. Кое-как встав на ноги, вытянул руки, медленно побрел наугад во тьме, пока не наткнулся на препятствие. Материал гладкий и холодный на ощупь. Что-то металлическое, закругляющееся? Пальцы медленно осязали преграду. Чуть ниже закругления он обнаружил детали непонятного механизма, обросшего шелушащейся коростой ржавчины.
«Неужели я и вправду оказался внутри древних укреплений, от которых получил свое название рыбацкий поселок?!»
В душе вспыхнула слабая надежда. Если это бункер, то из него должен быть выход на поверхность, и не один! Тоннели, вентиляционные шахты, дренажные системы, что-то ведь сохранилось до наших дней?!
Он снова медленно пошел вперед, пока не отыскал стену помещения. Во рту пересохло. Хотелось пить. Движение немного согрело его.
«Я выберусь. Обязательно выберусь», – твердил себе Максим.
Рука неожиданно провалилась в пустоту. «Дверной проем?» – он медленно провел пальцами по гладкой холодной поверхности, случайно зацепил едва выступающий бугорок и невольно отшатнулся. Над головой внезапно сыпанули искры, на миг высветили едкие завитки дыма, сочащиеся из сплетения кабелей, труб, непонятных устройств.
Он оцепенел.
Рой крохотных огоньков отделился от искрящих, задымившихся терминалов, расположенных вдоль стен!
У Максима перехватило дыхание, горло сжало спазмом.
Он попросту не успел отреагировать на происходящее – с десяток сгустков холодного пламени неожиданно погасли, остался лишь один, – он метнулся к человеку,
«Что со мной не так?! – он оцепенело смотрел вслед удаляющейся световой капле. – Да какая разница?! Главное – он меня не тронул! Не важно, почему, но ведь не тронул!» – убеждал себя Максим. Он стряхнул оцепенение, вновь пошел вдоль стены, осязая ее кончиками пальцев.
Трещины. Пятна влаги. Глубокие выбоины.
Стена оборвалась. Пересечение тоннелей?
Максим в нерешительности переминался с ноги на ногу. Он уже понял: внутрискальные коммуникации протянулись на километры, если не больше. Возможно, в далеком прошлом они соединялись со Святилищем на том берегу. То есть заблудиться, двигаясь на ощупь, раз плюнуть.
Решение внезапно подсказал стылый ветерок, веющий по тоннелям.
Он без труда опередил направление тяги воздуха, пошел вслед за сквозняком и не ошибся в интуитивном предположении. Вскоре он вышел в просторный зал, где кромешная тьма сменилась мягкими сумерками.
Задрав голову, Максим увидел скупо освещенный ствол вертикального колодца, застывшие лопасти огромного вентилятора, даже различил ржавые скобы, ведущие вверх, к заветному пятнышку дневного света.
В центре помещения громоздились непонятные устройства. «Если взберусь на груду металлического хлама, то дотянусь до нижней скобы», – подумал он, начиная опасное восхождение.
Его состояние неуловимо менялось с каждым шагом. Откуда вдруг взяться оптимизму? Или человеку, оказавшемуся в безвыходной ситуации, достаточно слабой надежды на спасение?
Пальцы дотянулись до ржавой скобы, вцепились в нее.
Держится?
Скоба чуть-чуть поддалась, но не вылетела из креплений.
Он подтянулся, схватился за следующую, повис, раскачиваясь.
Третья скоба не выдержала, полетела вниз, Максим едва не сорвался, но нет худа без добра, – металлический лязг резанул по нервам, придал сил, от внезапного выброса адреналина зашумело в ушах, он рванулся, дотянулся до четвертой скобы, повис на согнутом локте, чувствуя, как мелко дрожат ободранные в кровь пальцы, но это был уже не страх, как некоторое время назад, а яростное желание жить, стремление к свету.
– Я выберусь! – согнутая в колене нога нашла опору. – Я выберусь, – хрипло твердил он, дотянувшись до ржавого кольцевого выступа, в котором крепился вентилятор.
Пятнышко света стало немного ближе, и это тоже придало сил.
Бой давно стих.
Максим, подслеповато щурясь, выбрался на поверхность. Теплый, но пасмурный, моросящий дождем день встретил его тревожащими запахами гари.
Зев вентиляционной шахты прятался среди скал. Вокруг угадывались остатки древнего сооружения: трухлявый, изъеденный коррозией металл, серые потрескавшиеся бетонные стены, детали устройств, превратившиеся в бесформенные комья ржавчины.