Протозвезда вне времени
Шрифт:
Уже лежа у себя, Барн Торсс, обдумывая приказ хозяина, пришел к выводу, что ему придется внести в него ряд изменений. Прежде всего требовалось хоть какое-нибудь объяснение ужесточению в жизнедеятельности замка. Простое: «Хозяин приказал», было недостаточным. И поэтому пояснение, что «кто-то, не исключено и сам Бадарт» усиленно собирает сведения обо всех, и нельзя упускать возможные пакости и даже нападение на святое – на замок, было более уместно. Полное исчезновение стражников в увольнении могло само по себе вызвать подозрение. И выдавать своим подчиненным двойную порцию вина Торссу также не хотелось. Случаев возросшего пьянства среди стражников с ослаблением «хозяйской руки» в последние месяцы возросли. Если такие случаи случались и раньше, и были единичными, то теперь это уже становилось
Когда утром Торсс завершал скорректированный им инструктаж, прибежала взволнованная дочурка Лафны. Демонстрируя бездарность к конспирологии, девчонка своим видом привлекала к себе повышенное внимание. С трудом скрыв свое недовольство, Торсс быстро закончив с последними указаниями, направился следом, готовясь к печальному известию.
Войдя за девчонкой в комнату, Торсс застал там вместе с перепуганной Лафной старого лорда, склонившего над наследником. Увидев главу, лорд взмахом ладони подозвал к себе, подойдя к кровати глава ошеломленно уставился на наследника – больше недели неподвижное и безучастное тело дергалось в нервном тике, усиленным жуткими гримасами лица. Но заметив, внимание хозяина, Торсс стал более пристально анализировать увиденное: хотя дергания тела мальчишки было очень похоже на предсмертную агонию, тем не менее это могло быть реакцией тела на залежалость – ведь мальчик пролежал более месяца. Затем обратив внимание на испарину лба наследника, машинально провел пальцами по бисеринкам пота, растер капли пота подушечками пальцев и принюхался: на пот умирающего походило не очень. И лишь выпрямившись и повернувшись к хозяину, до Торсса дошло, какую фамильярность по отношению к наследнику он допустил.
– Барн, что думаешь? – видимо старый лорд не посчитал выходку главы неуместной.
– Без лекаря уверенно что либо, не скажу, мой господин, но мне кажется … – Торсс сглотнул, – кажется молодой хозяин может выздороветь.
Глава 2.
Боль вновь бушевала безраздельно, ломало тело и била тупым молотком в голове. Время от времени наступал провал и боль уходила куда-то на второй план, озлобленно ожидая следующего раунда. И дождавшись очередного раунда боль безжалостно принималась терзать тело и грызть голову. Но в какой-то момент у Али появилось слабое осознание, что боль слабеет и отступает, приступы ломки стали реже, все чаще и чаще тело просто ныло. И голову уже не терзали барабаны боли, теперь чаще главенствовала мигрень с приступами тошноты. Борьба с болью стала осознанной в тот момент, когда Али почувствовал явное облегчение от неожиданной прохлады внутри, которая медленно и уверенно сформировалось в чувство, что кто-то бережно держит его за голову и вливает ему в род воду. Вместе с осознаем этого чувства пришла жажда и он постарался глотнуть воды побольше.
По мере улучшения глотательной функции, боли стихли. Появился слух, затем цветовая какофония стала становиться осознанной. Теперь Али уже различал смену дня и ночи, и не только по свету, к ночи комната заметно холодала и на него набрасывали дополнительные покрывала и подсовывали грелки. Затем проступили контуры потолка и тени стали обретать вполне человеческие контуры. Насколько понимал Али, те, что поили водой и теплым бульоном, скорее всего были женщинами. Иногда появлялись мужчины, их Али отличал по более низкой тональности. Понять, что за язык, даже отдельные слова не получалось.
Вскоре Али, с трудом, но сумел приподняться и попытался занять сидячее положение. Усилие отдалось страшным нытьем одеревеневшего тела и одновременно неописуемым удовольствием от смены положения тела. Появившийся вскоре невысокий мужчина, стал что-то показывать и объяснять женщинам, при этом безапелляционно меняя положение тела Али и усиленно массируя мышцы. Теперь массаж стал ежедневным и многоразовым, и постепенно боль сменилась лишь слабостью, а голова прояснилась.
С улучшением самочувствия Али сумел более или менее разглядеть свое тело. Худющее хилое тельце, вполне человеческое, две ноги, две руки, пальцев по пять. Кожа какая-то нездоровая, бледная, ощупывая те части тела, которые было невозможно хорошо разглядеть, Али понял, что причиндалы у него тоже вполне человекоподобные, мужские. Ощупав грудь и лицо, Али убедился, что он действительно ужасно тощий и без сомнения был на грани смерти. Следовало преодолеть волны тошноты и начать усиленно питаться, иначе это грозило перейти в тяжелую форму психического расстройства, не было особой уверенности, но кажется такую болезнь на Земле называли анорексией.
Через пару дней Али вдруг понял, что стал различать отдельные слова, интонацию. Довольно быстро он выделил и понял слово «ирти» – пить. С этого момента, багаж языка медленно, но стал расти. На третий день после того, как он внятно умудрился попросить пить, он уже научился просить, что бы его приподняли или повернули, дали есть и дали облегчится. Хотя пока познания языка обогащалось в основном за счет глаголов, он научился различать «Лафна» и «Ярда» и понял что это имена женщин, маленького мужичка видимо звали «Миртун», высокого здоровяка «Хивр Торсс», а как зовут старика понять никак не получалось, его звали всегда по разному, но то что он являлся очень важной персоной было понятно сразу.
Вскоре появился еще один, одетый в серый хитон. Новый гость разительно отличался от других мужчин своим мягким благодушием. Ко всем он обращался, как будто просил об одолжении. Но самым поразительным было то, что, когда он и важный старик оставались одни у кровати Али, тот позволял себе не соглашаться с доводами старика.
Теперь новенький практически всегда был рядом, как вскоре Али понял, он занялся прежде всего обучением языку, так как терпеливо и многократно вынуждал Али повторять слова, постепенно переходя на словосочетания, а затем и на целые предложения. Где-то через неделю у Али уже получалось вести относительно полноценную беседу.
Вскоре многое стало понятно, прежде всего то, что «Дар» было новым именем Али, а «Оттар» фамилией, но какой-то важной, дворянской? Старик и новенький оказались его родичами, при этом старик являлся то ли дедом, толи еще старше, а новенький оказался дядей и священником. Дедушку звали Савир, а дядю Кушан. После очередного визита маленького мужичка, стало ясно что «Миртун» означает просто лекарь. Но больше всего рассмешило Али то, что «Хивр Торсс» означало глава стражи Торсс, а собственно имя у главы звучало вполне поземному – Барн, Барн Торсс. Женщины, как стало очевидно не только, не были родственницами Али-Дара, но даже стояли на более низкой социальной ступени.
Вскоре опираясь на дядю и одну из женщин, Али попытался ходить, но ноги плохо слушались. Шаги давались с неимоверным трудом, при этом ступни, которые Али практически не контролировал, все время пытались вывернуться на изнанку. Но ежедневные упражнения дали результат и вскоре шаги обрели определенную твердость и осознанное движение. Когда Али начал ходить самостоятельно, дядя впервые вывел его из комнаты в морозный припорошенный снегом двор.
Глава 3.
Когда к Кушану Оттару в храм явился сам Барн Торсс и передал просьбу деда, Кушан не откладывая обратился к епископу храма. К счастью, епископ, не вдаваясь в подробности, внял просьбе и предоставил длительный отпуск с одним условием, что по возращению Кушан обязан был соблюсти большой пост очищения от мирского.
Лишь отъехав на приличное расстояние от монастыря глава Торсс более подробно пересказал последние события. Как понял Кушан, когда уже не оставалось надежды, неожиданно маленький Дар проявил волю к жизни. Хотя многие проявления этой борьбы были жутковаты. Мальчика словно что-то ломало изнутри, да так, что видеть и слышать это было жутковато.
– Эти тупые курицы, – Кушан понял, что Барн говорил о каких-то служанках, – даже боялись к нему подходить, пришлось их как следует встряхнуть. Они лишь тогда немного успокоились, когда пришел лекарь Афруз, осмотрел мальчика и объяснил, что душа, видимо, лишь чудом вернулась назад и теперь пытается вернуть тело в подчинение.