Проучить магистра
Шрифт:
Алуст усмехнулся и кивнул:
— В этом можно не сомневаться. Как работает входная пластина?
Имелась в виду вызывная панель домофона. Я спросила номер квартиры, набрала «07» и нажала кнопку вызова. После противных гудков хрипло отозвался громкоговоритель:
— И кто к нам пожаловал? — немного надтреснутый голос заядлого курильщика.
Алуст наклонился и доложил:
— Это делегаты академии. Вас должны были предупредить.
— А-а! Лустик! Заходи, дорогой!
Магнитный замок сработал, я потянула металлическую дверь за ручку.
Берлога — как назвал своё жилище
Я отказалась от чая и не села за стол, как было предложено — ходила по комнате, в задумчивости рассматривала безделушки. Мужчины разговаривали у приоткрытой балконной двери. Сквозняк шевелил занавески, со двора доносились звонкие голоса: на всевозможных горках, лесенках и крутилках развлекалась ребятня.
Магистр Сайнс имел богатую, ухоженную бороду и шапку волос, которые без преувеличения можно было назвать гривой. Одет он был в брюки из льняной ткани и «пиратскую» рубаху навыпуск. В некотором приближении этот человек напоминал великого русского классика, что оказалось не случайным.
— Представьте, сочиняю! И много сочиняю, молодые люди. Роман за два-три месяца выдаю. Прелюбопытное занятие, доложу я вам! Поэтому ответ отрицательный, мой дорогой Алуст. При всём уважении, отрицательный! — Мужчина театрально скрестил руки на груди, выставил одну ногу вперёд и говорил, задрав подбородок: — никогда мой труд не был настолько востребован! Полюбуйтесь!
Он принялся доставать с полки одну за другой книги в ярких обложках и передавать Алустону, тот, почти не глядя, складывал их на столе. Я подошла ближе. На двух экземплярах с картинками в стиле Васнецова значилось: Никодим Сайнс, на остальных стояло женское имя.
— Здесь разные авторы, как я вижу.
Эх, тянули меня за язык! Человек хвастал, а я ему всю обедню испортила. Или как там говорится? Хозяйская стилистика настроила меня на архаичный лад.
— Автор один, милая девушка, — одарил меня благосклонной улыбкой мастер пера, или клавиатуры, если быть точной. — Это маркетинговый ход. Надеюсь, понимаете, о чём я. Исторические романы пишу под своей фамилией, а фэнтези: романтическое, юмористическое и детективное, под псевдонимом. Как вы изволили заметить, женским. Так легче покупают.
— А-а-а… Понятно, — кивнула я, перекладывая одну книгу за другой. Ничего из этого чтива мне в руки не попадало. Открыла выпускную титульную страницу, чтобы посмотреть выходные сведения. — С каким издательством сотрудничаете?
— Пф-ф-ф… — брезгливо поморщился писатель, — я сетевой автор. Эти томики напечатал за свои деньги, хочется дарить поклонникам нечто материальное.
— И всё-таки, магистр, — продолжил уговоры бывший ученик, — академия осталась без преподавателя систем и множеств. Вам ли не знать, как важен этот предмет для будущих сталкеров!
Сайнс посмеивался, утверждая, что дела академии его не касаются, и вообще, не пристало Алусту брать на себя сомнительную роль переговорщика. Слишком гнилое это дело.
— Разве что… — он на секунду замер, вопросительно подняв брови, а потом расхохотался громче прежнего: — ха-ха-ха… Сначала подсиживал племянник основателя, из-за которого меня выперли, а теперь тёплое местечко понадобилось сыну ректора!
Нужно отдать должное Алусту, на резкие выпады он реагировал, не теряя лица, но помощь ему требовалась. Я прекрасно понимала обиженного учёного. Когда ты настолько крут, что твои преимущества перед коллегами очевидны каждому, никак не ждёшь крушения карьеры, а случись такое, приходит мысль: «Вам же хуже, олухи! Попрыгаете теперь. Мне что! Я со своими талантами нигде не пропаду».
Взяв листок из блока для заметок, я набросала базовые формулы: правильную и дефектную из диссертации Олеандра. Протянула Сайнсу. Увидев запись, он просиял словно девица, получившая обручальное кольцо.
Стараясь говорить равнодушным тоном, я спросила:
— Не подскажете, в чём тут несоответствие?
— Ага! — воскликнул отставной магистр, — обнаружили-таки, а я уж не надеялся. — Он посмотрел сначала на меня, потом на Алуста и хитро подмигнул, щёлкая пальцем по листку: — Эта верная. А в этой не хватает переменной, учитывающей время.
Я сжала кулаки, собираясь с духом, и задала прямой вопрос:
— Признайтесь, это же вы работали над диссертацией за Олеандра?
Бравада моментально слетела с бородатого писателя. Он покачал головой и умоляюще посмотрел на меня:
— Давайте сядем, раз уж разговор пошёл серьёзный.
Мы расположились за круглым столом, Сайнс начал свою исповедь.
Ничего, как говорится, не предвещало беды. Имя магистра Сайнса гремело не только в академии, но и во всех союзных мирах. Учиться у него считали за честь отпрыски величайших родов. Далеко ходить не нужно, Алуст — один из них. Какая нечисть укусила распорядителя академии, неизвестно, однако вознамерился родственник основателя ступить на стезю учёного. Требовалось для этого немного: полновесный исследовательский труд и защита диссертации. В благосклонности оппонентов к соискателю сомневаться не приходилось, но что они не заметят грубейших ошибок, Сайнс не предполагал.
— Зачем же вы взялись помогать ему? — Алуст в недоумении развёл руками. — Пусть бы сам пыжился.
— Не я, так другой, — со вздохом ответил Сайнс. — Наверняка нашлась бы рабочая лошадка, готовая вывезти этот воз вместо Олеандра. А я понадеялся, что благодаря заложенным минам защита будет провалена, и можно будет спокойно работать года три, пока его высочество не оправится. Просчитался, выходит. Долгонько разбирались.
— Ещё бы сто лет никто ничего не заметил, — хмуро сообщил Алуст, — если бы Инна не взялась анализировать диссертацию липового магистра.