Проверка на любовь
Шрифт:
Как бы мне этого ни хотелось, но все же придется ей позвонить. И прямо отсюда, из квартиры Фионы. Если я не сделаю этого, то все решит время, и очень быстро: она сама позвонит Люку и выслушает его версию случившегося. Вот черт! Я поднимаю трубку, набираю номер и все ей рассказываю. И пока я выговариваюсь, она упрямо молчит, никак не реагируя на мой рассказ. Никаких сочувственных вздохов или восклицаний, как это принято, например, у Фионы. Это проверка на выдержку, но я спокойно продолжаю говорить, пока не дохожу до последней точки.
— Марта, бедненькая ты моя! Даже не знаю, что сказать.
Да, небогатый набор слов.
—
— И кто же она, эта девица?
— Понятия не имею. Если верить Люку, он тоже видел ее впервые в жизни.
— И как он все объяснил?
— Ну, примерно так, как ты себе это можешь представить. Что это для него ничего не значит. Что с его стороны, это была просто глупая ошибка…
— И ты ему поверила? — Этот вопрос у Дездемоны прозвучал почти риторически, словно она уже поняла, что я не поверила ни единому слову.
— Ну, видишь ли, я думаю, что дело даже не в этом. Главное, что он переспал с другой девушкой, и теперь я не знаю, смогу ли когда-нибудь его простить.
— Наверное, по отношению к тебе это особенно дико, да?
— То есть?
— Ну, я имею в виду специфику твоей работы и все такое…
Ну, вот, опять начинается! Сколько раз мне еще придется выслушать нечто похожее? «Вот так ирония судьбы!» В конце концов, это, наверное, действительно была ошибка.
— Гм-м… Дез, спасибо, что выслушала меня, а теперь мне нужно уходить.
— Хорошо, милая моя. Береги себя. Если я тебе понадоблюсь, позвони. Ты знаешь, я всегда готова помочь тебе.
Мне это совершенно неизвестно, но я, конечно, говорю ей, что очень высоко ценю поддержку подруги.
Глава 6
В понедельник утром я просыпаюсь и обнаруживаю, что все в гостиной у Фионы перевернуто вверх дном. Или нет, но что-то тут не так. Сильная боль в шее подсказывает мне, что моя голова свисает с софы, и я вижу все так, будто вещи поставлены вверх ногами. Кроме боли, меня угнетает еще какое-то неопределенное чувство, словно я должна сейчас быть в другом месте.
Внезапно ко мне возвращается память.
Работа!
В последнем месяце я подписала контракт еще на год о сотрудничестве с журналом «Глосс» в качестве консультанта, но теперь мои обязанности расширялись, и мне предстояло, помимо всего прочего, выполнять и кое-какую редакторскую работу. А это, кроме увеличения зарплаты, означало еще и конец моей свободной и беспечной жизни. Вероника, наш главный редактор, теперь хочет располагать мной целиком и полностью. Она желает, чтобы я была там, где она смогла бы наблюдать за мной, чтобы я посещала заседания редколлегии, чтобы я всегда была на своем рабочем месте, чтобы я была там… вот черт! Я должна там быть уже через сорок пять минут.
Но мне требуется всего пять секунд, чтобы понять: никакая сила, существующая на этой планете, не сможет заставить меня сегодня пойти на работу. Я выбираюсь из постели и принимаю решение позвонить Веронике и признаться во всем.
Я набираю номер, и в этот момент в моем сознании всплывают строки из колонки «Поступай правильно», которые я сама сочинила несколько недель назад. Одна девушка прислала мне письмо о том, что ее бросил жених. Она была в отчаянии и просила посоветовать, как ей теперь себя вести и как жить в одиночестве, к которому она не привыкла. Ей казалось, что она не сможет уже ничего нормально делать. И, конечно, ей хотелось, чтобы я начала ее утешать, советуя взять отпуск, отдохнуть и развлечься. Но нет. Я помню слово в слово все то, что я велела ей делать: «Ты не должна допустить, чтобы мир вокруг тебя развалился. Ты должна заниматься всеми теми обыденными вещами, которые не касались ваших любовных отношений. Как бы тяжело тебе поначалу это ни казалось. Окунись с головой в работу и как ни в чем не бывало продолжай жить полноценной жизнью. Теперь, как никогда, у тебя должна быть занята каждая минута». Что ж, неплохо у тебя получилось, Марта Сеймор.
Трубку сняли, по-моему, даже прежде, чем телефон на том конце успел прозвонить:
— Вероника Найт, — коротко сообщает трубка.
— Привет, это Марта. — Свободной рукой я зажимаю нос и стараюсь говорить басом.
— Что с тобой? Ужас какой-то, а не голос.
— Я и сама это чувствую. Летний грипп скорее всего. Причем вчера я была в полном порядке и ничего не подозревала, но вот сегодня, кажется, я не смогу прийти.
— Ни о чем не беспокойся и выздоравливай, — говорит Вероника с таким сочувствием, что меня начинают мучить угрызения совести (а заодно я испытываю некоторое удивление — Вероника считалась женщиной строгой, вовсе не из тех, кто с пониманием относится к захворавшим коллегам). Впрочем, это лучше, чем слыть лицемером.
— Спасибо, — бормочу я уже более уверенно и жизнерадостно.
— Только не забудь: в среду состоится внеочередное заседание редколлегии, — строго напоминает Вероника. — Тебе совершенно необходимо присутствовать.
— Хорошо, я постараюсь.
— Ну а если всплывет что-то срочное, я тебе перезвоню.
Она тяжело вздыхает, и я кладу трубку на рычаг.
Фиона уже проснулась и оделась, она безупречна, как всегда, и жует тост с мармеладом.
— Доброе утро, туристка, — щебечет она.
— Доброе, — слабым голосом отвечаю я.
— Я поджариваю для тебя тост. А в буфете есть немного мюсли, если хочешь. — Когда-нибудь из Фи получится великолепная мать.
— Спасибо, — успеваю произнести я как раз в тот момент, когда готовый горячий хлебец выскакивает из тостера. — Я сегодня никуда не иду.
— Знаю, слышала. Наверное, это и к лучшему. По крайней мере, у тебя будет время привести в порядок собственную голову.
Я согласно киваю, одновременно пытаясь отыскать что-нибудь особенно вредное, что можно было бы намазать на тост.
— Я уберу за собой и наведу здесь полный порядок, — обещаю я, заметив на столе арахисовое масло.
— Ну, что ты, даже не думай! Как я выгляжу? — спрашивает Фи, и в голосе ее чувствуется напряжение. Сегодня, как я помню, у нее Ответственный День. С тех пор как она работает в отделе по связям с общественностью в «Хоуп энд Глори», она впервые должна сопровождать своего босса на важную встречу. Я внимательно оглядываю ее с головы до ног, продолжая держать в руке нож. Ее волосы разделяет безупречный пробор, макияж совершенно невидим, а черный брючный ансамбль отглажен с такой тщательностью, что, кажется, может стоять самостоятельно. Фиона — настоящий алхимик в области одежды. Она — единственный человек, способный совместить сразу несколько предметов туалета от разных законодателей мод, и в результате получить что-то свое и неповторимое. А все вместе смотрится куда роскошней, чем каждая отдельная деталь.