Проверка на преданность
Шрифт:
И Мальцев проявлял. Он крутился и вертелся, в результате добившись того, что его плохонький и давно не видевший ремонта спорткомплекс стал давать неплохие для его размеров и технического состояния деньги. Вытерпел два года на низовой неблагодарной работе, зато теперь был вознагражден. Полгода назад сильно пьющий генеральный директор докатился до того, что послал прилюдно заместителя министра на три буквы. Разумеется, в состоянии сильного опьянения, но это его не спасло. Генерального поперли с работы и на его место подтянули Мальцева.
Сейчас он ехал на самый отдаленный спорткомплекс «Лесной» и думал о
Собственно, на «Лесной» он ехал не просто так, а для того, чтобы еще раз посмотреть на месте объект. У него был почти готов проект использования базы «Лесного» для проведения в будущем году областной спартакиады школьников и студентов области по легкой атлетике. Мероприятие для кого-то «наверху» было очень важным, а значит, под проект могут выделить приличные деньги. «Лесной» был самым слабым местом в хозяйстве Мальцева, он требовал срочного капитального ремонта.
Высокий ржавый забор мелькнул за деревьями и вдруг открылся на повороте во всем своем ужасном великолепии. Опять металлическая калитка висела на одной петле, опять по нестриженому газону бродила приблудная коза кого-то из поселковых.
Толстенький директор с отвисшим животиком, на котором все время расстегивалась пуговица рубашки, скатился по лестнице входа и кинулся к машине генерального директора. Чего-чего, а это у него поставлено отлично – загодя увидеть начальство или проверяющих из любых служб.
– Василий Михайлович, – усталым голосом сказал Мальцев, – сколько раз говорить вам о таких вот вещах? Есть же у вас сварка! Ну, прихватите вы петлю на калитке! Ждете, когда ее совсем оторвут?
– Так и отрывают! – как-то уж слишком радостно заявил директор. – Вчера только приваривали, а утром снова оторвали. Как специально делают!
Мальцев покосился на ржавую петлю, которая явно с прошлого года не видела сварки. Спорить бесполезно, тут надо приказывать, требовать исполнения и наказывать. Не тот случай, где можно просто пожурить, и человек поймет.
– Пойдемте, пройдемся по территории, – предложил он и пошел в сторону футбольного поля. – Козу для разнообразия выгонять не пробовали? Я ее уже третий раз вижу. Как вы сами-то думаете, когда министр увидит, что скажет по этому поводу?
– Прогоним, сегодня же прогоним, – заверил Василий Михайлович, прижимая к потной рубашке веснушчатые руки.
– Еще раз увижу козу, можете писать заявление! – резко бросил через плечо Мальцев. – Надоел мне ваш бардак, дальше некуда! Что с асфальтированной площадкой? Придумали, как ее использовать?
– Да… ну, как… – запыхтел за спиной директор спорткомплекса. – Можно, если краски дадите, разлиновать ее и использовать под катание ребятни на этих, как их, на досках с роликами.
– Если бы ребятня хотела, она бы давно уже пришла сюда кататься на досках, на роликах, на санках, – проворчал Мальцев. – Я вам велел продумать вопрос коммерческого использования площадки. Она сколько площади у вас занимает? Помнится, две тысячи восемьсот квадратных метров? У вас в округе четыре автошколы, я сейчас ехал и встретил штук десять учебных машин. Свяжитесь с руководителями, предложите, наконец, им свою площадку. Пусть учат своих курсантов маневрам. Как там у них называется: змейки, въезд задом в гараж, парковка? Хоть на какие-то деньги договоритесь!
– Свяжусь, – так же убежденно заверил директор, – сегодня же свяжусь.
– Сегодня уже пятый час вечера, – напомнил Мальцев. – Хрен вы с кем сегодня свяжитесь. Завтра к вечеру жду от вас звонка и подробного доклада: с кем и о чем вы договорились, какая работа вами проделана по площадке. Это что?
Мальцев, пораженный до глубины души, замер на месте. На беговой дорожке, окаймлявшей запущенное футбольное поле, стояла красная «девятка». Были хорошо видны черные следы от резкого торможения или трогания с места с пробуксовкой. Трое голых по пояс парней курили возле машины, смачно сплевывая на асфальт.
В свою приемную Мальцев вошел хмурый и недовольный, а тут еще изжога замучила. С какого перепугу? Понагибался на спорткомплексе, что ли, когда в колодцы заглядывали? Катька Белова – типичная блондинка и типичная бестолковая секретарша, которая досталась ему в наследство от предшественника, – испуганно вскочила с места. Значит, опять журналы свои разглядывала. Выгнать бы эту дуру, так нет же, нельзя. Папа у нее…
– Срочно найди мне главного инженера, – приказал Мальцев, – и скажи остальным, что планерка через десять минут. Что стоишь! Ускова ко мне срочно! И воды холодной принеси… изжога замучила…
«От тебя изжога замучила, – мрачно подумал Мальцев, – от всех вас». Он прошел к себе в кабинет, плюхнулся в большое офисное кресло и с неудовольствием вспомнил, что вот так падать в него уже нельзя. Нельзя падать в собственное кресло, потому что оно уже старое, нельзя выгнать половину работников, потому что у них связи и за них просили. Те, кто в свое время за них просили, о своей просьбе благополучно уже забыли. И просили-то, скорее всего, чтобы отвязаться от кого-то из старых и не очень нужных знакомых. А вот выгони сейчас кого-нибудь, сразу вспомнится просьба, и сразу начнутся мысли, что новый генеральный директор кого-то наверху ни в грош не ставит, на конфронтацию идет. Вот они – неудобства положения. Причем чем оно выше, тем больше эти неудобства. Правда, чем выше, тем они больше компенсируются материально, но до такого уровня еще надо дорасти.
Главный инженер Усков ввалился всей своей громоздкой фигурой. Бывший подполковник хозяйственного управления из системы исполнения наказаний за последние пару-тройку лет весьма раздобрел. Инженер он был хороший, толковый, но и прохиндей еще тот. Хорошую школу прошел там у себя, в системе управления колониями.
– Так… Захарыч! – Мальцев поперхнулся на мгновение, собираясь с мыслями. Что-то настроение совсем опустилось, да так, что он потерял самообладание.
– Предложение по «Лесному»? – догадался Усков, усаживаясь в кресло перед столом начальника. – Подготовили, можно отвозить в министерство. Сумму я не стал минимизировать, а то ее и так сократят. В смете стоит реальная цифра, и если ее уменьшат процентов на двадцать, то это не страшно. Выкрутимся.