Проверка на разумность
Шрифт:
— Надеюсь, ты не собираешься собирать все тела? При всем удобстве маневрирования, мы понемногу приближаемся к крейсеру, а тут летают разные предметы, сталкиваться с которыми мне бы не хотелось.
— Будем надеяться, что нам повезет, и целая рация обнаружится. Если же нет, то придется добираться до шлюзовых камер крейсера. Ты знаешь, где они находится?
— Их пять, две в середине, они, наверняка, разрушены, две на корме и один на носу, сейчас от него ничего не осталось.
Торк зацепил еще одно тело и втащил внутрь. Когда он открыл забрало
— Ты кто? — спросил десантник хриплым шепотом и тут же закашлялся. — Что-то не помню я тебя…
— Я из разведки, мы тут мимо пролетали.
— А… белые воротнички, но все равно спасибо. Как там мои парни?
— Слушай, я бы с удовольствием тебя послушал, но у меня времени на это нет. За бортом твои ребята с жизнью сейчас прощаются. У тебя рация работает?
— Сейчас проверю, — десантник облизал губы, и устало проговорил. — Я — тридцать третий, есть кто живой? Ответьте!
— Двадцать пятый слушает тебя, тридцать третий. Где ты?
Десантник заворочался, пытаясь понять, где он находится. В трюме горела только световая дорожка, которую Марина проложила для Торка, так что ему не удалось ничего рассмотреть.
— Был за бортом, уже умирал, но меня подобрали. Сейчас, вероятнее всего, лежу в шлюзе чужого звездолета.
— Кто тебя подобрал?
— Говорит, что разведчик.
— Имя, фамилия, звание? Доложи по форме!
— Это один фрукт из соседнего отсека, — пояснил десантник, снова облизывая разбитые губы. — Он — майор, а я капитан, вот и гнет из себя крутого командира. Меня зовут Андрей.
— Евгений Торк, — представился разведчик. — Лейтенант. Выпуск академии разведки прошлого года.
— Спасибо за то, что представился, — кивнул десантник и повторил в микрофон, что ему сказал Евгений, и добавил. — Я вспомнил этого парня, он на два курса позже учился.
— Передайте ему рацию, тридцать третий!
— И как я это сделаю, майор? — полюбопытствовал капитан. — Она у меня между прочим в скафандре, а чтобы ее вытащить, много чего надо сделать — например шлем снять.
— Выполняйте!
— Поможешь, разведчик? У меня рука сломана…
Торк отсоединил шлем и расстегнул скафандр. На теле у парня виднелись пятна крови. Похоже, ушибов и переломов у воина хватало, но держался он неплохо. Правда, когда Евгений его перевернул, он побелел и потерял сознание.
Торк вытащил из шлема микрофон и поднес ко рту.
— Майор, слушаю вас.
— Не по уставу обращаетесь, лейтенант!
— Послушай, солдатик! — неожиданно вмешалась в разговор Марина. Евгений переложил микрофон поближе к тому месту, откуда звучал голос девушки. — Ты, может, чего не понимаешь? Насколько мне видно из кабины пилота, жить вам осталось от силы часов тридцать. Нам в принципе все равно, разведка спасением не занимается. Мы просто хотели спасти тех ребят, которых, возможно, знаем по десантной академии, а ты тут нас пытаешься поставить в строй. Если мы обидимся, то улетим, а ты
— Вы не имеете права! Сейчас вы находитесь в военной зоне и обязаны подчиняться мне. Если вы откажетесь, вас ждет трибунал!
— Слушай, майор! Здесь кроме нас никого нет, и ты скоро даже пожаловаться никому не сможешь! Советую дать микрофон тому, кто хоть немного что-то соображает! Ребята, это я, Марина, если кто меня помнит, откликнитесь.
— Двадцать пятый, говорит третий, приказываю вам немедленно заткнуться! — вмешался в разговор чей-то властный мужской голос. — Вас, девушка, я не знаю, но готов внимательно выслушать, если вы действительно можете оказать нам помощь.
— Мы собирались, пока не выяснилось, что вам это не надо.
— Марина, бой был тяжелым, ребят погибло много, нервы сдают у всех. Я приношу извинения за себя, и за двадцать пятого.
— Принято, — коротко ответила девушка. — Дальше разговаривайте с моим напарником, спасать вас будет он.
— Ясно. Лейтенант, слушаю вас.
Торк зажал в руке микрофон, чтобы его не услышали на крейсере и обратился к девушке.
— Марина, ты, конечно, поставила этого вояку на место, но как-то забыла сообщить о том, как мы собираемся этих ребят вытаскивать?
— Все очень просто, пусть идут в шлюзы и прыгают к нам, собираем всех и летим дальше. Есть возражения?
— Нет, вполне приемлемо.
Евгений взял в руки микрофон.
— Третий, в каком вы звании, и насколько вы имеете право командовать теми, кто остался жив?
— Я занимал должность заместителя капитана крейсера по боевой части, а поскольку командир и второй заместитель мертвы, то на этот момент являюсь старшим офицером и полномочен вести любые переговоры. Грубо говоря, я командир крейсера, только боюсь, пробуду им недолго.
— Почему?
— У меня нижняя часть тела парализована. Сейчас могу говорить только потому, что использую уже третьего диагноста, благо их хватает на трупах. Как вы собираетесь нас спасать? Насколько мне известно, в звездолетах разведчиков нет мест для пассажиров.
— Мы не на своем звездолете…
— А… кажется, догадался! Так это вы появились на том шустром маленьком кораблике неизвестно откуда и помогли нам?
— Вы не ошиблись.
— Но на нем же места должно быть еще меньше чем на обычном звездолете.
— Извините, третий. У нас мало времени. Места хватит… — Торк посмотрел вокруг, — на весь экипаж вашего разбитого крейсера. На сколько человек хватит жизнеобеспечения неизвестно, тут мы можем только строить догадки. Но попробовать стоит.
— Спасибо, лейтенант! — из динамика послышался тяжелый вздох. — Я, третий, передаю командование крейсером «Боевой» лейтенанту Торку до прибытия на землю. Работайте, Евгений, это все, что я могу сделать. Да… и прощайте, сейчас делаю последний укол, больно очень, и больше вы меня не услышите. Раньше не мог, ответственность давила, теперь она ваша.