Шрифт:
Николай Елин, Владимир Кашаев
ПРОВЕРКА ЖИЗНЬЮ...
Эдуард Сергеевич Дубовский изобрёл сапоги-скороходы. Да такие сапоги удобные: нигде не жмут, не трут, мозолей не набивают. Конечно, кое-кому это покажется удивительным и отчасти невероятным, потому что у Эдуарда Сергеевича даже не было специального сапожного образования, но таким недоверчивым людям я могу адрес его дать, пусть придут и сами убедятся, что эти сапоги ему в самый раз оказались. Правда, его с этих пор дома трудно застать стало, поскольку он каждый день на испытания бегал. Сапоги проверял на разных скоростях и расстояниях. Работали
Там Дубовского вместе с его сапогами приняли как родных. Ему руку изо всех сил пожали, сапоги по голенищам похлопали, повосхищались и назначили на другой день испытания.
Наутро собралась авторитетная комиссия. Сидят специалисты, обсуждают возможности сапожного вида транспорта. Одни сомневаются, другие восторженно головами качают. Наконец Дубовский приходит с сапогами под мышкой. Поклонился он всем с достоинством, надел сапоги и приготовился выполнять, что ему скажут. А задание ему члены комиссии дали такое: сбегать в соседний областной центр, забежать там в подведомственное учреждение, отметить командировочное удостоверение и тут же вернуться обратно.
– Сколько вам на это времени потребуется? спрашивает Дубовского председатель комиссии.
– Минут сорок,- отвечает Эдуард Сергеевич.
– Неужели сорок?
– ахнули специалисты.
– Ну, может быть, за тридцать пять управлюсь,скромно заметил изобретатель.
– Это же переворот в технике!
– говорит председатель.- Это просто уму непостижимо! Даже если вы не за сорок минут управитесь, а хотя бы часа за три, и то это будет настоящая транспортная революция! Мы тогда в ваши сапоги всех поголовно обуем. Ну, скатертью дорога, голубчик! Трогайтесь!
Махнул он носовым платком и секундомер включил. Поднялся Дубовский, поплевал на каблуки и - только его и видели. Через восемь минут Эдуард Сергеевич уже вбегал в нужное учреждение в соседнем городе. Нашёл кабинет, который ему требовался, заходит и суть дела объясняет, просит, чтоб командировку ему поскорее отметили.
– Посидите пока в коридоре,- отвечают ему.Сотрудник, который командировки отмечает, куда-то вышел.
Посидел Эдуард Сергеевич десять минут, потом ещё пятнадцать, а нужного сотрудника всё нет.
– Наверно, он обедать пошёл,- объясняют сослуживцы.Зайдите через час.
– Да у меня очень срочное дело,- говорит Дубовский.Я через час не могу. Мне сейчас нужно командировку отметить. Чем скорее, тем лучше.
– Это невозможно,- возразили ему.- У нас командировки отмечает только этот самый сотрудник. А он обедает. Не можем же мы за ним в столовую бежать! Подождите...
Проходит ещё час, потом другой, а сотрудника всё нет.
– Очень вас прошу,- взмолился Дубовский, зайдя в очередной раз в кабинет.- Отметьте мне сами командировку. Понимаете, дело чрезвычайной важности. Каждая минута на счету!
– Весьма сожалеем,- говорят ему,- но ничем не можем помочь. Если бы мы даже и отметили сами ваше командировочное удостоверение, то всё равно печати у нас нет.
– А где же печать?
– А печать заперта в столе у того самого сотрудника, который обедает.
– Да сколько же можно обедать?!
– А он, наверно, после обеда в филиал уехал или ещё куда-нибудь...
– Так будет он сегодня или нет?!
– Трудно сказать,- пожимают плечами сослуживцы.Зайдите на всякий случай к вечеру...
К вечеру кто-то вспомнил, что этот сотрудник не то уехал на трёхдневную экскурсию туристским поездом, не то ушёл к зубному врачу, и сегодня, скорей всего, не будет.
Короче говоря, вернулся Эдуард Сергеевич на пятый день. Опыт признали неудавшимся, а Дубовскому решили дать задание полегче: сбегать в пригородный посёлок и встретиться там на центральной площади с председателем комиссии, который туда заранее уехал вместе с секундомером.
Надевает Дубовский опять свои сапоги и говорит:
– Ну, я не прощаюсь. Через десять минут буду уже снова здесь. Теперь-то уж дело верное, поскольку по кабинетам ходить не придётся...
Помахал он членам комиссии рукой и умчался. Через пять шагов он уже за городом был. А вот шестой шаг всё испортил, поскольку пришёлся он уже на пригородную территорию, где никакого асфальта не было, а была одна только грязь. Застрял в ней сапог как раз возле щита с надписью: "Починим дорогу к 15 мая!" Попрыгал Дубовский вокруг сапога на одной ноге, пытаясь его из грязи вытащить, но кончилось это тем, что и второй сапог увяз. Дёргал их, дёргал Эдуард Сергеевич, однако ничего не добился, если не считать того, что сапоги ещё глубже засосало, по самые голенища.
Выскочил тогда Дубовский из сапог и в одних носках поплёлся в ближайший колхоз за трактором. К вечеру он один сапог парой тракторов вытащил, а второй пришлось из-за наступившей темноты до утра оставить.
В общем, когда Эдуард Сергеевич прибежал в условленное место, председателя там уже не было. Переночевал Дубовский в гостинице, а на третий день первой электричкой домой вернулся, поскольку прежней дорогой бежать побоялся. Добрался он до места, члены комиссии приняли его, по правде говоря, довольно холодно. Косо стали посматривать и шептаться неодобрительно: дескать, какой-то шарлатан занятых людей от дела отрывает; сиди тут в такую жару и рассматривай всякие никчемные изобретения.
– Ну, ладно,- говорит председатель, утирая пот со лба,- давайте попробуем в последний раз. Может, хотя бы на небольшие расстояния эти сапоги использовать можно? Дадим изобретателю последний шанс. За четыре квартала отсюда находится "Гастроном". В нём всегда есть холодное пиво. Пусть принесёт нам дюжину бутылок. Если минут за десять управится, то, я думаю, следует признать, что эти сапоги на что-то годятся, можно будет найти им применение...
Члены комиссии эту идею горячо поддержали. Об изобретателе и говорить нечего.