Провидение зла
Шрифт:
– Что это? – не поняла Кама.
– Это? – выпучила глаза Фламма. – Это подарок от одного из самых завидных женихов Анкиды! Адамас Валор передал его тебе! Сказал, что ты по праву должна им владеть!
– По праву? – усмехнулась Кама. – Тогда это не подарок. Подарок – это когда без всякого права. Вот как Вервекс Лаве. Что вы затеяли?
– Так надо, – бросила через плечо Пустула, натирая продолжавшей бормотать что-то Катте голову. – Не все гладко в здешнем королевстве. Так что…
– Вы наряжаете ее под меня, – поняла наконец Кама. – Из-за Рубидуса?
– Помилуй его Энки, – укоризненно покачал головой Сор. – Из-за такой безделицы мы бы не стали обрезать волосы столь симпатичной девчушке. Кстати, вот они! – Сор разгладил светлые пряди, выложенные на низком столе, вздохнул. – Все-таки жаль, что у дакитов не бывает светлых волос.
– Можно покрасить в любой, – хмыкнула Пустула. – И опять же без всякой магии.
– Но будешь знать, что целуешь краску, – неожиданно прошептал Сор, закрыв глаза, но тут же усмехнулся. – Что-то я стал слишком говорлив, даже не для дакита, а для самого себя. Старею. Нет, Кама, не из-за Рубидуса. Но об этом после. Ну что? Готово?
– Как просили, – пробормотала Пустула, вытирая руки полотенцем. Нет, конечно, Катта не стала копией Камы, но короткие волосы ее приобрели черный с медным отливом цвет, а черты лица издали стали напоминать родовые черты Тотумов.
– Отлично, – склонил голову перед Пустулой Сор и повернулся к Лаве. – Камешек в левый башмак опустила?
– Да, – кивнула та, отчего-то с удивлением взглянув на Каму. – И захочет не хромать, а все одно не сумеет.
– Тогда пора, – кивнул Сор и, пробормотав наговор, приложил ладонь к губам Катты. Та мгновенно умолкла.
– Нельзя же! – поморщилась Кама. – На воротах, везде у стражи амулеты. Почувствуют магию, тем более простую, прицепятся. Будут разбираться!
– Ваше Высочество, – укоризненно покачал головой Сор. – Прощаю вашу невнимательность только с учетом воздействия на вас снадобья. Я не наложил наговор, а снял его. Или бедняга Окулус плохо учил вас? После часа наговора на словесное недержание всякий ему подвергнувшийся погружается в молчание на день. Даже попытка произнести слово способна вызвать у него тошноту.
– Точно так, – ухмыльнулась Пустула. – Я, когда выходила замуж за вашего дядюшку, сутки под этим наговором проходила. Язык отваливался! С родными на несколько лет рассорилась. Зато потом неделю скромницу изображала. И бабушке вашей понравилась, и даже Патине Тотум! Да и муженек был очень доволен… первое время. Ну что, пошли, что ли?
Пустула встряхнула за плечи Катту, подняла ее со стула. Кама поймала взгляд служанки, в котором стояли слезы, и вдруг подумала, что вот эта хрупкая и в самом деле очень красивая девчушка-атерка из Змеиного селения, на которую однажды положил взгляд принц Лаписа, обязательно будет раздавлена. И служанка об этом знает. А она, Камаена Тотум, сама уверена в своей неуязвимости?
– Десять стражников во главе с Долиумом ждут вас у ратуши, – сказал Сор. – Отыщете дорогу по коридорам?
– Я? – презрительно усмехнулась Пустула. – Да я знаю тут каждый поворот, это я в новой цитадели ни разу не была, а уж здесь-то…
– Пора, – поклонился Сор.
– Ладно, – кивнула Пустула, накинула умолкшей Катте на голову кружевной платок, скрывший ее лицо, и вдруг повернулась к Каме. – Ты и в самом деле сражалась так, как сражаются настоящие воины, – холодно и непривычно тихо произнесла она. – Дивинус и Процелла передают тебе свое восхищение. Мы не скоро увидимся. Я с детьми хочу погостить у брата в Утисе, провожу эскорт до ворот, и к брату. Он позже отправится. Может быть, и вовсе не увидимся. Удачи тебе.
Сказала и шагнула к выходу, разметав каблуками песочный рисунок под маятником Фламмы. Увела за собой прихрамывающую служанку.
– И я, – вдруг смахнула слезу Лава. – А то матушка уже обыскалась. Я через восточный выход. Ну чтобы… сами знаете.
Сказала, подняла капюшон плаща, накрыла им голову и выбежала из комнаты.
– Что здесь происходит? – повернулась к Сору Кама.
– Происходит? – удивился Сор и посмотрел на Фламму. – Ну что, огненная? Я рассчитываю на тебя!
– Да, – пробормотала странно побледневшая принцесса Ардууса. – А я на тебя.
– Встаньте на ноги, Ваше Высочество, – попросил Сор Каму. – Здесь ничего не происходит, но на разговоры нет времени.
Кама сдернула тряпицу с ноги, пошевелила ею, туго перевязанной льняной лентой, потом опустила ноги на пол, встала, сделала один шаг, другой. Нога словно онемела, но слушалась ее.
– Сильно заболит… через два дня? – спросила наставника.
– Сильно, – кивнул Сор. – Но жить будешь. Ладно. Я выйду через ратушу, Мурус обещал выпустить, ярлык дал, еще увидимся.
Сказал, закутался в плащ, обернулся в дверях и произнес громко:
– Доброй ночи, Ваше Высочество.
– Доброй ночи, любезный Сор! – так же громко ответила рыжеволосая принцесса.
Фламма закрыла глаза, тяжело вздохнула, затем шагнула к двери, прислушалась, задвинула засов. Подбежала к постели, вытащила из-под ложа два туго набитых плоских мешка, две тонких кольчужницы, с трудом набросила одну из них на себя, прихватила ее поясом, начала прилаживать на пояс меч.
– Ты что делаешь? – прошептала Кама.
– Мы уходим, – прошелестела девчонка. – Снаружи думают, что я здесь одна, стражники появились уже после того, как Пустула, Сор, Катта и ты оказались в моей комнате.
– Уходим? – не поняла Кама. – Куда? Не знаю, но…
– Я все знаю, – отрезала Фламма, и Кама разглядела, что ее глаза полны слез.
– На, – Фламма сунула ей в руки бронзовое зеркало. – Только тихо.
Кама взглянула в него и едва не выронила бронзу на пол. Из зеркала на нее смотрела Лава Арундо. Или почти Лава Арундо, если забыть, что волосы у Камы теперь были короткими и темными.