Провидение зла
Шрифт:
– Если бы это было правдой, тогда не понадобились бы войны! – зашептал Игнис. – Нанял убийцу и убил любого короля!
– Смерть королей не отменяет войн, – скривила губы Фискелла. – Ты можешь снять крышку с котла, но если он стоит на огне, вода будет кипеть, пока не выкипит или пока не истлеют угли под ним. Но я не сказала, что королей не убивают. Убивают, потому что короли ничем не отличаются от обычных людей. Но тут есть одна тонкость. Иногда человек умирает от тяжелой болезни, иногда даже от старости, иногда падает в пропасть, падает с лошади, попадает в зубы дикому зверю, происходит какое-то несчастье, которое влечет его смерть, но на самом деле его смерть устроена Орденом Смерти. Может случиться и иначе: будет пойман убийца, который уверен, что это он убил кого-то, и никто не узнает, что настоящий убийца пришел из Ордена Смерти. Кроме заказчика, который раскошелился на огромную сумму. Но этот заказчик, скорее всего, тоже не знает, кому он заказал убийство. Или прячет знание в самые темные уголки своего разума. Потому что ему страшно! И все-таки Орден Смерти редко принимает такие заказы. Он считает, что нельзя сталкивать наш мир в пропасть. Более всего он озабочен собственной сохранностью. И уже все прочие его действия прежде всего диктуются этим. Он очень странный, этот Орден Смерти.
– И ты… – начал Игнис.
– Я могла заменить своего отца в Ордене, – сказала Фискелла. – Он учил меня всему – воинскому искусству, магии, всему, что должен знать убийца, но он даже не обмолвился о моем предназначении. А потом я совершила глупость, отправилась на турнир в Ардуус, после чего твой отец вытащил меня из Даккиты и сделал своей королевой. И мой отец согласился на это.
– Но слова Алиуса… – прошептал Игнис.
– Орден Тьмы – орудие Храма Света, – ответила Фискелла. – Я ничего не знаю о нем, кроме того, что ступени посвящения в Ордене Тьмы схожи со ступенями посвящения в Ордене Смерти, хотя Орден Тьмы магический, а не воинский. Отец говорил мне об этом, но называл Орден Смерти братством смирения. Смысл смирения я поняла только после его смерти. Он заключается в том, что мир таков, каков он есть. Но это не значит, что его не стоит менять. Любой, кто пытается изменить мир и кто меняет его, тоже часть этого мира. А мир таков, каков он есть.
– Деятельное невмешательство, – усмехнулся Игнис.
– Или вмешательство бездействием, – вздохнула Фискелла. – Хотя я бы не обольщалась. Порой слова остаются только словами. Часто за ними не стоит ничего. А то, что происходит, вовсе обходится без слов. Но я отвлеклась… Так вот, всего ступеней семь. Седьмая – не имеет границ. Отец был на шестой. Меня он довел до пятой. К несчастью, он был уже слишком стар…
– Но Алиус…
– Я показала самое меньшее, что смогла, – ответила Фискелла. – Всегда показывай самое меньшее, что можешь. Но Алиус меня удивил.
– Он тоже послушник какого-то ордена? – спросил Игнис.
– Он угодник, – ответила Фискелла. – Бродяга. Может быть, самая большая загадка этой земли – угодники. Это ведь тоже орден. Но они все на виду. Они всегда где-то поблизости. Они не таятся, и одновременно – они сплошная тайна. Если бы он был тайным послушником, он бы упал рядом с Вентером и никогда не дал понять, что определил третью степень моего заклинания. Он настоящий угодник. И ему нет еще и сорока. Я даже боюсь думать, что могут предъявить старики-угодники.
– Старики могут предъявить только старость, – пробурчал Игнис.
– Однажды угодники остановили Лучезарного, – напомнила Фискелла.
– Тогда под их балахонами скрывались боги, – парировал Игнис.
– Есть время богов, есть время людей, – поднялась королева.
Игнис тоже встал.
– Я не знаю наверняка, кто хочет вашей смерти, – проговорила Фискелла, глядя сыну в глаза. – Но и ты, и Кама в опасности. В Ардуусе за вами вели слежку. Кто – понять не удалось. Хотя одна из тех, кто следил за Камой, была женщиной. Это очень опасно. Если это Орден Слуг Святого Пепла, о котором ты упоминаешь со смехом, то это повод бояться нам всем. Я не знаю, кто управляется с магическими нитями, которые натянуты, как струны. Ясно только, что магия тут задействована высшая. Мы пытаемся остаться в живых. В Ардуусе было слишком много хороших магов, поэтому я наложила на Катту и Ассулума заклятие только в пути. Оставила неоколдованным только отца. Или ты думаешь, что Окулус был магом Лаписа? Сам он думал именно это. Но магом была я. Запомни, сейчас ты стражник Вавато. Но я, твой отец и Алиус видим тебя таким, какой ты есть. И если появится сильный маг, он тоже тебя увидит. И эти твои амулеты тебя не прикроют. Тебе нужно учиться прятаться.
– Прятаться? – удивился Игнис.
– Да, – отрезала Фискелла. – Хотя бы до того момента, пока я узнаю, кто хочет убить вас. Прятаться сложно, но можно. Кама умеет. Я не учила ее, это у нее в крови. Но и ты можешь этому научиться. Я люблю всех своих детей, но особые таланты достались только тебе и ей. Она женщина, ей проще. Тебе сложнее. Но ты должен научиться. Иначе… Смотри.
Она стянула с правой руки перчатку. Игнис задрожал. Ладонь королевы была синюшного цвета, пальцы покрывали язвы.
– Я прикрыла тебя от той молнии, – сказала Фискелла. – Не волнуйся, рука излечится. Кама смогла защитить себя сама. Ты – нет. Если бы не я, ты бы осыпался пеплом.
– Так это… – прижал руку к груди Игнис.
– Камни Митуту, – срывающимся голосом ответила Фискелла, и ее глаза вновь наполнились слезами. – В тебе и твоей сестре. То, что было обещано шести атерским королевствам, поразило только двоих, причем моих детей. Где остальные камни, я не знаю. Я виделась в Ардуусе со многими, больше их нет ни у кого. И об этом знаю не только я. Там, у сломанного кедра, кто-то попытался выжечь камни. У него это не получилось. Но это не значит, что он бросит свои попытки. Я извлечь из тебя этот камень не могу. Все, что я могу, это оберегать тебя. Об этом и только об этом болит мое сердце.
– Но почему? – растерялся Игнис.
– Почему вода убегает из проржавевшего котла через отверстие? – спросила Фискелла. – Почему зверь переходит реку вброд? Почему падает лавина с заснеженной вершины? Почему молния ударяет в высокое дерево или в стальной штырь на башне? Камень Митуту – и соблазн, и кара. Хозяин камней выброшен из этого мира через проклятую грязь в центре Светлой Путоши, а его распорядитель нанимает войско. И ищет лучших воинов. Камни находят для него лучших.
– Я лучший? – недоверчиво усмехнулся Игнис. – Тогда почему…
– Воин, который не имеет ран и шишек, ничего не стоит, – проговорила Фискелла.
– Так что мне делать? – спросил Игнис.
– Пока ничего, главное – не делать глупостей. Мы будем ждать здесь Каму. Я доверила ее Сору, он не должен подвести. Сор лучший воин Лаписа. После меня. Пять дней мы ждем ее здесь. Затем уходим в Ос и ждем ее там.
Королева поднялась, сделала несколько шагов, обернулась и добавила:
– И чтобы тебе было над чем подумать. В Анкиде, а также в Эрсет, что лежит за горами Митуту. В Шуту, что начинается за горами Габри, величайшими царствами которого являются Кема, Мелухха и город Офир. В северных Иштану и Ахарру. Во всей Ки нет ничего опаснее Ордена Смерти. Но это опасность для единиц. Ужас таится не в нем. Ужас исходит из нас самих. Он живет в каждом. И это не поганая кровь, которой наградил даку и дакитов Лучезарный. Это наша подлость. Она есть в каждом, не давай силу собственной подлости.
Игнис потрясенно молчал.
– И еще, – Фискелла была бледна. – Запомни. Четыре храма Благословенного – благодетельный квадрат Энки. В нем – божественная полнота. Но Энки не живет в храмах, он в сердце. Он помогает справиться с подлостью. Но помогает тому, кто рассчитывает на себя. Все остальное – это все остальное. И храмы других народов. И уснувшая ныне святая инквизиция. И Храм Единого. И поганый Храм Света. И все магические ордена – все семь башен, какие бы замки ни запирали их ворота. И Орден Смерти, и Орден Слуг Святого Пламени, и Орден Воинов Света, и все угодники, вместе взятые, – все они – все остальное. Главное – внутри тебя.