Провинциалы
Шрифт:
– Давай не будем сейчас.
Старушка подошла к нему.
– Что с тобой? – произнесла она мягко, с непривычной нежностью.
– Почему мы вынуждены жить, как зверье на скотном дворе? Никому до нас нет дела. Мы просто мусор.
– И что с того? – Она обняла внука. – Жить все равно нужно.
Бабушка помогла Артему раздеться и, как когда-то в детстве, долго сидела у его кровати, гладила рыжие пряди сухой ладонью и тихо шептала:
– Люди живут и хуже нашего. Поспи. Завтра будет легче.
Но тоска так и не прошла.
Спустя три дня Артему позвонил один
– Знай, у тебя все равно нет шансов! – и продиктовал ему номер.
Артем долго не решался позвонить. Что он мог сказать? «Привет, будь моей девушкой»? Нужно было придумать что-то более тонкое, изящное, но Артем был попросту не способен на это. Он был заурядным работягой, и плести красивые фразы ему не полагалось.
И все же он набрал номер. Из трубки послышалось:
– Алло.
– Здравствуйте, а можно Алису к телефону?
– Это я. Кто это?
– Привет. Ты меня не знаешь. Я видел тебя в пивной на днях и подумал… Может, сходим куда-нибудь?
– Ты тот рыжий парень, что сидел напротив? – спросила Алиса после недолгого молчания.
– Да.
– Я не против. Сегодня вечером я как раз свободна.
– Тогда я зайду за тобой в семь. Пойдет? Где ты живешь?
– Напротив школы. Только не крутись под окнами.
Артем повесил трубку. Он был рад, но долго еще не мог поверить, что все оказалось настолько просто.
Хотелось бы мне рассказать историю об их первом вечере, о том, что жизни их изменились, а сердца сплелись воедино в порыве бесконечной любви, но ничего подобного не случилось, только не в этом месте и не с этими несчастными людьми. Просто приятный вечер: немного разговоров и четыре чашки горячего чая, чтобы хоть немного согреться. Артем хотел сделать их первое свидание особенным, но денег хватило только на дешевое кафе и последний сеанс в кино. Но Алиса даже спустя много лет говорила, что это был лучший день в ее жизни.
Затем еще несколько встреч, первый поцелуй, стылые зимние вечера после работы, проведенные в пивной все с теми же приятелями. Знакомство с родителями. Бабушка Артема была счастлива принять Алису в своем доме, хлопотала и суетилась вокруг, все время сетуя, что ей нечего поставить на стол. А после, вечером, сказала Артему:
– Она очень красивая, – и добавила, чуть нахмурившись: – Не вздумай ее обидеть!
Мать Алисы, бывший преподаватель местного университета, вынужденная теперь работать в школе, выбор дочери не одобрила. Артем показался ей слишком вульгарным, и женщина причитала:
– О чем ты только думаешь? Он же вышел из хлева! Как он сможет обеспечить тебе достойную жизнь?!
Но Алиса ничего не хотела слушать.
Казалось бы, все шло хорошо, но Артем никак не мог успокоиться. С каждым днем мир вокруг казался ему все грязнее, лица приятелей – глупее и порочнее, а судьба – все несправедливее. Сердце его наполнилось злобой. Артем возненавидел весь мир. Каждого человека считал врагом, но больше всего ненавидел себя и, встречаясь каждый вечер с Алисой, проклинал свою неспособность дать ей большее.
– Скоро нам не придется здесь жить, – то и дело говорил он любимой.
Но, чем больше Артем прилагал усилий, тем сильнее противостоял ему мир.
Вскоре ненависть в душе его настолько усилилась, что, казалось, способна была расколоть мир надвое. Артем жил лишь одной мыслью: сделать жизнь любимой хоть немного лучше, и, по мнению его, цель эта оправдывала любые жертвы.
Летом 1999-го влюбленные сыграли свадьбу. Скромное торжество в кругу друзей и родственников. Не было ни клятв, ни дорогих подарков – просто приятный вечер, наполненный уютом и безмолвной верой в светлое будущее. Алиса, как и любая девушка в день своей свадьбы, была несказанно счастлива, и, пусть на роскошные одеяния не хватило денег, в своем белом платье с мелким кружевом и бежевых туфельках она чувствовала себя самой красивой. Для нее не было большей радости, чем видеть Артема рядом и знать, что теперь они всегда будут вместе.
Артем же весь вечер был молчалив, с жадностью ловил каждый взгляд Алисы, ее улыбку. Но, стоило ему забыться, как тут же в уме растекалась мысль, словно трупный яд из гниющей раны: «Мы заслуживаем большего».
Следующие полгода выдались непростыми. Денег не хватало, и, как ни противился Артем, Алисе пришлось устроиться на работу в маленький парфюмерный магазин. Артем все время работал, а вчера проводил с Алисой. На бабушку и приятелей времени уже не хватало, и вскоре он совсем о них позабыл. Молодые часто задумывались о том, чтобы завести ребенка, но оба понимали, что просто не смогут дать ему достойную жизнь. Иногда Алиса готова была смириться с этим:
– Рожают же другие.
Но Артем не хотел даже слушать:
– Наши дети не будут копошиться в отбросах. У них будет все, что они пожелают.
И любые аргументы Алисы теряли смысл.
Каждый раз по дороге домой Артем заглядывал в окна домов, слушал, как вдалеке кричат дети, домохозяйки гремят посудой на кухнях, пока их мужья просиживают штаны перед телевизором в ожидании горячего ужина. Жизнь двигалась, дети росли, влюблялись, давали жизнь новым людям. Жизнь, которую они украли у его неродившихся детей. Дарили друг другу счастье, которое принадлежало ему и Алисе. С каждым днем он ненавидел их все больше и, притаившись среди тесных комнатушек, ждал, когда сможет забрать то, что принадлежало ему по праву.
Так незаметно, затерявшись в рабочих буднях, узких коридорах и тоскливых вечерах, наступил канун двухтысячного года. Зима тогда выдалась неважная: дожди перемежались с мокрым снегом, небо хмурилось, земля под ногами была размыта, и, стоило сойти с дороги, как ботинки тут же вязли в грязи. Город стоял объятый туманами. Гирлянды и бумажные фонарики падали прохожим под ноги и тут же пропадали в месиве слякоти. Праздник катился под откос, и дух нового года восполняли только рекламные баннеры и мелкие торговцы, из последних сил пытавшиеся продать елочные украшения. Люди предпочитали сидеть дома и сетовать, почему же небо не наградило их снегом, утверждая, что это худшая зима на их памяти. Все, насторожившись, ждали, что принесет им новое тысячелетие, и каждый где-то в глубине души надеялся, что скоро свершится чудо.