Проводник 2. На другом берегу Стикса
Шрифт:
Колье просто сверкало, обесценивая ее одежду. Внезапно для себя, она заметила стайку маленьких бабочек, которые непринуждённо порхали вокруг ее плеч, но теперь они были темно-красного цвета, мотыльки не мешали, не отвлекали от колье, а наоборот, скорее дополняли его красоту, привнося некоторую пикантность и сексуальность.
Аня улыбнулась себе в зеркале, ей очень нравилось то, что она там видела. Она отвернулась, подошла к кровати, достала из футляра серьги, каждая серьга имела по два алмаза в подвесе, но они не были тяжелыми, скорее в самый раз. Были изящными, не большими, но все же заметными, подчёркивающими красоту своей хозяйки. Аня одела их, вновь подошла к зеркалу с интересом наблюдая какой эффект будет на этот раз. Не ошиблась, возле ее ушей справа и слева
Вдруг замерла, стала серьезной, в ее глазах сверкали бриллианты, аккуратно расстегнула пуговицы дешёвого халата, сбросила его на пол, не торопясь развязала верхние тесемки нежной ночнушки, медленно стянула ее вниз. Та тихо спала с нее к ногам, она осталась нагой.
Аня любовалась своим обнаженным телом, на ее небольших грудках от комнатной прохлады, задорно скукожились сосочки, добавляя пикантности к ее женским прелестям. У нее была отличная фигура, покатые, мягких форм плечи, пропорциональные бедра, можно было сказать, что все было в самый раз, что все в ней сошлось в гармонии.
Аня была стройна и подтянута, ростом чуть выше среднего, с гладкой бархатистой почти без изъянов белой кожей, на правой груди, выше соска, красовалась черной точкой родинка. В зоне бикини совершенно отсутствовали волосы, Аня за этим тщательно следила, регулярно избавлялась от них, отдавая дань моде. Ее бывший не приветствовал растительность на девичьем теле, ну и самой Анне так больше нравилось.
Она чуть повернулась, отвлеклась на свою попу, проверяя не обосновался ли там за зиму целлюлит. Вытянулась, встала на цыпочки, рассматривала себя сзади, немного недовольно скривилась, вновь развернулась к зеркалу. Любовалась, как гармонировало ее нежное обнаженное тело с подаренными ей драгоценностями, причмокнула язычком.
– «Какая красота бесхозно пропадает…», – подумала она, любуясь на себя, вокруг порхали разноцветные бабочки, делая из Ани загадочную фею. Анна еще немного покрутилась перед зеркалом, замёрзла, решила, что пора одеваться, но драгоценности были настолько красивы, что снимать их не хотелось, но все же ей пришлось. Сняла, аккуратно сложила их обратно в футляр, оделась. Натянула на себя спортивные брюки, белую хлопковую футболку с логотипом своей авиакомпании, поверх накинула флисовую кофту. Заглянула в зеркало, посмотреть, как выглядит, подобрала наверх волосы, стянула их резинкой в хвост. Снова присела на край кровати, взяла в руки футляр, чтобы спрятать его обратно в чемодан. Но тут до нее дошло, что крайне не хочет продавать столь ценный подарок.
В голове мгновенно родился план как оставить ценности себе и все же обрести деньги. Она встала с кровати, нашла свою сумочку, там в боковом карманчике покоился клочок бумаги, который ей дал странный Паша. Достала его на свет, взяла телефон в руки, набрала номер, замерла, делая паузу, чтобы удостовериться правильно ли она делает. После секундных раздумий нажала на иконку вызов, в телефоне пошли гудки. На звонок пока никто не отвечал, она вздохнула, понимая, что уже что-то не так, все же решила подождать до окончания вызова, на последнем звонке смартфон ожил.
– Алло…? – Прозвучал уставший Пашин голос. Аня от неожиданности растерялась, не знала, что ему ответить, поэтому на секунду застопорилась, лихорадочно подбирала в уме слова для будущего разговора, тем временем трубка повторила. – Алло, я слушаю?
– Паша, ну пойми родной, на этот раз, тебе ну никак не получится отмазаться. – Михалыч замолчал, в кабинете повисла пауза, он в упор уставился на парня, откровенно и бесцеремонно изучал его. Парень в ответ потупил взгляд, отрешенно смотрел куда-то себе под ноги, не реагировал. Михалыча это слегка задевало и бесило, но профессионализм матерого ФСБ-шника это нивелировал, внешне он оставался совершенно спокойным. Он и не привык, чтобы люди вели себя с ним вот так, откровенно игнорируя. Парадокс заключался в том, что только Паша может спасти его и его близких от верной гибели. Поэтому Евгений Михайлович,
Работал Михалыч с Павлом по классическому сценарию, задача которого заключалась в том, чтобы максимально запугать объект обработки, обрисовать ему самые мрачные и печальные перспективы, а потом, когда тот отчается и деморализуется, предложить выход из сложившейся ситуации. Разумеется, с выгодой для себя, и преподнести это как великое снисхождение и великодушие со стороны обвинителя.
Но сейчас до него начинало постепенно доходить, что такая схема почему-то не работает. Павлу было просто фиолетово на то, что вещал Евгений Михайлович. Паша попросту все игнорировал. Уже час Михалыч общался с этим несговорчивым парнем у себя в кабинете, но все старания запугать Павла почти сошли на нет. Хотя он припомнил все подвиги, которые числились за Пашей, обрисовал перспективу ответственности, пообещал, как минимум, двадцатку, как максимум – пожизненное! Но на парня это не производило никакого впечатления, он просто сидел, смотрел в пол, время от времени ухмылялся, на контакт идти явно не собирался.
В кабинете они были одни. Никаких бумаг, протоколов о беседе с Павлом Евгений Михайлович не вел. Также он постарался, чтобы не было случайных свидетелей разговора с Пашей, понимал, что в этой ситуации с Павлом нужно беседовать только в частном конфиденциальном порядке. Был очень расстроен, что их разговор не задался, развивается в негативном ключе. Паша совершенно не собирался идти на контакт, но и Михалыч не сдавался.
Высокие чины в кремлевских кабинетах не подвели. На следующий день после того, как он попросил о помощи с утра ему позвонили, сообщили, что человека, которого он разыскивает, обнаружили в Сочи. Сказали, что в течении трех с половиной часов его доставят к Михалычу спец бортом.
Вот теперь они сидели друг напротив друга – Паша с совершенно отрешённым видом и Михалыч, который не знал, как заставить Павла выполнить то, что так было жизненно важно для него. Но он генерал ФСБ и не оставлял попыток все-таки пробить психологическую оборону парня.
– Паша, смотри, вот такая картина по тебе выходит. – Михалыч открыл картонную папку с названием «Дело», достал оттуда листок бумаги, одел очки.
– Две тысячи одиннадцатый год, – начал он, – в городе Киренск Иркутской области пропал паренек Сережа Миронов, смотри. – Михалыч полез пальцем в текст. – По факту исчезновения Миронова было расследование, по делу свидетелем проходил его друг некто Павел Смирнов, дальше дело было закрыто с формулировкой, «в связи с истечением срока давности». – Михалыч замолчал, дал Паше возможность вспомнить, продолжил. – А знаешь, Паша, дело закрыли с нарушением! – Сообщил Михалыч, посмотрел на Павла поверх очков, изучая его реакцию, тот в ответ ехидно слегка кивнул. – Продолжим. – Сказал Михалыч. – Две тысячи тринадцатый год, жалоба Виктории Савельевны Чипко тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения на Павла Александровича Смирнова в Херсонский РОВД Корабельного района.
Жалоба заключалась в том, что после ссоры из-за неуплаты долга за аренду жилья ее постоялец Павел Смирнов напустил на несчастную старушку орды неизвестных насекомых, которые нанесли ей телесные повреждения легкой степени. Было открыто уголовное дело по статье 194 УК, умышленное уничтожение либо повреждение имущества, так как дом пришлось дезинфицировать, и статьи 125 в части 1 УК Украины, нанесение лёгких телесных повреждений. После трехнедельных разбирательств уголовное дело было закрыто с формулировкой «за недостатком доказательств злого умысла». Следователю Грановой Ю. В. был объявлен выговор с занесением в личное дело. – Михалыч замолчал, снял очки, достал из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой, подкурил, затянулся, выпустил клуб дыма, вновь глянул на Пашу. Тот улыбался, видимо вспоминая те дни. Евгений Михайлович отложил папку в сторону, вздохнул, понял, что его скрытая угроза возобновить старые дела не работает. Еще раз затянулся, подумав несколько секунд, откровенно обратился к нему.