Проводник
Шрифт:
Мадам Флёро устало вздохнула.
— Что ж, понимаю, что рассказать всего вы мне не можете, но хватит и этого. Главное для себя я уже узнала. Будем считать, мы помогли друг другу. Теперь-то я хотя бы поняла, что это были за голоса.
— Сочувствую вам. Тяжёлая ноша этот ваш дар.
Гадалка грустно усмехнулась.
— Не поверите, но за всё это время вы оказались первый человек, который проявил сочувствие. Остальные или боятся, или втайне завидуют. Шепчутся за спиной. Считают лёгким заработком. А попробовали бы сами, когда тени приходят, и шепчут, и шепчут во тьме, — яростно стиснула виски. — Вот. Опять началось. Извините. Не могу больше. Мне надо побыть одной… Прощайте,
Попытавшись сказать что-то ободряющее, Макс опомнился и бочком вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь.
— Не стоит, — шепнул поднявшейся с явными намерениями войти ассистентке. — У неё… Кхм… Видения. Она попросила дать ей немного побыть одной.
— Благодарю вас, мьсе, — женщина покорно опустилась в кресло. — У неё это часто бывает. — Особенно к ночи…
Глава 12
Едва не врезавшись в колонну портика у входа, Макс мысленно проклял все архитектурные стили, включая барокко и классицизм.
Ну что за люди, нормальную дверь построить не могут! Тут и дел-то всего, металлический козырёк над входом, и всё. Нет ведь, нагородили аж четыре колонны, и каждая почти метр обхватом. Старались. Наверно чтоб не упало наверняка. О практичности надо думать, а не о рюшечках и херувимчиках! Архитекторы хреновы!
Сердито поправив массивные роговые очки, собрался с духом и дёрнул шнурок звонка. Вообще-то, положа руку на сердце, зря сорвался на архитекторов. Сам такую маскировку придумал. Накладные борода и усы могли отклеиться в самый ответственный момент. А тут всё естественно. Молодой, стеснённый в средствах учёный. Потому и очки минус сто диоптрий, ни видно почти ни черта. Свои, изящные в тонкой модной оправе пришлось оставить в гостинице и скрепя сердце купить это массивное убожество а ля миссис Уксус. Стёкла кабы не пулепробиваемые, старались. А тяжёлые, шею сломать можно. Но придётся немного потерпеть. Натурализм, ничего не попишешь.
Дюжий охранник приоткрыл дверь и цепко оглядел с головы до ног. Свирепый взгляд немного смягчился. Шмыгнув перебитым боксёрским носом, натужно прогундел:
— Вы к мсье Бюэлю?
— Да, мсье, — кротко кивнул Макс. — Хочу ему кое-что предложить.
Охранник посторонился.
— Проходите.
Макс ссутулился и неуклюже прошмыгнул в дверь. Остановился у лестницы и снял очки, неспешно протирая линзы.
Обстановка соответствовала предварительному плану. Широкое фойе, лестница наверх, коридоры налево и направо. Который влево, как раз к подземному ходу. Интересно, что там. Вроде бы пахнет кухней.
Близоруко шурясь, побрел на запах.
— Эй, ты куда это? — грозно рявкнул охранник.
Макс остановился в дверном проёме. Подмигнув ошарашенной кухарке, замеревшей над корзиной дров, обернулся и невинно пожал плечами.
— К мсье Бюэлю.
— Растяпа! Это кухня! А он принимает на втором этаже, — тыкнул за плечо большим пальцем громила. И для большей ясности пояснил, очевидно, приняв за слабоумного:
— Там! Наверх иди!
— А, да-да, пардон…
Макс покорно развернулся и побрёл к лестнице. Всё равно самое главное уже увидел. Ступени приоткрытого люка как раз выходят в подвал с углём и дровами. А там, в неприметной нише забитой всяким пыльным хламом начинается подземный ход. Очень удобно. Франция страна революций, буржуа научены горьким опытом. Чуть прижмёт, хвать всё нажитое непосильным трудом, прыг в дыру, и волчьим намётом до самой финской границы. Если успеют, конечно. Интересно, успеет ли в этот раз господин Бюэль. Алекс традиционно не стал распространяться на эту тему. Пожар, и пожар. Рядовое происшествие, о котором через неделю все позабудут. Останется только маленькая заметка в прессе. Как только начнут выносить вещи, наступит звёздный час. В конце концов, долг каждого гражданина помочь пожарным тушить бедного погорельца. В общей суматохе позабытая никому не нужная скрипка не привлечёт внимания. А дальше с гордо поднятой головой удалиться в сторону моря. Гениальный план ещё раз обсудили в деталях. Вот только подозрительно, что Алекс про гадалку ни словом не упомянул. Как будто ничего и не было. Вот и пойми всю их коварность. То ли решил спустить на тормозах, то ли записывают далеко не всё. Завести разговор первым выйдет себе дороже. Мало ли, может действительно запись выборочная, а может только того и ждут, когда пациент сам проколется. В общем, как говорят ковбои, иногда лучше не спешить.
Добравшись до первой открытой двери, Макс заглянул внутрь.
Сюда, не сюда? Судя по плану, должен быть тот самый приёмный кабинет.
Освещённый тусклым светом догорающих свечей господин Бюэль восседал во главе огромного стола, лениво перелистывая пухлявым пальчиком огромный гроссбух. Отвисшие щёки и набрякшие веки напомнили английского бульдога, отчего-то переодевшегося в халат и взгромоздившегося за стол. Ещё только курительной трубки не хватает. Тогда бы вообще получилась картина маслом.
Едва сдержавшись, чтобы не рассмеяться, Макс изо всех сил призвал к порядку расшалившуюся фантазию и деликатно поздоровался:
— Добрый день, мсье!
Скривившись словно от зубной боли, Бюэль раздражённо перелистнул страницу и поднял недовольный взгляд. Мигом оценив явно скромные финансовые возможности молодого посетителя, хмуро буркнул:
— Что вам угодно?
Приняв подобострастный вид, Макс неловко прошмыгнул в кабинет.
— Видите ли, хотелось бы узнать, сколько вы готовы предложить за это, — вытащил из кармана верный хронометр.
— Что это? — заинтересовался ростовщик. — Часы? Погодите, зажгу свечи, — тяжело пыхтя, подхватил канделябр и прошёлся по комнате, зажигая многочисленные подсвечники.
Стало намного светлее.
Хозяин уселся на место и вооружился большой лупой.
— Давайте, что там у вас? — нетерпеливо протянул руку.
Макс шагнул к столу и вручил часы.
— Хм, Тиссот, — прищурился ростовщик. — Посмотрим, посмотрим…
Дожидаясь вердикта, Макс перевёл рассеянный взгляд на дальнюю стену и прищурился, разбирая детали.
Похоже, хозяин страдает манией собирательства. Даже при всём желании нормальный человек вряд ли бы умудрился подыскать более непохожие друг на друга предметы.
Богато украшенный арабский ковер заполняли многочисленные восточные безделушки, чучела зверушек, голова вепря, сабли, шпаги, старинные пистоли, шотландская волынка, флейта, африканский тамтам и…
Сердце учащённо заколотилось, едва осознал, что это.
Тускло поблёскивая лакированными бочками, под тамтамом небрежно висела скрипка. Изогнутый смычок словно диковинная стрела дополнял причудливую композицию.
Макс невольно потёр пересохшее горло. Скрипка чёрт с ней. Но вот волынка что-то задела в душе…. Совсем один в один как та, на которой когда-то давным-давно в память об ирландских корнях играл с отцом. Вернее с отцом Билли, что впрочем, одно и то же. После смерти отца волынка ещё долго висела на стене, и каждый год радуя маму, наряжался в зелёное и играл на параде в день святого Патрика, пока не покинул отчий дом. Боже, какая же каша в голове…
— А вы наверно очень любите музицировать?