Проводы на тот свет
Шрифт:
– Потерпи чуток, не все сразу, - ответил ему Юрий Игоревич, сел в машину и уехал.
Итак, Волчихин.. Что же, он, Алексей, немного подождет, раз обещал Штырю. Хотя бы до той поры, пока не узнает имя убийцы или убийц своей Оленьки...
* * *
В ближайшую субботу Алексей решил поехать на кладбище навестить Ольгу. Тая тут же засобиралась вместе с ним. Алексей попробовал её отговорить, но Таисия даже не обратила внимания на его слова, быстренько переодевалась в черное. На стоянке, пока Алексей прогревал, прокручивал мотор вишневой "Ауди", она переговорила о чем-то с одним из охранников, "командированных" сюда её отцом. Как только они выехали со стоянки, вслед за ними пристроилась "шестерка".
У кладбищенских ворот ожидали своей очереди две похоронные процессии. Провожающие в последний путь своих близких стояли покорно и терпеливо. Покойникам уже некуда было торопиться, а живые опасались, что суетой могут обидеть их, потревожить их покой. Покойник - покой вечный, неизвестный живым, беспробудный.
Кладбища трудились, как хорошо отлаженный конвейер. И каждая шестеренка знала в нем свое место: могильщики, распорядители, шустрые девицы из кладбищенской конторы. Денежные купюры незаметно переходили из рук в руки - провожавшие заботились о том, чтобы последние минуты пребывания их близких на грешной земле не были омрачены. А уйдут под землю - возьмут их под свое покровительство те, кто призвал их к себе.
Совсем недалеко виделись силуэты огромного города, там продолжалась жизнь. А пока жизнь продолжается - будут и умершие, ибо все в этом мире взаимосвязано.
Один из покойников, дожидавшихся своей очереди для въезда на кладбище, очевидно, в конце жизни был бедным человеком. Его привезли в обшарпанном катафалке - стареньком автобусе, провожали несколько пожилых людей. Не было среди них мужчин, чтобы вынести на крепких плечах гроб с телом, но у старушек были в руках красные подушечки с орденами. Кем он был при жизни, за какие заслуги он был удостоен наград, среди которых Алексей заметил и орден Ленина? Впрочем, все это для того уже не имело значения. Кладбищенские "жучки" торговались с провожавшими в последний путь покойника-орденоносца, они хотели отобрать у его близких последние копейки. "На поминки ничего не останется", - хмуро проговорил старик, видно, провожавший друга. "А ты как думал?
– нагло сказал мордатый могильщик. Похороны они нынче разорительнее пожара..."
– Здравствуйте, Алексей Георгиевич!
Костров всмотрелся в приблизившегося к нему мужчину в черном костюме. Это был Сергей Викторович Сойкин, директор "ставровского" кладбища.
– Ольгу Тихоновну проведать пришли?
Алексей давно уже обратил внимание на эту особенность: профессиональные "похоронщики" говорили о покойниках, как о живых. Он кивком головы подтвердил, что да, пришел проведать супругу.
– А вас Кеша заметил и дал мне знать, - объяснил свое появление Сергей Викторович.
– Пусть эти... похоронят старика по-человечески, - попросил Алексей.
Сойкин подошел к могильщикам, что-то резкое сказал им, указав на Алексея. Ты заворчали, но зашевелились, прекратили мелочитьСя.
Кладбищенский директор снова подошел к Алексею, поколебался и все-таки решился сказать:
– Благасов меня увольняет, поскольку Я был в очень хороших отношениях с покойНым Тихоном Никандровичем и не позволял обирать покойных. Он назначает своего человека... Нагнал сюда своих рабочих, охранников... Видите, шляются в черном, с дубинками? На кладбище - и с дубинкой... Шакалье!
У Сергея Викторовича, видно, наболело, и он со злостью продолжал:
– Охранники!.. Днем дрыхнут, ночью пьют, девок приводят, тем экзотика, пищат, чуть ли не хороводы среди могилок водят. Ни людей, ни Бога не боятся.
– Гоните их, - сказал Алексей.
– Впрочем, позовите ко мне их старшего.
Он ехал сюда навестить в тишине и спокойствии Ольгу, а теперь вот завелся. Может быть, причиной тому был старик-покойник с орденами, который жил так честно, что и похоронить его было не на что.
Пока Сойкин ходил за "старшим", Тая подошла к "шестерке", переговорила с парнями в ней - их было двое. Парни вышли из машины, встали чуть позади Алексея.
Сойкин пришел с одетым в камуфляж охранником, у которого действительно на широком кожаном ремне висела дубинка.
– Собери своих и проваливайте отсюда, - резко приказал ему Алексей.
– Кто сказал?
– опешил охранник.
– Я сказал.
– Во чмо!
– удивился охранник.
– Ты, кент, откедова вылупился?
– Попрошу изъясняться уважительно!
– потребовал Алексей.
Сопровождавшие его парни дернули замки молний своих курток - под ними явственно были видны короткоствольные автоматы.
– Чего тебе не понятно?
– спросил один из них охранника.
– Это кладбище держат Юрась и его братаны.
– Он сказал напарнику:
– Звони, вызывай бригаду, какой-то этот... непонятливый попался.
У напарника уже был в руках мобильник.
– Не надо!
– заторопился охранник.
– Мы сейчас уйдем, а "верхние" пусть между собой разберутся.
Он скорым шагом пошел собирать своих людей.
– Сергей Викторович, - обратился Алексей к Сойкину.
– Верните на работу своих людей, которым доверяете. И сами не вздумайте сдавать дела. Вы, что, забыли, что утверждались в своей должности префектурой округа? И только она имеет право вас отстранить. Причем здесь Благасов?
Сойкин сказал:
– Спасибо, что напомнили.
– И с хитринкой добавил:
– Когда начинается беспредел, про все забываешь.
Он, много лет состоявший "при кладбищах", видел уже немало разборок и относился к ним не то, чтобы спокойно, но хладнокровно.
Алексей сказал:
– Запишите мой телефон. В случае чего - сразу же звоните. Извините, я забыл вам представить даму... Это моя супруга, Таисия Андреевна Юрьева...
– Ого!
– только и произнес Сойкин.
– Ведь Юрьев - это...
– Не надо много вопросов, - остановил его Алексей.
– Мы желаем вам всего доброго и все-таки проведаем Олю.
Они шли по кладбищенской аллее, Таисия опиралась на руку Алексея и вполголоса, с явным удовольствием, бормотала про себя:
– Дама... Моя супруга... Уважаемая Таисия Андреевна...