Проводы на тот свет
Шрифт:
– Я хочу работать, - вдруг заявила она.
– Многие наши недоразумения возникают из-за того, что я закрыта в четырех стенах и у меня много свободного времени.
Насчет "четырех стен" было явным преувеличением, но Игорь Владимирович не стал ничего уточнять. Хорошо уже то, что она вступила в переговоры.
– Пожалуйста, - покладисто согласился он.
– Где бы хотела работать, моя дорогая? Кем?
– Твоим заместителем... Точнее заместителем генерального директора фирмы "Харон". Ты ведь после смерти Ставрова и Брагина упразднил совет директоров и назначил себя генеральным. Так?
Она была в курсе его дел, и это стало для Игоря Владимировича ещё одной новостью в богатом событиями дне.
– Но, дорогая, я уже обещал Марату Васильевичу, что он станет моим заместителем.
Мысль, что стерва Виолетта будет его заместителем в "Хароне", казалась Игорю Владимировичу абсурдной.
– Обещаниянадо выполнять, - согласилась Виолетта.
– Марат Васильевич станет просто замом, а я - первым заместителем.
Игорь Владимирович взмолился:
– Дай хотя бы подумать!
– Думать нечего!
– отрезала Виолетта Петровна.
– Да или нет?
Она с ухмылочкой добавила:
– Я оставлю тебе Мариночку в приемной - трахай, когда будет настроение.
Он прикидывал: черт с ней, пусть считается заместителем без права подписи документов. Вреда не будет, да и надоест ей быстро игра в начальницы, а я попытаюсь за это время... обезвредить её. Волчихину надо откровенно объяснить, что к чему, он поймет и поможет.
– Увидишь, от меня будет большая польза, - развивала успех Виолетта Петровна.
– Буду заниматься связями "Харона" с другими фирмами, со всякими нужными нам организациями... Переговоры - моя стихия. Одно дело, когда их ведут такие мрачные мужики, как вы с Волчихиным, совсем другое - элегантная дама...
– Хорошо, дорогая, - сдался Игорь Владимирович.
– Во всяком случае, можно попробовать, вреда не будет.
Виолетта Петровна небрежно поцеловала его в щеку, налила в рюмки, предложила:
– Скрепим наш союз...
Игорь Владимирович чувствовал, что он совершает непоправимую ошибку. Виолетта влезала в самое святое, она брала его под плотный контроль. Где все-таки, где она, черт возьми, снюхалась с Бредихиным?
... С директором подставной фирмы "Знамя свободы", которая ничего не производила, но оперировала большими суммами, Виолетта Петровна познакомилась, можно сказать, при чрезвычайных обстоятельствах. Она ехала домой после посещения салона красоты на Тверской, когда в боковом переулке дорогу ей закрыла одна машина, а в хвост уткнулась вторая. Она оказалась в западне. Из передней тачки вышел парень, постучал ей в дверь: "Открывай, кошка". Их было трое, и держались они уверенно, нагло. Она поняла, что сопротивляться бесполезно, вышла из машины.
– Садись вон в ту, - ей указали, в какую.
– Прогуляемся. О своей тачке не беспокойся, подгоним.
– Куда вы меня везете?
– спросила насмерть перепуганная Виолетта. Первая мысль была о том, что её захватили в заложницы и будут вымогать выкуп с Благасова: "лишь бы согласился, заплатил". Она хотела расплакаться, но решила, что слезами амбалов не проймешь, а макияж размоется.
Ее привезли на какую-то дачу в Загорянке - старом, ещё довоенном дачном поселке. По пути относились вполне сносно - глаза не завязывали, не оскорбляли. Ее похитители молчали всю дорогу, и Виолетта, успокоившись немного, подумала, что таким животным проще свернуть кому-то голову, чем произнести несколько связных фраз.
Дача оказалась вполне приличным коттеджем, возведенным на месте старой развалюхи, очевидно, совсем недавно - ещё виднелись во дворе горки строительного мусора, но уже наметились будущие лужайки и цветники. Виолетта в сопровождении своих похитителей вошла в коттедж. Как убогой просительнице, ей указали кресло в холле. Парень, который выволок её из машины, сел напротив, и с влажным блеском в глазах уставился на её коленки.
В других условиях Виолетта Петровна принялась бы автоматически завлекать его, но сейчас было страшнО, она не могла понять, куда и_зачем её привезли.
Наконец, позвали в гостиную. Там находились двое мужиков, один пожилой, одетый по-домашнему, в стеганой легкой куртке под поясок, другой средних лет, в щеголеватом светлом костюме, с распахнутым воротничком сорочки.
– Присаживайтесь, Виолетта Петровна, - пригласил тот, что помоложе. И представился:
– Я - Герман Михайлович Бредихин, коммерсант. А это - хозяин уютного домика Рэм Спиридонович...
– Садись, - сказал и Рэм Спиридонович, или кто он был на самом деле. Прелести Виолетты, выпорхнувшей совсем недавно из другого мира, олицетворением которого был салон красоты на Тверской, на него не произвели видимого впечатления.
– Добрый день... или вечер, господа.
– Виолетта Петровна пыталась сохранить присутствие духа.
Рэм Спиридонович смотрел на неё в упор, не мигая. Был он не то, чтобы худым, но каким-то высохшим; лицо затянуто тонкой пергаментной кожей с морщинами, глаза глубоко прятались под надбровными дугами и были равнодушными, почти неподвижными.
– Извините, Виолетта Петровна, что пришлось прибегнуть к силе, чтобы заполучить вас. Но вы ведь обратили внимание, что везли вас открыто, руки не пеленали и глазки не завязывали... Это значит, что мы вам доверяем, Бредихин говорил вроде бы мягко.
Это вступление походило на строки из плохонькой драмы, каких сейчас ставилось в театриках множество. Виолетта приободрилась, чуть раздвинула коленки, небрежным движением поправила на них складки платья. Ей даже показалось, что они просто присмотрели её, хорошенькую женщину, на Тверской, доставили сюда, чтобы позабавиться, побаловаться. Одну её подругу вот так же умыкнули в городе, завезли в какую-то подмосковную глухомань, заставили попариться в баньке, прополоскаться в бассейне, всю ночь драли, а утром отвезли в город, вознаградили за труды щедро - две тысячи баксов, и предложили - забудь. Новые русские чувствовали себя победителями жизни, а победителям принадлежит все, в том числе и женщины.
– Можно было сделать все проще, - ответила Виолетта Герману Михайловичу.
– Я не из тех женщин, которые долго сопротивляются, - добавила она со смешком.
– Знаем, - кивнул Рэм Спиридонович.
– Мы навели о тебе справки. Трудилась в блядской фирме по вызовам... Кто был твоим сутенером?
– Рэм Спиридонович спросил грубо, как на допросе. Обращение на "ты" прозвучало, словно удар плетью. У Виолетты перехватила дыхание и она неожиданно для себя выпалила:
– Рома, то есть Леонид Романов.