Провокация (Солдаты удачи - 15)
Шрифт:
– Класс!
– восхитился Краб.
– Что для этого надо?
Роза Марковна критически оглядела Томаса:
– Не так уж и много. Приодеть. Прическу у хорошего мастера. Немного загара в солярии. И поработать над имиджем. Я бы сделала его художником-абстракционистом. Просвещенные западные дамы любят искусство. Во всяком случае, делают вид, что любят.
– Я - художник?
– поразился Томас.
– Да я зайца нарисовать не смогу! Уши смогу, а остальное - нет.
– Ты не расслышал, - объяснил Краб.
– Тебе сказано: художником-абстракционистом. Неужели не сможешь наляпать такой вот херни? кивнул
– Стас Анвельт, это же Кандинский, - укоризненно заметила Роза Марковна. Краб отмахнулся:
– Это вы знаете, что Кандинский. И я знаю, потому как платил. А кто не знает, тому это просто мазня. Вот и наляпаешь такой же мазни.
– Лучше пойти в Академию художеств и купить у студентов их работы, посоветовала Роза Марковна.
– Не думаю, что они будут заламывать цены.
– Тоже верно, - одобрил Краб.
– И я, значит, должен буду охмурить эту даму из Гамбурга, чтобы облегчить вам переговоры?
– уточнил Томас.
– Вник, - подтвердил Краб.
Моральные принципы, которыми в своей жизни руководствовался Томас, были достаточно эластичными и легко трансформировались под влиянием обстоятельств. Поэтому предложение Краба не вызвало в его душе протеста. Но он почувствовал, что если сейчас ответит согласием, то невозвратимо уронит себя в глазах не только этой старой падлы, но и самого Краба. Поэтому он ответил холодно и с достоинством:
– Ты предлагаешь мне то, что я умею делать и без твоих советов.
– Другие бабки, - заметил Краб.
– Не имеет значения. Это не дело. Это удовольствие. Или необходимость. А я пришел к тебе за советом о деле.
– Значит, нет?
– спросил Краб.
– Нет, - подтвердил Томас.
– Роза Марковна, спасибо. Извиняйте, что побеспокоил зазря.
– "Извиняйте зазря", - брезгливо повторила Роза Марковна.
– Вы бы еще добавили "бляха-муха".
– Прошу извинить, - поспешно поправился Краб и даже сделал такое движение, будто собирался привстать с дивана.
– Благодарю вас за консультацию. Не смею более задерживать.
– Так-то лучше, - кивнула Роза Марковна, сползла со стола и направилась к выходу. С полдороги обернулась и вновь, как при знакомстве, как-то особенно внимательно посмотрела на Томаса.
– А вы мне понравились, молодой человек. И даже не совсем понимаю чем. Если смогу быть вам полезна - не стесняйтесь. Скажите, Альфонс Ребане знакомо вам это имя?
– Альфонс Ребане?
– переспросил Томас.
– Нет.
– Может быть, это ваш дядя, дед или какой-нибудь родственник?
– Нет, - повторил Томас.
– Никогда о нем не слышал. А кто он такой?
– Вы не знаете?
– Нет.
– Тогда и не нужно вам этого знать, - сказала Роза Марковна и вышла.
– Знаешь, сколько я ей плачу?
– спросил Краб.
– По четыре штуки баксов в месяц. Я ее переманил из Академии наук, когда там все накрылось. Ее блатовали в одну очень серьезную фирму, предлагали три штуки. Но я перебил. И она стоит этих бабок. Надо же, понравился ты ей. Ей мало кто нравится. Даже со мной разговаривает через губу. Ладно. Чего же тебе, блин, присоветовать? Ничего даже в башку не приходит.
– Да ничего и не надо, - легко отмахнулся Томас.
– Не приходит значит, не приходит. Давай дернем еще по одной, да я пойду, не буду отвлекать тебя от бизнеса.
–
– Нет, Фитиль, не могу я тебя так отпустить. Ты пришел ко мне за советом, оказал уважение. И как ты меня отмазал от сто сорок седьмой, это я тоже помню. Ладно, дам тебе наколку. На серьезный бизнес. На очень серьезный. Сделай вот что. Поезжай в Россию и купи там двухкомнатную квартиру. Где-нибудь в Рязани, в Туле, под Питером. Все равно где. Только не в Питере и не в Москве, там дорого. Хату купи самую дешевую. Потом дашь объявление в наших газетах, в русских: "Меняю двухкомнатную в России на двухкомнатную в Таллине". Вник?
– Не совсем, - признался Томас.
– Считать не умеешь. Двухкомнатная в Рязани или где там обойдется тебе штук в пятнадцать гринов. А на сколько потянет двухкомнатная в Таллине? На полтинник!
– Да кто же пойдет на такой обмен?
– удивился Томас.
– Найдутся.
– Потребуют доплату.
– Не потребуют. Еще и спасибо скажут. Не въезжаешь? Совсем ты, Фитиль, плохой. Ты газеты-то хоть читаешь? Телик смотришь?
– Ну иногда.
– Не то смотришь, - заявил Краб.
– Заседания рийгикогу надо смотреть, а не голых баб. Скоро будут приняты законы о гражданстве и языке. В самых крайних вариантах. Понимаешь, о чем я?
– Не будут, - уверенно возразил Томас.
– Наши рвутся в Совет Европы, а с такими законами Эстонию и близко к нему не подпустят.
– Рассуждаешь правильно, но по-мудацки. Как демократ. А политику у нас сейчас делают не демократы. Они только называют себя демократами. Сколько всего населения в Эстонии? Чуть больше миллиона. Так? А сколько из этого миллиона русскоязычных? Почти четыреста тысяч. Четыреста тысяч, Фитиль, вникни! И десять тысяч российских военных пенсионеров. Что такое десять тысяч российских военных пенсионеров? Это пятая колонна, Фитиль, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Томас возмутился. Ему, Томасу, этот лапоть объясняет, что такое пятая колонна. Ему, Томасу, он читает лекцию, как профессор тупому студенту. И говорит настолько явно с чужих слов, что похож на балаганную марионетку. Господи милосердный, да за что же Ты подвергаешь меня такому унижению?
– Десять тысяч отставных капитанов, майоров и полковников - это, Фитиль, бомба, - самодовольно продолжал Краб и сигарой изобразил в воздухе бомбу, которая получилась похожей на брюкву.
– В любой момент они могут превратиться в армию. Хорошо обученную и умеющую, блин, воевать. А оружия им Россия подбросит, за этим дело не станет. И от независимости Эстонии останется что? Правильно. Нужна нам эта головная боль? Потому и будут приняты такие законы, о каких я тебе сказал. С Советом Европы мы потом разберемся. А сейчас нужно выдавить из Эстонии максимальное число русских. И они побегут. Все, больше я тебе ничего не скажу. Остальное сам поймешь. Для кого-то это политика, а для кого-то - большой бизнес. Для очень серьезных людей, Фитиль. Ты можешь втихаря примазаться к этому бизнесу. Но о том, что я тебе сказал, не болтай. Вмиг шею свернут. А теперь давай вмажем и поехали ужинать. Гулять так гулять. За этими делами никакой жизни не видишь. Иногда я даже спрашиваю себя: а на кой хер мне все это надо? Но бизнес, Фитиль, это как ехать на велосипеде. Пока крутишь педали, едешь. Чуть перестал все, жопой в луже.