Пройдённый путь (Книга 1)
Шрифт:
Время, отведенное мною для отдыха, подходило к концу. Но как мало спали бойцы! Пока все тихо, спокойно - пусть спят еще час, то есть до полного рассвета, решил я.
Ковалев разбудил бойцов, назначенных в сторожевое охранение, а я расседлал лошадь, привязал ее на два повода, приготовил себе несложную походную постель - седло под голову и шинель, чтобы накрыться. Страшная усталость так и валила на землю. Несколько суток я не разувался. С трудом стянул сапог. Нога отекла, портянка перепрела. Я принялся было снимать второй сапог, как вдруг заметил, что к бойцу сторожевого охранения, сидевшему
– Эй, станичник, дай прикурить, - крикнул один из них и наклонился, принимая тлевший кусок кизяка. Предутренний ветер раздул огонь и осветил лицо и грудь всадника. Спавшая с правого плеча бурка обнажила офицерский погон.
– Белые!
Меня как будто бы подбросило вверх. Схватив пистолет, я в два прыжка оказался около офицера и выстрелил в него в упор. Офицер, схватившись за раненое правое плечо, закричал:
– Что ты, что ты делаешь! - Он никак не мог сообразить, что находится в лагере красных.
Выстрел поднял на ноги сотни людей. В один миг вокруг разъезда белогвардейцев выросло плотное кольцо бойцов с винтовками наперевес.
– Бросай оружие! Слезай с лошадей! - приказал я потерявшим рассудок белогвардейцам.
Тут же, допрашивая раненого офицера, я установил, что офицер по национальности осетин, является начальником разъезда от 2-й Терской дивизии корпуса Улагая. Но, что было еще интереснее, так это то, что 2-я Терская дивизия расположилась на привал в той же балке, где отдыхал наш корпус. Нас от противника, который тоже отдыхал, отделяло расстояние не более шестисот метров. Теперь мне стало понятно, чьих лошадей мы с Ковалевым приняли за трофейных.
Надо было действовать немедленно.
Я вызвал к себе начдивов и приказал им бесшумно построить дивизии. Через пятнадцать минут части корпуса были готовы к выполнению боевой задачи. 6-й дивизии было приказано выйти в тыл белых, отрезать им путь отхода на хутор Верхне-Яблочный, в юго-западном направлении и совместно с 4-й дивизией, которая должна охватить противника с северо-востока, атаковать его. Дивизии быстро двинулись в указанных им направлениях, и 2-я Терская дивизия, окруженная нашим корпусом, не успела еще проснуться, как была обезоружена. Лишь незначительной части белогвардейцев удалось спастись бегством.
Быстро разделавшись с 2-й Терской казачьей дивизией белых, корпус двинулся дальше, к станции Гремячей. Небольшой отдых поднял боевой дух бойцов. Они весело смеялись, рассказывая друг другу, как ловили не очухавшихся от сна белоказаков. Я вместе с начдивами, начальником штаба корпуса Погребовым ехал в голове колонны. Мы оживленно обсуждали дальнейший план действий корпуса и пришли к заключению, что прежде всего необходим хотя бы кратковременный отдых.
А отдых был возможен лишь при условии отхода корпуса за передний край обороны стрелковых соединений. Поэтому было принято решение в бой с противником больше не ввязываться, а отходить, прикрывшись с тыла арьергардом. Получив необходимые указания, начдивы направились в свои дивизии.
Но здесь обстановка неожиданно изменилась. Высланные на фланги и в тыл корпуса разъезды донесли, что из Котельниковского вдоль железной дороги в направлении станции Гремячая
Получив эти сведения, я решил использовать выгодную для нас обстановку и внезапно атаковать противника, не дав ему развернуться в боевой порядок. Местность этому благоприятствовала. Уже совсем рассвело, стояла спокойная тишина, рассеивался утренний туман, на востоке алел горизонт, готовый брызнуть первыми лучами жаркого летнего солнца.
Пехота противника спокойно продолжала движение, совершенно не подозревая нависшей над ней угрозы. Прикрываясь возвышенностью, мы с Погребовым рассматривали в бинокль противника.
– Смотрите, Семен Михайлович, до чего же причудливо вьется лента дороги, - заметил Погребов. - Их колонна совсем как змея.
– Так вот, Виктор Андреевич, - ответил я, - нам нужно разрубить эту змею на куски и прежде всего отрезать у них артиллерию. Как видите, артиллерия у них тяжелая, и она нам может пригодиться сейчас же.
– Почему вы думаете, что у противника тяжелая артиллерия и почему именно сейчас она может нам пригодиться? - спросил Погребов.
– Потому, что везут ее на волах - это вам во-первых. А во-вторых, посмотрите на возвышенность западнее Котельниковского, и вы увидите там скопление кавалерии противника.
– Да, действительно так, - согласился Погребов. - Семен Михайлович, может быть, нам и не следует вступать в бой с этой пехотой - еще попадем под фланговый удар казаков.
– Нет, Виктор Андреевич, упускать такого случая мы не имеем права. Да и бой, как это по всему видно, будет короткий... - И я приказал начштабу скакать к начальникам дивизий и передать мое приказание - немедленно атаковать пехоту противника, а артиллерии, сосредоточившись на правом фланге корпуса, открыть огонь по кавалерии белых.
Погребов поскакал к начдивам. Через несколько минут корпус развернулся и перешел в атаку. Ошеломленная пехота и артиллерия белых, не оказав никакого сопротивления, бросили свое оружие и сдались в плен. Пленным артиллеристам было приказано немедленно открыть огонь по кавалерии.
– По какой кавалерии?! - удивились они.
– По казакам в Котельниковском живо, огонь!
И если стрельба легкой артиллерии корпуса не достигала цели, то захваченные у врага тяжелые шестидюймовые пушки быстро заставили белогвардейскую конницу скрыться за высоты.
Таким образом, на глазах у конницы противника была захвачена в плен его пехотная дивизия. Это была дивизия генерала Виноградова, восстановленная после того, как мы ее разгромили в Гнилоаксайской осенью 1918 года.
В итоге этого боя корпус захватил шестнадцать орудий, из них шесть шестидюймовых, семьдесят пулеметов, все обозы Астраханской пехотной дивизии и взял около пяти тысяч пленных. Здесь же был захвачен и расстрелян бойцами генерал Виноградов. Начальнику штаба корпуса, прибывшему к месту расстрела Виноградова, бойцы заявили, что этот генерал был перед ними в долгу еще с осени 1918 года, когда убежал от них из-под Гнилого Аксая.