Пройдённый путь (Книга 1)
Шрифт:
Поезд командующего готовился к отправке в Царицын. Прощаясь со мною, Егоров приказал мне возглавить руководство частями армии на фронте до тех пор, пока начальник штаба армии Клюев не примет обязанности командарма на себя.
К А. И. Егорову я относился с большим уважением. Я видел в нем крупного военного специалиста, преданного революционному народу, честно отдающего ему свои знания и опыт. Мне нравилось, что он держится скромно, не щеголяя своей образованностью, как это нередко делали бывшие офицеры. Особенно меня подкупала его смелость в бою, то, что он, командующий армией, когда это необходимо, ходил в атаку вместе
Проводив раненого командующего в Царицын, я неожиданно встретил на станции Федора Прасолова - своего соседа по Платовской. Он служил в 20-м кавалерийском полку 4-й дивизии, в эскадроне моего брата Дениса.
– Федор, ты что здесь делаешь? - окликнул я Прасолова.
Прасолов остановил лошадей, и я подошел к нему.
– Вот хорошо, что я вас увидел, а то никак не доберусь, проклятые кадеты дыхнуть не дают! - сказал Федор и после этого уже ответил на мой вопрос: - За патронами я приезжал.
Он снял с брички грязный рваный мешок, наполовину чем-то набитый и туго перевязанный веревкой.
– Это кожух и валенки Дениса, возьми их, Семен Михайлович, а то не ровен час стянут.
– Зачем они мне? Денису и отдай, раз его добро.
Прасолов посмотрел на меня широко открытыми, испуганными глазами и опустил голову.
Почувствовав что-то неладное, я с тревогой спросил Прасолова:
– А где же Денис? Почему он не показывается мне на глаза?
Федор молчал... А затем, заикаясь, сказал:
– Нет нашего Дениса... Я думал, вы знаете... Пропал Денис - угробили его кадеты.
Я не мог этому поверить.
– Денис погиб?! Да что ты, Федор, мелешь!.. Где? Когда?
– Да я-то там не был. Кожух с весны у меня. На, говорит, Федя, вози вместе с патронами. Кожух-то у меня не простой, батя носил, - тихо, сквозь слезы говорил Прасолов. - Слыхал, наших выручать ездил с эскадроном да напоролся на кадетов. Мать же осталась в Платовской... Побили многих, а Дениса в живот ударило. Пока трясли его на бричке, он кровью изошел...
– Где же его похоронили? - перебил я Федора.
– До похорон ли было, Семен Михайлович, когда кадеты на хвосте сидели...
Холодной тяжестью легла мне на сердце весть о гибели брата. Думая о нем, я глядел на последнее, что от него осталось - старый, в нескольких местах протертый отцовский полушубок да изношенные, с заплатами валенки.
Худой, оборванный Федор, сняв с головы порыжевшую кубанку, все так же потупившись, стоял у вещей Дениса.
– Возьми это себе, - показал я Прасолову на полушубок и валенки. - Да оденься ты мало-мальски, на бойца не похож, ходишь, как нищий.
Прасолов взял мешок, сунул в него вещи Дениса и, сгорбившись, пошел к своей бричке. Через пять минут он уехал, сердито прикрикивая на лошадей.
Долго стоял я неподвижно, вглядываясь в полыхающие вдали зарницы артиллерийской канонады. Вся короткая боевая жизнь Дениса прошла передо мной.
Мне вспомнилось, как однажды в такой же темный вечер прискакал Денис ко мне с донесением от Городовикова. Привязав свою взмыленную лошадь к пулеметной тачанке, стоявшей у окна штаба корпуса, он ворвался в штаб и, не поздоровавшись даже, начал рассказывать об удачном бое дивизии. В его черных, чуть прищуренных глазах сверкали искры боевого задора, энергичное, загорелое лицо светилось радостью победы. Мне тогда как раз нужен был расторопный командир для поручений. Выслушав Дениса,
– Что ты, братуха! - удивился Денис. - Больше ты ничего не придумал, как привязать меня к своему хвосту? Нет, мое место там, где рубят кадетов! И не желая слушать моих доводов, он заторопился, сунул мне пакет с донесением и ускакал в ночную темноту. С гордостью я подумал тогда о брате: из этого выйдет хороший командир. Совсем недавно еще вручали ему боевой орден Красного Знамени, и вот его уже нет в живых!
3
После боя у хутора Плетнева противник прекратил попытки прорвать оборону 10-й армии на этом участке и перегруппировал свои силы в направлении железной дороги Тихорецк - Царицын. Но когда мы укрепили оборону железной дороги, белые сосредоточили крупные силы перед флангами нашей армии и начали переправу через Сал, угрожая охватом наших фланговых стрелковых частей. Вследствие этой угрозы 10-я армия начала отход на рубеж реки Аксай Есауловский.
1 июня корпус получил приказ прикрывать отход стрелковых соединений армии на новый рубеж обороны. Выполняя этот приказ, части корпуса заняли оборону на широком фронте по линии населенных пунктов: Романовская, Нижний Жиров, Крюков, Моисеев, Ильинка, Кудинов, Андреевская, Гуреев. Сплошного фронта наша оборона не имела. Основные усилия были направлены на оборону вышеуказанных населенных пунктов, которые занимались отдельными частями и подразделениями корпуса. Промежутки между населенными пунктами брались под наблюдение боевого охранения, выставляемого частями. В задачу частей входило ведение разведки перед фронтом своего оборонительного участка и поддержание связи с соседями.
Стремясь прорвать растянутый фронт обороны конного корпуса, противник сосредоточил крупные силы на участке Романовская, Нижний Жиров и перешел в наступление.
С каждым днем атаки белогвардейцев становились упорнее. Противник все подтягивал и подтягивал новые силы. А я не мог перебросить на этот участок значительных подкреплений, не рискуя оставить без надежного прикрытия железную дорогу.
Назревала угроза прорыва обороны корпуса на этом участке. Во избежание прорыва белых в тыл наших частей было принято решение в ночь на 3 июня вывести корпус из боя и занять оборону на более выгодном рубеже - по правому берегу реки Аксай-Курмоярский, от станицы Верхне-Курмоярская до хутора Дарганов.
На этом рубеже обороны корпус в течение пяти суток вел упорные бои с противником. Несмотря на большие потери, белогвардейцы настойчиво атаковали, вводя в бой на правом фланге нашей обороны конные корпуса генералов Покровского, Шатилова и Улагая. Сюда же спешно подтягивались и пластунские (пехотные) соединения, находившиеся в оперативном подчинении генерала Врангеля.
7 июня белые повели особо энергичное наступление, рассчитывая превосходящими силами пехоты и кавалерии сломить сопротивление корпуса. На участке 6-й дивизии весь день не смолкала ружейно-пулеметная стрельба и артиллерийская канонада. Жаркие схватки в конном и пешем строю следовали одна за другой. 6-я дивизия и часть 4-й дивизии ни на минуту не прекращали боя. Мужественно сражались в обороне красные кавалеристы. Содействовали успеху нашей обороны и исключительно удачное расположение позиций, а также мощность огневых средств корпуса. Артиллеристы и пулеметчики умело использовали для ведения огня занимаемые ими позиции.