Пройдя долиной смертной тени (Не убоюсь зла)
Шрифт:
— я пойду с вами, чтобы проверить номер — и оплодотворили меня этой донацией. Немедленно.
Лицо доктора выразило крайнее удивление. Затем он восстановил свой профессиональный апломб и сказал:
— Мисс… это невозможно.
— Почему? По уставу, который я сама же и написала, целью фонда является предоставление спермы донора квалифицированным женщинам по их запросу, бесплатно и негласно. Как раз этого я и хочу. Если вы хотите сначала провести осмотр, я готова. Если вы хотите знать, есть ли у этого тела разрешение иметь детей, то могу заверить вас,
— О нет. Мы можем разогреть и подготовить сперму за полчаса.
— Тогда и оплодотворите меня через полчаса.
— Но, мисс… разве вы не понимаете, какие неприятности я могу навлечь на себя?
— Какие такие неприятности?
— Ну… я слежу за новостями. Иначе бы я вас не узнал. Как я понимаю, не прояснен еще вопрос о вашей личности…
— Ах, вот оно что. Доктор, вы когда-нибудь играли на скачках?
— Да. А что?
— Если нас действительно никто не подслушивает, то никаких неприятностей у вас не может быть. Но в жизни каждого человека наступает момент, когда ему приходится сделать ставку. Для вас этот момент наступил сейчас. Вы должны поставить на какую-нибудь лошадь, и вы не можете уклониться от ставки. Вы выиграете или проиграете. Как вам известно, все попечители этого заведения
— мои марионетки, а я — основатель. Позвольте мне предсказать, что может случиться. Очень скоро этот глупый вопрос о моей личности будет улажен и появится настоящий Иоганн Себастьян Бах Смит. Тогда пожертвования в пользу фонда удвоятся. Удвоится и жалованье директора. Если вы поставите на нужную лошадь, вы так и будете директором. Если ошибетесь — останетесь без работы.
— Вы мне угрожаете?!
— Нет. Пророчествую. Старый Иоганн Себастьян Бах Смит был седьмым сыном седьмого сына и родился в сорочке; у него был дар предвидения. Как бы вы ни поставили, пожертвования будут удвоены. Но только вы и я будем знать, что было сделано сегодня.
— Хм… но надо уладить кое-какие формальности. У меня действительно есть право дать разрешение любой совершеннолетней женщине получить донорскую сперму, если я удовлетворен ее данными… и я должен сказать, что я вполне удовлетворен вашими. Тем не менее существуют установленные порядки, должны вестись записи.
(— Он готов, босс. Спойте ему ту же песенку под другую мелодию.
— Юнис, денежную взятку следует давать лишь в крайнем случае. Посмотрим, может, он и так согласится.)
— Никаких записей, — сказала Джоанна. — Просто сделайте мне личное одолжение, а я надену чадру и уйду.
— Но, мисс… сам я не провожу оплодотворения. Здесь есть штатные врачи, которые осуществляют подобные операции. При этом им помогают медсестры. Им покажется странным, если не будет никаких записей. Очень странным.
— Никаких медсестер. Никаких помощников. Только вы. Вы же доктор медицины, специалист по генетике и евгенике. И если вы не можете этого сделать… значит, у вас недостаточная квалификация, чтобы возглавлять это заведение… и попечителям с сожалением придется принять это к сведению. Кроме того, я пойду с вами, проверю номер донации… и буду стоять рядом с вами, пока вы не введете ее в меня. Мы понимаем друг друга?
Доктор вздохнул.
— Когда-то мне казалось, что нет ничего труднее обычной медицинской практики! Кстати, мы не можем быть уверены, что ввод спермы донора обязательно приведет к оплодотворению.
— Если нет, я снова приду через двадцать восемь дней. Доктор, перестаньте упрямиться. Или ставьте на другую лошадь, и я уйду. Я обойдусь без сцен и сейчас, и потом. Достаточно моего пророчества.
Она встала.
{— Ну, Юнис, сломается он или нет?
— Не могу угадать, дорогая. Он видел столько женских попок, что устал от них. Я не могу ничего предположить.)
Олсен встал.
— Вам потребуется утепленный костюм.
— Хорошо.
— Он должен не только предохранять вас от холода, но и полностью скрывать от любопытных глаз. Я держу один такой костюм про запас для особо важных персон.
— Думаю, меня можно классифицировать и так, — сухо ответила Джоанна.
Через сорок минут доктор Олсен сказал:
— Посидите так еще одну минуту. Я надену датский колпачок на шейку матки для предохранения спермы донора.
— Зачем, доктор? Я думала, что это служит для контрацепции.
— Как правило. Колпачок будет также служить и для этой цели… то есть я хотел сказать, что некоторые наши клиенты желают предохраниться от возможного оплодотворения из другого источника. Но в вашем случае целью установки этого временного барьера является необходимость удостовериться, что сперма донора вас оплодотворит. Надо дать этим ребяткам шанс достичь цели и не позволить им вернуться назад. Вы меня понимаете? Не снимайте колпачок до завтра… а если и передержите — ничего страшного. Вы знаете, как его снимать?
— Если я не смогу сама, я позову вас.
— Как вам будет угодно. Если у вас не прекратятся месячные, мы можем попытаться еще раз через четыре недели.
Доктор Олсен опустил подколенные опоры и подал ей руку. Джоанна встала с кресла и поправила юбку. Она чувствовала себя немного смущенной, но была счастлива.
(— Юнис, дело сделано!
— Да, босс. Да, мой любимый босс!)
Доктор Олсен помог ей надеть накидку.
— Доктор, не беспокойтесь об этих скачках.
— Я и не беспокоюсь, — улыбнулся он. — Хотите знать почему?
— Да, пожалуйста.
— Хм… Если вы помните, я несколько раз встречал Иоганна Смита… мистера Иоганна Смита.
— Одиннадцать раз, насколько я помню, сэр, включая частное собеседование, когда доктор Эндрюс назначил вас своим преемником.
— Да, мисс Смит. Я никогда не забуду это собеседование. Мисс, может быть, есть какие-нибудь правовые сложности в установлении вашей личности, но в моем сознании их нет. Я не думаю, чтобы какая-нибудь девушка вашего физиологического возраста смогла имитировать сержантские манеры мистера Иоганна Смита.