ПрозаК

Фрай Макс

А в нашей военной части была свиноферма. Солдаты разводили свиней. Свиньи у нас были белые в черное пятно.

Прямо перед проверочным облетом майор Предыбайло Василий Васильевич так разнервничался, что собрал нашу часть и приказал:

— Выгнать из павильона свиней гулять на лужок! А то генерал полетит над нашей частью с инспекцией и подумает, что у нас с вами нет никаких свиней!

— Второе: выкрасить наших пятнистых свиней в чистый белый цвет!

Тут все несказанно удивились. А свиновод Виктор Трухан по прозвищу Зайчик даже потребовал объяснений, хотя он

был ниже Предыбайло по званию.

Но майор Предыбайло охотно объяснил:

— Да вот я подумал, — сказал Василий Васильевич, — увидит генерал из вертолета пятнистых свиней и подумает: “Кто это там? Собаки или кто?”. А так сразу будет ясно, что это белые свиньи.

— А что эти свиньи про нас подумают, об этом вы подумали? — спросил Трухан.

О том, что думали свиньи, когда их красили в белый цвет, они ничего не сказали, хотя можно было догадаться по их красноречивым взглядам. Зато генерал-инспектор, пролетая над нами на вертолете, подумал вот что:

“Все военные части находятся в удовлетворительном состоянии, — писал он в своем отчете. — Но особенно отличилась часть (номер я не называю, это военная тайна). Они не только готовят себя к защите родного отечества, но и занимаются мирным сельскохозяйственным трудом: поскольку у них на лугу, я видел из вертолета, паслись очень жирные белые гуси!”.

5.

Мой прапрадед Семен Кириллович Посиделкин, хотя и не был образцом благоразумия, добродетели, осмотрительности и красоты, всю свою жизнь старался, никуда не сворачивая, двигаться по Дороге постепенного просветления, денно и нощно усовершенствуясь в духовной практике. Беден он был, как церковная мышь, ни кола ни двора, бессребреник, часто голодал, ночевал где придется, носил башмаки без подошв! И тем не менее он обладал ужасающей, прямо циклопической силой. Он преспокойно гнул пятаки, разгибал подковы, подбрасывал с легкостью пудовые гири, и хотя на вид он не был таким уж Геркулесом — он был небольшой рыженький человек, — никто из окрестных силачей, даже человек-гора кузнец Мефодий, нашего Семена Кирилловича ни разу не припер к стене и не уложил на лопатки!

Промышлял Семен Кириллович Посиделкин ремеслом, в котором он творил чудеса: ходил по деревням, ездил в город и устраивал повсюду сногсшибательные силовые представления.

Обычно в финале он вызывал на бой смельчаков, причем сразу по двое, а то и по трое!

Один богач, потрясенный зрелищем борьбы Семена Кирилловича, подарил ему мельницу и единственный в жизни шанс стать оседлым зажиточным мельником.

Мой прапрадед прогулял ее за ночь. Вся деревня пировала. До сих пор там в деревне Семёнково живет легенда, как мельницу! — в ночь прогуляли.

История умалчивает о том, сколько было в ту достопамятную ночь Семеном Кирилловичем Посиделкиным выпито и съедено, сколько раз он пускался в пляс и сколько песен перепел, до нас дошли только очень странные слова, которые он произнес на излете праздника:

— Вы не должны быть привязаны к вещам, — сказал он своим подгулявшим односельчанам. — Но должны выработать сознание, которое нигде не пребывает!..

Это удивившее жителей деревни Семёнково изречение со всем подобающим смирением они высекли на его могильном камне.

А дичайшее буйное бескорыстие, которое мой прапрадед довел до саморазрушительных крайностей, он строго и торжественно завещал, будучи на смертном одре, своим потомкам передавать из поколения в поколение и от сердца к сердцу, чтобы оно не прерывалось в веках.

6.

Мой прадед Кирилл Семенович Посиделкин был носильщик. Он свято чтил заповедь отца, и чтобы хоть как-то отплатить долг благодарности своим родителям, кутил напропалую и не вылезал из трактира, стараясь таким образом пробудить первозданную мудрость сокровенного ума.

Он очень преуспел в дзенской практике и никогда не упускал возможности напомнить всем присутствовавшим в трактире, что великое просветление, исполненное Мира и неизреченного Блаженства, постигается нами в наших повседневных поступках и земных обстоятельствах.

Вот стихотворение, которое он оставил нам, своим потомкам, его нашли у прадеда в нагрудном кармане, а самого старика нашли в канаве, но он уже при жизни был целиком погружен в Нирвану, и смерть тела, наступившая 7 марта 1889 года, не имела для носильщика Кирилла Семеновича Посиделкина никакого значения.

Стихотворение написано ужасными каракулями, но все слова можно разобрать, что удивительно: мой прадед совсем не знал грамоты, не умел ни читать, ни писать, а вместо подписи ставил крест!

Вот оно — от слова до слова:В темном жилище страстейВсегда должно сиять солнце мудрости.Ложные взгляды возникают из-за страстей.И когда Истина приходит, то страсти исчезают.Ищите! И природу чистотыНайдете в самом центре омраченности!

7.

Мою бабушку звали Фаина Кирилловна Посиделкина. Когда Фаина была молодой, она служила сестрой милосердия у легендарного певца Федора Шаляпина. И вечно поклонники Федора Ивановича упрашивали ее пойти к Шаляпину поставить автограф на его фотографическую открытку.

Она приносила ему открытку, просила автограф, а он безотказно расписывался размашистым почерком. Так прямо и писал на каком-нибудь образе Мефистофеля:

“Ф.И. ШАЛЯПИН”.

Однажды он у нее спросил:

— Сестричка! Вы деньги-то с них берете?

— Господь с вами, Федор Иванович! — ответила Фаина.

— Вот те на! — удивился Шаляпин. — Мои лакеи на этом себе дворцы построили и стали независимыми людьми.

Фаина — мгновенно — Шаляпину:

— Независимость — это внутреннее обстоятельство или внешнее???

При этих словах на Шаляпина Федора Ивановича нашло великое озарение. Он встал, поклонился и сказал:

— Сестричка! Прошу вас из сострадания и милосердия дать мне свои наставления.