Прячем лица в дыме
Шрифт:
Найдер наставил кончик трости на грудь Раза, точно прицелился из ружья.
— В моём племени отдают и получают в равной степени. А твой долг растёт, но платить ты не торопишься. Будь добр взять себя в руки и относиться к нам по-человечески. Или выметайся.
Лицо Раза едва не перекосилось — такого выражения Найдер никогда не видел. На нём отражались чувства, в кои-то веки, чёрт возьми, и друг читался, как открытая книга. Оша явственно видел, что тот и смущается, и стыдится, и даже боится.
Так ему и надо. Найдер знал, что Раз тоже старается, но без «берегов», без прежней уверенности
— Так что с тобой, Раз? — спросил Найдер, уверенный, что друг готов дать ответ.
— Не знаю, Най. Мне кажется, я весь состою из криво выкроенных кусочков, и нитки, которыми они были сшиты, начали разрываться. Я не понимаю, как правильно.
На лицо Раза вернулось знакомое холодное выражение, но что-то в карих глазах показалось другим, непривычным. Он шагнул в сторону, выбираясь из-под «прицела» и положил руку на плечо Найдера.
— Но я пойму. Спасибо. Мне были нужны эти слова. Я рад, что тогда пришёл в «Вольный ветер». Ты заменил мне старшего брата, и я правда должен подумать не только о мести Лаэрту.
Рыжий секунду улыбался и тут же выскочил из кабинета. Найдер уставился ему вслед — а что, всё так просто? Несколько громких слов, и Раз сразу решил переосмыслить жизнь? Ладно, наверняка правильные мысли начали приходить к нему раньше, но если для того, чтобы они не вылетели из этой дурьей башки, стоило помолиться Великому Отцу или другим богам, Найдер и на такое пошёл бы.
Оша вздохнул и вышел следом, оставив трость у стола. Впереди ещё один разговор. Чёрт возьми, сам же назвал этих людей своим племенем, теперь надо соответствовать образу.
Рена сидела внизу лестницы, уставившись на дверь, будто ждала, что кто-то вот-вот зайдёт. Плечи были напряжены, она крепко сжимала ладони. Найдер сел на ступень рядом.
— Ты ведь не начнёшь говорить первой, да? — спросил он. — Мне надо самому подобрать слова, чтобы разговорить тебя?
— Не стоит, правда, всё в порядке, — девушка натянуто улыбнулась.
— А вот и стоит. Люблю я слушать жалобы других, ты не знала об этом? Хочу влезть в ваши мозги и всё узнать.
— Найдер, — Рена снова улыбнулась, уже веселее.
— Я знаю, что тебе сейчас очень неприятно. И обидно, наверное? Я…
— Я не брошу дело, если ты к этому! Я сделаю всё, что требуется, не переживай, — девушка сердито тряхнула головой и отвернулась.
— Серьёзно? — зло спросил Найдер. — Ты считаешь меня таким ублюдком, что я сразу понесусь спрашивать тебя о деле? Ну да, ну да, я же у нас в компании самый чёрствый, куда другим до меня. Ты можешь не верить, но я понимаю, что ты чувствуешь.
Найдер сделал паузу. Хотелось самому себе скривить лицо и процедить: «Нашёлся тут понимающий!» Он бы сам так и сделал, если бы кто-то пришёл к нему с такими непрошенными разговорами.
— Хотя нет, не так. Я был на месте Раза. Я оскорбил человека, которому было плевать, из какого я народа и на какую ногу хромаю. И сколько бы я ни пытался извиниться, она уже не простила. И поверь, это ужасное чувство. Не ты теряешь Раза, а он тебя, и он пожалеет, я знаю. Он ревнует, а ещё боится отказаться от мыслей, к которым так привык — ты сама это знаешь. Раз срывается, потому его пугают перемены, но они уже начались.
— Да, конечно, — с горечью ответила Рена. — Какое теряю, я потеряла Раза ещё тогда, в последний день августа, когда он нашёл «Вольный ветер». Не стоит помогать человеку, который сам не хочет помощи.
— Потеряла, — передразнил Найдер. — Знаешь, что такое по-настоящему потерять? А я тебе расскажу. Незадолго до того, как явились вы с Разом, моего отца убили. В «Вольный ветер» пришла кучка аристократов из Арионта. Они были так пьяны, что разрушили всё, что можно. Хотя нет, это не то слово. К черту мебель и посуду. Один из них изнасиловал мальчишку, который работал у нас на кухне, двое других — служанку, а моего отца насадили на вертел, как свинью перед запеканием. Вот что такое потерять человека. Меня не было тогда. Я пришёл и увидел только кровь, трупы и пустые бутылки. Знаешь, что я чувствовал? Вот это называется бессилием. Если тебе хочется, по-настоящему хочется, делай, вперёд. Раз жив, и ты сможешь до него достучаться, просто тебе потребуются другие слова, а не вся эта ласковая чушь. Только вот так ли это нужно? И ему, и тем более тебе?
Рена переставила ноги на ступеньку выше и прижала коленки к груди. Девушка напомнила себя три года назад, какой впервые увидел её Найдер: такая же растерянная и одинокая — она была в чужом городе, с единственным близким человеком, но и тот был готов променять воспоминания о ней на возможность забыть всё.
А ведь за три года немногое изменилось. У Рены появились деньги, дело, но едва ли она сама хотела этого. Найдер почувствовал жалость к ней, как если бы увидел на улице брошенного котёнка. Он выпрямил ноги и как можно мягче начал:
— Знаешь, — Найдер вздохнул. Не думал он, что ему придётся говорить о таком с Реной. — Сначала я хотел оправдать Раза, но я ещё и твой друг и теперь хочу достучаться до тебя, — он натолкнулся на недоверчивый взгляд девушки. — Ладно, с натяжкой друг, но всё же. Ты мой человек, я не дам тебя в обиду, ясно? Даже если этот обидчик — Раз. Ты чем-то похожа на оша. Я знаю, что ты росла в огромном доме, с кучей слуг и всё такое, но ты ведь всё равно тянешься к свободе, ты кочевник в душе. Я не пойму другое: почему ты постоянно выбираешь кого угодно, только не себя? Наверное, я делаю огромную глупость, но я скажу: пора уходить, ясно? Тебе здесь не место — не в этой старой грязной таверне. Для меня «Вольный ветер» — самые любимые стены, которые я не променяю на любые другие. А тебе ведь они не нужны. И все эти наши дела, и даже обещанные миллионы.
— Ты предлагаешь мне просто сбежать? Ты же знаешь, я так не сделаю. Мы вместе начали, вместе и закончим.
— Знаю. Я всего-то предложил подумать о себе. Ну вот что ты хочешь услышать себе вслед: «Это упрямица тридцать лет выбирает человека, которому не нужна, её не остановить!» или «Эта чертова эгоистка тридцать лет выбирает свои мечты, её не остановить!»
— Найдер, — вздохнула Рена и поправила выбившуюся прядь. — Ты бесконечно прав, я знаю. Спасибо за эти слова, правда. Я не ожидала их услышать от тебя.