Прячем лица в дыму
Шрифт:
– Най, ты самое кислое яблоко в мире. Кому-то и такое понравится, но слишком, слишком немногим.
Парень встал и театральным жестом развел руки в стороны.
– Если вы здесь… Рад видеть вас, любители кислых яблок! А теперь поднимайте задницы и собирайте вещи. Мы едем в Норт за нашими миллионами.
Постукивая тростью, он вышел, и только дверь закрылась, сразу привалился к стене. Даже три метра по комнате отозвались дикой болью в ноге: она не просто пульсировала, а разрывалась изнутри.
Найдер тяжело вздохнул и заковылял вниз. У Феба найдется что-то на время, а затем он решит вопрос – его единственный бог и не такое сможет сделать,
5. Не прятать чувства – это искусство
Зал «Вольного ветра» был полон голосов и смеха. С улицы могло показаться, что в таверне собралось много шумных гостей, но сегодня, как и вчера, позавчера, даже месяц назад, так никто и не пришел.
Были только они впятером, оставшиеся слуги да несколько парней, которые обычно помогали с грязной работенкой. Джо говорила, что оша, отправляясь в путь, всегда собираются племенем и всю ночь проводят за разговорами, танцами и песнями – эту же традицию они повторяли перед каждым новым делом, если девушка была в городе.
Раз сидел за столом, подперев голову правой рукой, и с блуждающей улыбкой следил за друзьями. Ему давно не было так хорошо и спокойно – как будто спокойно в правильном смысле, а не из-за таблеток. Он не знал, то ли это оттого, что стрелки уже подобрались к пяти, и действие лекарства все слабее, то ли от выпитого вина – и даже не хотел знать.
– Э нет, мы это сделаем! – воскликнула Джо, вцепившись в Найдера.
Оша скривился, но Раз был уверен: согласится. Друг даже трость оставил в стороне – наверное, еще на первом часу вечеринки. Это было четыре, нет, пять часов назад или… Раз взывал к числам, но они упорно не хотели вставать в ряд и путались.
Джо взяла в руки гитару, доставшуюся от отца, поставила ногу на стул и провела рукой по струнам. Лицо освещала широкая улыбка, лукавая, как у ребенка, который задумал шалость. Гек, сидя за большим столом в центре, хлопнул в ладони, Дорн и Тривор просвистели.
– Ну же, Най, – подначивала Джо. – Или что, хочешь опозорить свой народ?
По лицу Найдера казалось, он вот-вот покажет сестре язык, точно оба были совсем детьми. Вместо этого парень запел что-то из баллад, которые так любили все в кочевом народе. Раз увидел, как Феб подхватил, но тихо, чтобы не мешать мелодичному голосу друга.
Да уж, проклятый оша даже петь умел. Сейчас, в такой час, когда плен таблеток ослаб, а числа отказались помогать, Раз мог признаться себе, что это-то и подкупало в Найдере. Он был хитрым, расчетливым, а еще упрямым и жестоким. Для чужих. Ладно, он и своим не всегда говорил ласковые слова, но каждый знал, что на него можно положиться, если надо, Найдер и горы свернет, и песню споет. Что бы он там ни говорил про деньги, месть и прочее.
Раз сам себе рассмеялся и потер виски. Во имя всех богов, реальных и вымышленных, как же давно он не думал таким образом! Феб, что ли, заразил? Это он любил бросаться громкими словечками и болтать о дружбе, искренности и правде.
Точно угадав мысли, Феб отвернулся от Тиммы, рядом с которой сидел, бросил на Раза добродушный взгляд и снова уставился на девушку, начав ей что-то увлеченно рассказывать. Ага, опять свою проклятую историю, наверное!
Раз сделал еще один глоток вина. Феб предупреждал, что ему лучше не пить – это ослабляет действие таблеток, но против маленькой традиции Раз не мог, да и не хотел идти. Такие вечера помогали ему хоть на несколько часов дать разуму, вечно занятому числами, вечно пытающемуся придерживаться рамок, отдых. Себе Раз мог признаться, что иногда хотел хоть ненадолго стать прежним. Воспоминания и чувства возвращались, он перебирал их как бусины на нитке, и они же помогали пережить следующий день. Точнее, не взвыть при приеме очередной таблетки – от страха, что так будет всегда, и в то же время, что когда-то придется вернуться к боли и хаосу.
Раз выпил еще немного. В первом глотке ему отчетливо запомнился мягкий, шелковистый вкус с медовыми оттенками. Это было отличное вино, привезенное из южного Алеонте – за такое дали бы не одну сотню линиров. Однако вкус уже так притупился, что стал просто сладким. Да он же даже пил из грубой пивной кружки!
Парень улыбнулся и потряс ее так, чтобы вино покрутилось по стенкам. Сложись судьба иначе, он бы сейчас сидел не в таверне в Цае, а в ресторане в Арионте, в дорогом костюме, пил бы столь же дорогое вино, обязательно из красивого бокала. Рядом бы стоял декантер и нарезка сыров, может, что-то из фруктов. Официанты бы учтиво кланялись, а дама, с которой он пришел, заглядывала ему в глаза и с придыханием слушала рассказы.
– А теперь «Снежную»! – потребовал Гек.
Найдер шутливо поклонился и кивнул Джо. Усевшись на стул, девушка начала новую мелодию, тише и спокойнее.
Но будь проклят тот образ. Вот еще одно «спасибо» для брата, что дал возможность попробовать настоящую жизнь.
– Вот это улыбка, – подошла Рена.
Тонкая черная водолазка подчеркивала стройную фигуру девушки. Из пучка игриво выбилась золотая прядь, но нортийка все равно выглядела куда серьезнее и спокойнее остальных. Раз с грустью подумал, что ну нет ей места в «Вольном ветре», да и во всем Цае. Даже в Кионе, наверное. Они оказались по одну сторону, но все равно были разной породы.
Девушка села за стол. Она даже пила кофе, а не как другие!
– Так чему ты улыбаешься? – спросила Рена, склонив голову набок. – Я давно не видела такой улыбки у тебя.
– Повспоминать захотелось, – признался Раз.
– А ты еще что-то помнишь?
– Да все я помню! Просто обычно мне плевать. Все как будто в дыму, приглушенно, или как если бы происходило не со мной, а я наблюдал со стороны.
– Ох, Раз… – протянула Рена
Она была самым красивым воспоминанием в его жизни. Раньше Раз так дорожил памятью про детство, как Лаэрт учил его читать, как защищал от мальчишек, дразнящих за рыжие волосы, как был рядом, в отличие от родителей, проводящих все время в лаборатории. Эти воспоминания оказались лживыми. Потом их заменила боль длиною в три года. Она прервалась на несколько месяцев с Реной, но предыдущий груз оказался так велик, что перевесил это короткое, пусть и до безумия счастливое воспоминание. Раз решил отказаться от каждого из них, лишь бы избавиться от прошлого.
– Ну что «Раз»? – парень улыбнулся Рене. – Ты не боишься возвращаться в Норт? Увидишь родителей?
– Родителей… Мы же вместе с тобой уехали после больницы, ты сам слышал, что сказала мне мать. Я позор и убийца. Она пыталась сдать меня назад и сделала бы это, если не ты!
– А ты думала о том, как бы сложилась судьба, останься ты в Норте?
Найдер закончил петь, а Джо взяла более веселый и задорный мотив. Феб с Тиммой вышли танцевать. Вопреки этому веселью голос Рены прозвучал грустно: