Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
— Ты не хочешь попробовать? — рискнул я задать вопрос.
Стояна неопределённо пожала плечами. А потом вдруг сказала:
— Мне боязно. Я не справлюсь… А тут мне привычней.
— Ты же раньше «дружила» с эльфами. Помнишь, как…
— Помню. И особенно помню Сиверию… Нет, я не осуждаю никого. Тем более за собственную… глупость… Я про то, как попала в руки людей Зэм. И всё же… лучше остаться здесь.
— Понимаешь… я дал слово. Мне придётся ехать в Темноводье. Это просьба не только Жуги, но и Старейшины.
— То есть?
— Он мне дал поручение. А я… а я взял и согласился, — из груди сам собой вырвался тяжелый вздох.
— Ясно… Но скажи, что я буду делать в Новограде? Ты отбудешь в Темноводье,
— Делай то, что и здесь.
— Нет, — решительно замотала головой Стояна.
Она покосилась на люльку и грустно вздохнула. Моё сердце тут же сжалось в неясной тоске.
— Хорошо… хорошо… я останусь с вами, — неожиданно даже для себя, проговорил я.
— Нет! — Стояна решительно встала. — Если ты останешься…
Она не закончила и подошла к спящим малышам.
— То что? — сухо спросил я.
— Тебе надо ехать.
— Ты так же говорила и про Нордхейм. Что происходит?
— Ничего, — вяло пожала плечами Стояна. — Ничего…
— Я не понимаю.
— Я тоже, — не понятно про что ответила друидка. — Ладно, давай перестанем про это говорить. Тебе надо ехать и всё.
— Но…
— Мы здесь не пропадём. Здесь полно друзей… Гибберлинги приняли тебя в свой мир, а вместе с этим и меня с малышами. Если мы уедем в Новоград, это будет своего рода предательством.
— Да? — удивился я. Странно, но отчего-то эти слова показались мне справедливыми. — Я буду долго отсутствовать. Это не Нордхейм…
— Ничего, мы будем ждать. Верно, детишки? — мягко заулыбалась Стояна, наклоняясь над люлькой.
На душе снова заскребло. Хотя, если признаться честно, я уже решился на авантюру Исаева. Решился, вот только признаваться самому себе в этом было горько и стыдно.
Несколько дней я был сам не свой. Почти не спал. В голове крутились одни и те же мысли, страхи. Ничего не помогало. Чтобы как-то бороться с раздражением, я углублялся в работу.
Но долго так жить было нельзя. Мы снова поговорили со Стояной о переезде в Новоград. В ответ я услышал очередной отказ и тогда сообщил, что мне всё одно придётся уезжать по делам в Темноводье.
Стояна довольно спокойно восприняла это известие, словно смирилась. Я пообещал, что в ближайшие дни поговорю со Старейшиной и решу вопрос о помощи:
— Не хочу, чтобы ты тут оставалась одна!
— Мне помогает Вербова…
— Это, конечно, хорошо, но я буду просить Фродди о большем.
За пару деньков всё было решено. Старейшина дал слово заботиться о Стояне и детях, обещал к концу лета справить дом у Голубого озера.
— Никто из твоих ни в чём нуждаться не будет, — говорил Непоседа.
Я кивнул в ответ, мол, верю и полагаюсь на слово Старейшины.
Отбывал с каким-то тяжёлым сердцем. Мне вновь казалось, будто в чём-то это выглядит, как предательство… и ещё трусость. Убеждал себя тем, что так надо для всех.
И вот серый берег Корабельного Столба медленно таял в Астрале. Корабль развернулся кормой и стал набирать ход.
— Я ведь сюда вернусь! — убеждённо говорил я сам себе. И одновременно боялся, что не сделаю этого. Нет, не из-за того, что могу погибнуть. Об этом даже не думалось.
Н-да, порой горько осознавать, что ты чего-то можешь… трусить… Горько.
Вдруг до слуха донёсся тихий, но по-своему грубовато-мелодичный голос, невзрачного матроса. Он сидел у правого борта, ладил снасти. Пел этот парень на каком-то странном наречии, весьма схожем на западный диалект эльфийского языка.
Слова этой песни цепляли душу, словно рыболовные крюки. Я волей-неволей попытался понять смысл:
У входа в город славный, Там, где бежит ручей, Я часто грезил сладко Под липой старой ВНикогда не слышал этой песни. Её слова заставили меня застыть в напряжённой позе. К горлу подкатил ком. Глаза так запекли, так запекли, что я не мог сдержаться. Вцепился руками в поручни и уставился в далёкий берег, давя в себе слезы.
Её кора познала Немало слов любви, Что в радости да горе Чертил во имя той, К которой мне идти чрез море. И нынче в путь тот дальний, Во мрак ночей чужих, Отправился я с мыслью, Что ждёт меня она И шепчет в мгле неясной: «Вернись, скиталец милый! Прорвись сквозь хладный ветр, И сквозь дымов туман, Что завлекает судно, Суля ему обман». Несёт мне море гибель, Но вот глаза закрыв, И крепко сжав канаты Натруженной рукой, Чтоб парус натянуть. Теперь уж я далеко, Брожу один, как перст. Но часто ночью тихой Мне слышится порой: «Вернись, обрядь покой!»Я спустился вниз, не желая ни выходить на палубу, ни кого-либо видеть. И просидел там до самого прибытия в столичный порт…
«Прямой встречи с Фродди Непоседой нам никак не удаётся добиться. Он всячески избегает подобного… Влиять на Старейшину, не имея подручных в его стане, весьма затруднительно. После дискредитации Умниц, он стал более осторожным в выборе фаворитов.
Есть основания считать, что его поездки в Новоград этой зимой принесли Фродди больше разочарований, нежели каких-то успехов. Некоторые… из его окружения докладывают, что он несколько раз нелестно отзывался о Совете Лиги, хотя по-прежнему держится того взгляда, что будущее его народа в единной общности… с эльфами и канийцами.
Но нужно прямо отметить, что военные и политические решения Совета частенько не берут в расчёт чаяний гибберлингов. Полагаем, что Старейшина начинает разочаровываться в тех планах и предпринимаемых шагах… Лиги.
Всё чаще в его среде говорят об уклонении от войны с Империей и сосредоточении на решении внутренних проблем… а тем паче, главной из них — создании Исахейма.
На весну нынешнего года в планах гибберлингов широкомасштабное наступление на острова, занятые варварами. А усиление нашей поддержки оных (снабжение вооружением и прочим) весьма способствует тому, что гибберлинги (по крайней мере на данный момент) не особо стремятся воевать на Святой Земле. Канийцы (с ними и эльфы, но в меньшей степени), волей, либо неволей, способствуют нарастанию в собственном обществе тех мыслей и течений, в которых гибберлингам не желают предоставлять полного самоуправления. Есть слухи, что в Совете вполне всерьёз рассматривают вопрос о том, что все доходы, которые собираются гибберлингами с их земель, должны поступать не в местную казну, а в Новоград, а уж оттуда распределяться… Считается, мол, что подобным образом Лига сможет «давить» на умы определённой прослойки гибберлингов, заставляя их участвовать в войне…»