Прямая угроза (в сокращении)
Шрифт:
Еще одним устойчивым источником поступления средств были американцы ирландского происхождения. Действительно ли все эти пьянчуги из бостонских баров верили, что деньги, которые они бросают в корзинки сборщиков, попадут в руки вдов и сирот? Симус Пигготт знал это в точности, поскольку руководитель «Братства» был родом из Бостона.
Пигготту Дермот не доверял. С какой стати американец ввязался в их борьбу? Чего рассчитывал этим добиться? Тем не менее Дермот вступил в «Братство», потому что оно казалось ему наиболее обеспеченным из всех отколовшихся группировок. Поначалу он был назначен старшим офицером
Он прошел под объездной дорогой в Андерсонстаун. Впереди показался паб Падди О’Брайена. Бармен налил ему пинту «Мерфиса» еще до того, как он вошел в дверь. Снял деревянной лопаточкой пену и поставил стакан на стойку.
Дермот, пробормотав слова благодарности, огляделся вокруг. Ему нравилось приходить сюда: этот паб превратился в место неформальных встреч многих бывших активистов «Временной ИРА», в особенности тех, кому в последнее время не везло. Некоторые из них уже были здесь — коротали время за пинтой пива. Работать сегодня Дермот не собирался — последний разговор с Пигготтом отбил у него всякую охоту делать что-либо.
Над барной стойкой висела черно-белая фотография скончавшегося в результате голодовки Бобби Сэндса, под которой стояло только одно слово: «Верность».
«Верность» — это слово потеряло для Дермота почти всякий смысл. Когда-то оно было девизом его профессиональной жизни — верность делу, организации, тем, кто стоял в иерархии выше его. Это был принцип, который он принес с собой и в «Братство», отбросив сомнения по поводу Пигготта; впрочем, чего уж там, в последнем ему помог тот факт, что деньги там платили хорошие.
Прежде у Дермота денег вообще не водилось, и теперь он понимал, как легко привык к комфортабельной жизни: к спутниковой тарелке на крыше дома, к февральским отпускам на Коста-Брава, помогавшим избавиться от серого, промозглого холода. А в перспективе — уход на покой, маленький коттедж в Донегале, предмет его с Кэт мечтаний. Еще пару лет в «Братстве», и он был бы свободен. Вот только теперь его оттерли в сторону.
Пигготт говорил с ним цинично:
— Мне нужно, чтобы за наши операции отвечал человек помоложе. Отныне вы будете ведать вопросами безопасности.
Когда вокруг кишели агенты британской разведки, «безопасность» была серьезным словом. Теперь же оно означало, что ему придется следить, чтобы шофер Пигготта появлялся вовремя, а сотрудники офисов запирали ящики своих рабочих столов. Работка самая собачья, к тому же Дермот не сомневался, что платить ему станут меньше, а относиться к нему будут, как к Малоуну, который был просто бандитом.
Внезапно бармен снова оказался
— Мне жаль, что с Айданом Мерфи случилась такая беда, — сказал, протирая стакан, бармен.
— Ты это о чем?
— О, — отозвался бармен, ставя чистый стакан на полку. — Я думал, ты знаешь. Вы же работаете вместе и все такое.
— Ну давай выкладывай, раз уж знаешь больше моего, — сердито потребовал Дермот.
Бармен, словно извиняясь, поднял перед собой руки:
— Прости, Дермот. У него покалечена ладонь. Говорит, несчастный случай…
Дермот уставился на бармена:
— Ты это о чем? Если не несчастный случай, то что же?
Бармен пожал плечами.
— Я знаю только, что они… — Он не договорил. — Что от ладони одни обломки остались. По-настоящему он ей пользоваться никогда больше не сможет. — Бармен шумно вздохнул. — А ведь он такой молодой.
Он отошел к другому клиенту, а Дермот начал переваривать услышанное. Он взял со стойки стакан, наполовину осушил его. Господи, думал он, что они сделали с мальчиком? Конечно, мальчишка много болтал и его следовало научить держать язык за зубами, но не таким же способом. В подобном уроке он вовсе не нуждался.
«Это Пигготт. Ему на всех наплевать, — думал Дермот с гневом, какого не испытывал уже многие годы. — Ладно, он у меня еще получит», — пообещал себе Дермот.
Квартира находилась на втором этаже дома из красного кирпича, стоявшего всего в четверти мили от университета, на маленькой боковой улочке, вернее, в тупичке.
На первом этаже имелась дверь, ведущая в другую квартиру, однако Лиз сразу поднялась по лестнице в свою.
Опустив сумки на пол, она быстро обошла свое новое жилье. Две спальни — найдется место для матери, если она приедет погостить, подумала Лиз, — большая гостиная и кухня с маленькой нишей, в которой стоял маленький обеденный столик. Прекрасная квартира — не слишком большая, чтобы тратить много времени на уборку, но и не слишком тесная. Кто-то даже поставил на кухонный стол чай и кофе, а в холодильник — свежее молоко.
Из той спальни, что побольше, открывался приятный вид на парк, в котором играли дети. Лиз начала распаковываться и, почти закончив, услышала, как скрипнула дверь квартиры. А потом раздались шаги.
Лиз замерла, прислушалась. Похоже, она забыла запереть дверь. Лиз глубоко вздохнула и вышла из спальни в коридор.
Там стояла маленькая девочка с копной каштановых волос и большими карими глазами. На девочке была пижама, украшенная изображениями леденцов на палочке.
— Привет, — с облегчением произнесла Лиз. — Ты кто?
— Дейзи, — ответила девочка и чинно протянула Лиз ладошку.
Лиз приняла ее, улыбнулась.
— Рада познакомиться с тобой, Дейзи. Я Лиз. Ты внизу живешь? — спросила она, указав на пол.
— Да, — ответила Дейзи. — А ты теперь здесь жить будешь?
— Да. Мы будем соседями.
В двери появилась женщина, совсем седая — слишком старая, чтобы быть матерью Дейзи. Она взглянула, озабоченно хмурясь, на Лиз.
— Простите, мисс, — произнесла женщина с акцентом, говорившим о том, что она из местных. — Она такая любопытная. Пойдем, Дейзи. Тебя ужин ждет.