Прямой эфир
Шрифт:
— … Он совсем зарвался… Журавлев — угроза для власти, угроза для развития области… Я не хочу его больше видеть… — с неподражаемыми «дедовскими» интонациями объяснял «человек похожий на губернатора».
— Вы видите съемку скрытой камерой, как губернатор Анатолий Захаров договаривается об убийстве одного из своих бывших приближенных… — Андреев громко выпаливал эти слова уже на ходу, приближаясь к губернатору.
— Что это такое?! — грозно спросил через всю студию президент «Ориона» Марк Даянов.
Андреев знал как быстро и безошибочно умеет реагировать Марк. Но сейчас он боялся только одного, что сюжет на полуслове оборвут в эфире, не дав договорить то, что положено. Вдобавок слепили яркие лампы.
Видеосъемку тайной встречи губернатора на экране сменили кадры убийства «мутного» чиновника — как тот лежит в светлом костюме, застреленный в подъезде.
Камеры послушно двигались вслед за Андреевым — операторы пока не слышали команд режиссера. Стас шагнул к губернатору.
— Анатолий Тимофеевич! Почему после вашего разговора, снятого скрытой камерой, бывший управделами вашей администрации Максим Журавлев был убит? Двумя выстрелами в подъезде собственного дома? — выпалил Стас, протягивая микрофон для ответа губернатору.
Главное, что камеры сейчас показывали выражение лица Захарова. На котором была растерянность. Эта картинка лишь пару секунд мелькнет на экране. Но зритель запомнит этот испуг, когда вслух прозвучала крамольная правда. Картинка растерянного лица губернатора была дороже того, что можно «сто раз услышать» — как обещал Марк Даянов. Она — единственное подтверждение правды, которую сейчас бросятся перевирать.
— Без комментариев! Это фальсификация и плод больной фантазии журналиста! Сколько тебе заплатили за эту провокацию?! — наконец прорычал Анатолий Тимофеевич. — За клевету ответите! Завтра вам доставят вызов в суд. Фельдъегерской почтой. Я буду защищать свою честь и достоинство!
Все-таки эти ребята из политической верхушки умеют мастерски «держать удар».
— Мне подсказывают наши режиссеры, что пора уходить на рекламу, — немного растерянно объявила вторая ведущая — Элечка, — Реклама на канале «Орион».
Андреев оглянулся. Он не увидел Марка Даянова на том месте, где президент «Ориона» сидел еще минуту назад. Стас понял, что Марк уже в ПТС, и лично руководит эфиром, пытаясь «разрулить» ситуацию.
Подошел руководитель службы безопасности телеканала.
— Стас, пойдем со мной, — тихо, но твердо произнес он. — Ты больше не ведешь шоу. И без фокусов. Не устраивай демонстраций. Камеры направлены не в твою сторону. Отдай микрофон администратору…
Андреев не так представлял себе последний уход с сегодняшнего шоу. Он хотел бы уйти сам, сказав зрителям что-нибудь на прощание. И даже (не признаваясь себе в этом) финальную музыку подобрал: «Show must go on» — пронзительно-щемящую, последнюю композицию «Queen». Но красиво уйти ему не дадут.
В принципе, можно уйти и так. К чему теперь церемонии? Слово прозвучало. В прямом эфире его услышали десятки тысяч зрителей. С этим уже ничего нельзя было поделать.
Начальник службы безопасности сопроводил Андреева в фойе ДК «Энергия». Там Стас достал сигарету, торопясь затянуться дымом.
Но тут же замер, ожидая столкновения. С улицы быстрым шагом приближался Марк Даянов. Увидев Андреева, президент бросил ему на ходу.
— Предатель! Ты понимаешь, как всех подставил? Ты угробил канал! А я-то тебе верил!
— Лучше скажи, за сколько ты канал москвичам продаешь?! — взорвался в ответ Стас. — Это тебе люди верили!.. «Вы со мной до конца»?!.. А сам продал…
Даянов сделал шаг вперед, готовый ударить. Но из студии с гомоном появилась свита во главе с губернатором. Все они возмущенно покидали эфир «Ориона».
— Анатолий Тимофеевич! — крикнул Марк и заторопился вслед за губернатором. — Чтобы этого предателя духу здесь не было, — Даянов ткнул пальцем в сторону Стаса, обернувшись к начальнику охраны.
— А вот это уже не в вашей компетенции! — вкрадчиво заявила старший следователь Гуляева, демонстрируя «корочки» начальнику охраны. — Андреева мы забираем. Клевета, Станислав Дмитриевич — это уголовное преступление. А уж клевета в адрес государственного деятеля, губернатора, — здесь можно поискать и состав такого преступления, как экстремизм. Так что срок у вас будет реальный…
— Вот эти?! Валера, снимай! — закричала Светка Иванкова, тоже выбежавшая в фойе. За ней шагал оператор с работающей камерой.
— Костя, забирай Андреева! — скомандовала, немного растерявшаяся следователь.
Оперативник крепко взял Стаса за руку, собираясь защелкнуть наручники, но Светка Иванкова, вцепилась в него.
— Валера, снимай! — кричала она. — Иначе его увезут!
Опешивший от неожиданного сопротивления оперативник попытался резко выкрутить руку Стаса, но повисшая на нем Светка, помешала грамотно применить прием. И оперативник заехал Андрееву локтем в лицо. Искры полетели у Стаса из глаз.
— Света, не подставляйтесь, — Стас пытался остановить свою разъяренную подругу, — Валера, уведи ее. А то мне сейчас сопротивление органам пришьют. Я не сопротивляюсь!.. — наконец вывернулся Стас.
— Пошли! — следователь отвернулась от камеры.
Уже на улице, спускаясь по ступеням и запахивая пальто. Андреев почувствовал во рту солоноватый привкус крови. Без нее все-таки не обошлось.
— К машине, — скомандовал оперативник.
Однако возле уже знакомой Андрееву темно-зеленой «Волги» с затененными стеклами, их остановила группа мужчин, штатская одежда которых слабо маскировала их принадлежность к спецслужбе. От группы отделился гэбист Владимир Корнев. Он отозвал в сторонку старшего следователя Гуляеву и начал что-то ей объяснять. Андреев сплюнул кровь на снег.