Прятки по-взрослому. Выживает умнейший
Шрифт:
– Ну что, Куцый, вот и свиделись, – сказал покойнику Глебов и захохотал, истерически всхлипывая и повторяя, – вот и свиделись, ага, свиделись…
Побороть истерический припадок удалось лишь через несколько минут. Совершенно обессиленный, Андрей с трудом поднялся и вышел на улицу, шатаясь словно пьяный.
Второй – Федос – лежал под окном. Ни разу не промазал Глебов – одна пуля разворотила лицо, две другие пробили китайский пуховик слева и справа от замка молнии, напротив нагрудного кармана.
Андрей долго стоял, сжимая в окаменевших кулаках пистолеты – уже бесполезный револьвер и черный тяжелый ствол Куцего – серьезную машину иностранного производства.
Наконец, в ушах перестал стучать пульс, он начал слышать и посторонние звуки, среди которых главным был шум работающего в нескольких шагах автомобильного двигателя. Он подошел к забору и увидел стоящую возле калитки черную «восьмерку», с облаком белого дыма у выхлопной трубы. Ну да, конечно…
На краю слышимости раздался еще один звук. Глебов прислушался – где-то Михаил Круг пел про Владимирский централ. Странно как-то пел – повторял один припев раз за разом, словно заело пластинку…
Тут Глебова осенило – телефон! Значит, не все карманы Куцего проверил. Телефон – такая штука, что может пригодиться в будущем, номер Белянчикова врезался в память намертво.
Он торопливо вернулся в домик, еще раз обшарил тело убитого. Телефон нашелся в сумочке на ремне. Выше него висела красивая желтая кобура. Не забыть бы снять ее – подумал Глебов и нажал на телефоне кнопку с зеленой трубкой.
– Алло, – произнес он и ничуть не удивился, услышав голос Боцмана.
– Как там у вас? – спросил Боцман. – Если никто не появится, через час возвращайтесь, ясно?
– Не вопрос. Обязательно вернемся, – хриплым голосом ответил Глебов.
Боцман внезапно замолчал, через несколько долгих секунд сказал почти ласково:
– Здравствуй, уважаемый. А где Куцый?
Вот зараза – восхищенно подумал Андрей – мгновенно просек!
– Грузинский анекдот знаешь? – едва справившись с очередным приступом истерического смеха, задал он встречный вопрос. – Учительница спрашивает: Гиви, а где твой друг Гоги? А Гиви отвечает – Гоги сегодня в школу, наверное, не придет. Но почему? – удивляется учительница. А Гиви говорит – да я его зарэзал, нахрен!
– Очень смешно, – согласился Боцман, – про Федоса спрашивать, думаю, тоже глупо?
– Ну, извини, так получилось…
– Ты бы деньги вернул, что ли, – с грустью сказал Боцман.
– А смысл? Верну я ваш общак или нет – ты же все равно от меня не отстанешь. С деньгами я хоть с голоду не подохну, да и вообще… удобнее с ними.
– А если я пообещаю, что не трону?
– Был такой фильм французский с Алленом Делоном, «Троих надо убрать», кажется. Там герой, как и я, ввязался в чужие дела, а вылезти не мог. В конце враги тоже пообещали охоту прекратить…
– Ну?
– Обманули, – вздохнул Глебов.
– Понятно…. Давай другие варианты глядеть – вот, к примеру, у тебя семья в Москве живет. Не жалко?
Глебов почувствовал, как губы кривятся в жуткой гримасе ненависти.
– Семья, говоришь? Жалко? Кого жалеть?! Они меня как бомжа из моей собственной квартиры выставили! Использовали как отмычку для столичного житья, для карьеры! Как знать, может, я первой покупкой хороший ствол с оптикой сделаю….
Глебов говорил, сам удивляясь своей ненависти – оказывается, все эти годы жила-таки в сердце обида, только повода высказать ее не было.
Понял это и Боцман – наверное, единственный человек на свете, способный понимать сейчас Глебова. Понял и снова вернулся к деньгам:
– Ствол? Ты, Андрей Иванович, в нашем мире чужой. Рано или поздно все равно засветишься – большие деньги голову кружат любому. А мы не полиция – у нас сроков давности не бывает. Так что будем тебя искать с превеликим усердием.
– Значит, – вздохнул Андрей, – прятки продолжаются? Вышел Боцман из тумана, вынул ножик из кармана…, – он вдруг представил, как Боцман, разговаривая с ним, яростно жестикулирует, отправляя своих пацанов на полной скорости к злополучной даче, и заторопился, – Короче, пошел я прятаться, гражданин Боцман. Очень хочу надеяться, что мы с вами не увидимся. В общем, прощай, Леша, не поминай лихом – ты же за общак не отвечаешь.
– Вот чертяка! – крякнул Боцман, – погоди… ты, что – в домике все время был?! Где?!
– Вот пацаны твои сейчас приедут, обыщут и тебе доложат, лады?
Глебов отключил телефон, неуклюже перелез через неподвижную женщину, вытащил из чуланчика сумку с деньгами, потом долго пыхтел, отстегивая кобуру от покойника. Уже в дверях он задержался на мгновение и, не глядя по сторонам, сказал громко:
– Ты, тетя, валила бы отсюда скорее. Сейчас приедут настоящие бандиты – им свидетели ни к чему. Тебя никто не видел. А за порядок не беспокойся – приберутся ребята, им огласка тоже без надобности. Завтра приедешь – как будто тут ничего и не было, – он подумал еще, вытащил пачку денег, бросил на стол, не считая, – это на зубы. Ну, и за съеденную консервацию. Огурчики у тебя – высший сорт.
Андрей вышел на улицу, задержался у тела Федоса, чтобы глянуть на оружие – обычный «макаров», решил не брать.
Водить машину Глебов умел, даже сдал когда-то на права. Вот только купить собственное авто все никак не решался. Да и зачем она нужна, если хозяин по полгода на вахтах проводит. А в отпуске куда удобнее кататься на такси.
Он подогнал под рост сиденье, устроился удобнее, взглянул в лобовое стекло и растерянно заморгал – вместо ночной темноты глазам предстала какая-то серая пелена.
Глебов подумал, вылез из машины и провел рукой по стеклу, поднес ладонь к лицу и удивленно улыбнулся – снег! Первый снег в этом году!
Он снова залез в салон, на ощупь нашел, как включаются щетки, некоторое время по-кошачьи – одними глазами – следил за их работой. Наконец, выжал педаль сцепления, включил передачу. Машина дернулась, но не заглохла, а поехала.
Никакого готового плана у Андрея не было. Для начала необходимо уехать как можно дальше от дачи, потом – потом видно будет. Здесь, в Чкалове, ожидать чего-то хорошего смысла не было. Москва? Видимо, да…