Прыжок через быка
Шрифт:
Караваджо. Нарцисс. 1594–1596 годы
Примечательно, что о Нарциссе заходит речь и в начале романа Германа Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит»:
«Почему всякий нормальный, здоровый мальчишка, имеющий нормальную, здоровую мальчишечью душу, обязательно начинает рано или поздно бредить морем? Почему сами вы, впервые отправившись пассажиром в морское плавание, ощущаете мистический трепет, когда вам впервые сообщают, что берега скрылись из виду? Почему древние персы считали море священным? Почему греки выделили ему особое божество, и притом – родного брата Зевсу? Разумеется, во всем этом есть глубокий смысл. И еще более глубокий смысл заключен в повести о Нарциссе, который, будучи не в силах уловить мучительный, смутный образ, увиденный им в водоеме, бросился в воду и утонул. Но ведь и сами мы видим тот же образ во всех
Этот «мучительный, смутный образ» Карл Густав Юнг называет «Тенью». И смутный не потому, что слабый, а потому, что загадочный. Некоторые люди испытывали очень сильное ощущение «Тени», в том числе и ваш покорный слуга. Причем вскоре после встречи с, условно говоря, Изидой. Я почувствовал, как меня облекла какая-то темная фигура, я словно оказался помещенным в большой футляр. Это было ночью, но я не спал. Эта фигура обладала какой-то бесконечной силой, и вся она была усыпана глазами, как тело Аргуса (сравните с бликами на морской поверхности). Это продолжалось несколько минут и было совсем не прикольно, а очень жутко. И все же я чувствую, что мне передалась тогда часть этой силы.
Гильгамеш перед встречей с Энкиду видит вещий сон, в котором Энкиду (по сути, его Тень) предстает ему как камень:
Встал Гильгамеш и сон толкует, Вещает он своей матери: «Мать моя, сон я увидел ночью: Мне явились в нем небесные звезды, Падал на меня будто камень с неба. Поднял его – был меня он сильнее, Тряхнул его – стряхнуть не могу я…Мать верно толкует сон, затем происходит встреча in real life, Энкиду побеждает Гильгамеша:
Стали биться на улице, на широкой дороге, — Обрушились сени, стена содрогнулась. Преклонил Гильгамеш на землю колено, Он смирил свой гнев, унял свое сердце…Сравните, кстати, с Библией:
«И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним».
Я не знаю, видел ли Пушкин свою Музу наяву (скорее всего, видел), но я уверен, что он встречался с «Тенью». В своих произведениях Пушкин многократно и разнообразно использует опыт этой встречи. Вот «Руслан и Людмила»:
…………………………Вдруг Гром грянул, свет блеснул в тумане, Лампада гаснет, дым бежит, Кругом все смерклось, все дрожит, И замерла душа в Руслане… Все смолкло. В грозной тишине Раздался дважды голос странный, И кто-то в дымной глубине Взвился чернее мглы туманной… Вот слова Моцарта из «Моцарта и Сальери»: Представь себе… кого бы? Ну, хоть меня – немного помоложе; Влюбленного – не слишком, а слегка — С красоткой, или с другом – хоть с тобой, Я весел… Вдруг: виденье гробовое, Незапный мрак иль что-нибудь такое… Ну, слушай же.Вот «Пир во время чумы» («Едет телега, наполненная мертвыми телами. Негр управляет ею»). Луиза падает в обморок, затем говорит, очнувшись:
Ужасный демон Приснился мне: весь черный, белоглазый… Он звал меня в свою тележку. В ней Лежали мертвые – и лепетали Ужасную, неведомую речь… Скажите мне: во сне ли это было? Проехала ль телега?В «Моцарте и Сальери» эта «Тень» предстает как «черный человек»:
Сальери Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен? Обед хороший, славное вино, А ты молчишь и хмуришься. Моцарт Признаться, Мой Requiem меня тревожит. Сальери А! Ты сочиняешь Requiem? Давно ли? Моцарт Давно, недели три. Но странный случай… Не сказывал тебе я? Сальери Нет. Так слушай. Недели три тому, пришел я поздно Домой. Сказали мне, что заходил За мною кто-то. Отчего – не знаю, Всю ночь я думал: кто бы это был? И что ему во мне? Назавтра тот же Зашел и не застал опять меня. На третий день играл я на полу С моим мальчишкой. Кликнули меня; Я вышел. Человек, одетый в черном, Учтиво поклонившись, заказал Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас И стал писать – и с той поры за мною Не приходил мой черный человек; А я и рад: мне было б жаль расстаться С моей работой, хоть совсем готов Уж Requiem. Но между тем я… Сальери Что? Моцарт Мне совестно признаться в этом… Сальери В чем же? Моцарт Мне день и ночь покоя не дает Мой черный человек. За мною всюду Как тень он гонится. Вот и теперь Мне кажется, он с нами сам-третей Сидит.А «Каменный гость» и «Медный всадник» – это именно о «Тени», она присутствует в самих названиях этих произведений.
«Тень» видел и Александр Блок:
Я коротаю жизнь мою. Мою безумную, глухую: Сегодня – трезво торжествую, А завтра – плачу и пою. Но если гибель предстоит? Но если за моей спиною Тот – необъятною рукою Покрывший зеркало – стоит?.. Блеснет в глаза зеркальный свет, И в ужасе, зажмуря очи, Я отступлю в ту область ночи, Откуда возвращенья нет…Это, конечно, напоминает балладу Василия Жуковского «Светлана», в которой описывается, в частности, святочное гадание Светланы при помощи зеркала:
Вот в светлице стол накрыт Белой пеленою; И на том столе стоит Зеркало с свечою; Два прибора на столе. «Загадай, Светлана; В чистом зеркала стекле В полночь, без обмана Ты узнаешь жребий свой: Стукнет в двери милый твой Легкою рукою; Упадет с дверей запор; Сядет он за свой прибор Ужинать с тобою». Вот красавица одна; К зеркалу садится; С тайной робостью она В зеркало глядится; Темно в зеркале; кругом Мертвое молчанье; Свечка трепетным огнем Чуть лиет сиянье… Робость в ней волнует грудь, Страшно ей назад взглянуть, Страх туманит очи… С треском пыхнул огонек, Крикнул жалобно сверчок, Вестник полуночи. Подпершися локотком, Чуть Светлана дышит… Вот… легохонько замком Кто-то стукнул, слышит; Робко в зеркало глядит: За ее плечами Кто-то, чудилось, блестит Яркими глазами… Занялся от страха дух… Вдруг в ее влетает слух Тихий, легкий шепот…Тут, пожалуй, тот случай, когда оба поэта видели одно и то же, но для передачи видения поэт-потомок использует наработку своего поэтического предка.
Когда проблема со здоровьем, а к врачу идти неохота, открываешь медицинскую энциклопедию и, как известно, находишь у себя все болезни. Ну а если «кто от земли / Был отлучен каким-нибудь виденьем» («Пир во время чумы»), лучше всего открыть сказки, или эпос, или Священное Писание. Так и я, стараясь понять, что же это было, стал читать разные тексты. Вот, например, очень похоже на явившуюся мне «Тень»:
Глаз бессчетных зрачками глядел Он, уст бессчетных губами шептал Он, форм невиданных и украшений и оружий бессчетность являл Он. <…> Как бы собранный вдруг воедино целый мир, всех существ бесконечность пред собою тогда увидел в теле бога богов сын Панду. <…> Образ ужасен Твой тысячеликий, тысячерукий, бесчисленноглазый; страшно сверкают клыки в Твоей пасти. Видя Тебя, все трепещет; я тоже. [69]69
Перевод В. С. Семенцова.