Прыжок через невозможное

Томан Николай Владимирович

Вот уже около двух лет, как он не знает, где его жена и дочь, родители, друзья по работе. С тех пор как немцы заняли его родной город, он не получил ни одной вести. И он живет теперь только одним чувством — чувством ненависти к врагу…

6. Полковник Штрэлер хочет все предусмотреть

Генерал Ганштейн явно доволен докладом начальника оперативного отдела. Выходит, что русские не такие уж хитрецы, как уверяет полковник Штрэлер. К наведению понтонных мостов готовятся они

именно на тех участках, которые и он считает самыми подходящими для этой цели.

— Ну-с, что вы скажете на это, господин полковник? — обращается он к Штрэлеру.

— Я же предупреждал вас, господин генерал, что это может быть простой демонстрацией с их стороны, ложным ходом.

— А вы как думаете, господин майор? — поворачивается Ганштейн к начальнику оперативного отдела дивизии.

— Не похоже, господин генерал. По вашему приказанию мы ведем скрытное наблюдение за этими участками реки уже давно и не сразу заметили, что русские сосредоточивают там свои понтонные парки. Работа ведется только ночами с соблюдением всех мер самой тщательной маскировки.

— А что вы имеете в виду под самой тщательной маскировкой, господин майор? — спрашивает полковник Штрэлер. В голосе его звучит почти нескрываемая ирония.

— Неуязвимость места сосредоточения их понтонных парков для нашей аэрофотосъемки.

— Не вижу в этом проявления особой осторожности, — усмехается полковник. — Они ведь в рощах. Обнаружить себя в подобных обстоятельствах было бы либо непростительной беспечностью, либо слишком грубой демонстрацией. Демаскировать себя они могут лишь естественным путем.

— Позвольте в таком случае спросить и вас: что вы имеете в виду под этим естественным путем? — иронизирует теперь уже генерал Ганштейн.

— Рубку леса, например. Забивку кольев при устройстве сопряжения моста с берегом или укладку береговых лежней.

— До этого, во-первых, не дошло еще дело, — отвечает Штрэлеру начальник оперативного отдела, — а, во-вторых, им и не нужно ничего заготавливать. В их табельных переправочных парках имеются специальные козловые опоры, которые не нужно забивать. Они упираются в грунт широкими металлическими шпорами.

Поведение начальника оперативного отдела, официально подчиненного Штрэлеру, не нравится полковнику. Майор явно желает угодить командиру дивизии, и это начинает раздражать его.

— Если русские так уж осторожны, господин майор, то как же вы их обнаружили? — спрашивает он.

— Мы обнаружили их в то время, когда они вели разведку места постройки моста, — не задумываясь, отвечает майор. — Я ведь уже докладывал вам об этом, господин полковник, но вы посчитали тогда действия русских за демонстрацию. А командир дивизии приказал мне послать на тот берег разведку. И вот она явилась только что, подтвердив догадку господина генерала.

Полковник Штрэлер становится все мрачнее. Значит, командир дивизии не доверяет ему? Дает задания начальнику оперативного отдела, не ставя его в известность

об этом… Он, конечно, может и позлорадствовать потом, когда русские оставят их в дураках, но полковник Штрэлер истинный патриот, и для него успех немецкой армии превыше всего. Рискуя вызвать еще большее недовольство командира, он продолжает с прежним упорством отстаивать свою точку зрения.

Генерала Ганштейна все это не очень убеждает, но, будучи человеком осторожным, он соглашается в конце концов не сосредоточивать всю свою противотанковую артиллерию только на этих участках, а иметь еще специальный оперативный резерв.

— Где, по-вашему, разумнее всего разместить его, господин полковник? — спрашивает он Штрэлера, у которого заметно повышается настроение.

— Где-нибудь вот тут, — обводит полковник кружком рощицу на карте. — И еще вот тут. Очень важно успеть перебросить его на тот участок реки, на котором русские начнут переправу.

— Если русские такие уж мастера на сюрпризы, как вы нас уверяете, полковник, — сомнительно покачивает головой генерал, — то ждать их нужно всюду. А всюду можно и не поспеть.

— Зачем же всюду? Нас ведь страшат главным образом танки, а танки смогут переправиться только по мостам из тяжелых понтонных парков. Их грузоподъемность от восьми до семидесяти пяти тонн. В связи с этим одним парком русские смогут обеспечить около семидесяти погонных метров под семидесятипятитонные грузы. А времени для устройства такого моста по их военно-инженерным наставлениям дается до пяти минут на каждый погонный метр. Так, кажется, господин майор? — обращается Штрэлер к начальнику оперативного отдела.

— Так точно, господин полковник.

— Ширина реки по всему нашему фронту в среднем около семидесяти метров. На наводку моста уйдет у них, следовательно, даже при самых идеальных обстоятельствах, никак не менее трех часов. За это время можно не только успеть перебросить артиллерию к любому участку реки, но усилить нашу оборону еще и противотанковыми минными полями. Нужно только, чтобы разведка была на высоте.

— В разведке можете не сомневаться, господин полковник, — не без самодовольства заверяет Штрэлера начальник оперативного отдела.

7. Голиков обнаруживает на пойме следы минирования

В квадрат двадцать два — ноль пять Голиков прибывает незадолго до рассвета. Несколько дней назад саперы оборудовали тут окопчик. Ефрейтор удобно устраивается в нем и с восходом солнца начинает вести наблюдение.

Сквозь редкие ветви чахлого кустарника хорошо просматривается отсюда и река Гремучая, и крутой обрыв ее левого берега. В шестикратный артиллерийский бинокль ефрейтор видит территорию противника на сравнительно небольшом расстоянии. Просматривающаяся часть неприятельского берега пересечена неглубокими, поросшими травой канавками и покрыта в нескольких местах такими же жиденькими кустиками, как и на правом берегу.