Прыжок через пропасть
Шрифт:
— Добрый вечер, герцог, — первым поздоровался Кнесслер. — Мы пришли к вам с интересным предложением. Не могли бы вы уделить нам несколько минут.
— Какой вечер… Какой вечер… Уже давно ночь вокруг! — шумно поприветствовал их Сигурд. — Хотя я не могу сказать, что она не добрая. В такой-то компании добро повеселиться не грех. В такой компании любая ночь покажется доброй…
Он поставил на камень свои вместительные кружки.
— Прошу, господа рыцари, в мои временные апартаменты, если вы не желаете говорить здесь. Это, конечно, не мой дом, и тем не менее я имею право вас здесь приветствовать на правах хозяина.
И он оглядел пришедших цепким, холодным и недобрым, как сразу заметил Оливье, взглядом, хотя только еще несколько секунд назад глаза его улыбались и светились, старательно показывая удалую радость. И граф сразу подумал, что в прославленном датчанине лицедейства больше, чем рыцарства. От таких людей можно ждать удара в спину. Более того, они потом сумеют вывернуться, преподнести этот удар, как собственное геройство, и посмеяться над жертвой своего предательства, •— Чем могу быть полезен вам, милостивые государи? Или вы пришли занимать очередь на поединок со мной?
— Это мы успеем сделать в последний день турнира, — спокойно ответил разумный Кнесслер, тогда как Аббио, не отличающийся выдержкой, весь вспыхнул лицом. — Речь пойдет о втором дне, когда против сотни франкских воинов и двадцати рыцарей должны выступить сотня сакских и славянских воинов и двадцать посторонних рыцарей. Десять рыцарей привел с собой князь Бравлин, — поклон в сторону князя. — Остальных надо искать. Кроме того, всему отряду требуется предводитель.
— А вы сами не желаете участвовать в общей свалке?
— По условиям турнира, зачинщики не могут участвовать в меле, чтобы не пришлось кого-нибудь из них срочно заменять в последний день. Поэтому мы нуждаемся в вашей помощи.
— Ну что же, — герцог сделался пьяно-удовлетворенным и чуть высокомерным. — Я с удовольствием выполню эту миссию. В общей драке я собирался участвовать так и так, чтобы проучить этих франков…
— За что? — коротко и сухо спросил Оливье.
— А вы кто такой? Почему я не знаю вас? — спросил Сигурд.
— Это граф Оливье, тот рыцарь, по поводу возвращения из плена которого и устраивается этот турнир.
— Ах, вот как… Извините, граф. Я рад познакомиться с вами, — но руку для рукопожатия герцог не протянул, ожидая, видимо, вполне справедливо, что Оливье сам откажется от рукопожатия, поскольку, как только вошел в палатку, сразу убрал руки за спину, чтобы ни к чему не прикасаться. Тогда неминуема была бы ссора, а ссориться с маршалом турнира Сигурд раньше времени не хотел. — Если вы здесь, я скажу вам то, что с удовольствием высказал бы вашему королю, имей он терпение меня выслушать. Я — представитель датского королевского дома Скьелдунгов. Не самый последний, кстати, представитель. И король Карл обошелся со мной, как с грязным мальчишкой-побирушкой, которым брезгуют. Неужели он думает, что я поверил всем тем надуманным доводам, что он привел, чтобы не допустить меня в состав зачинщиков? Не поверил… Правильно я сделал? — напрямую обратился герцог к графу.
— Правильно, — предельно сухо и твердо подтвердил Оливье. — Вы не понравились королю, впрочем, как и мне тоже. Карл посчитал, что вы не тот человек, который должен стоять под его знаменем. Это право короля! Право же этих господ, — Оливье поклонился в сторону рыцарей, которые привели его в палатку Сигурда, — предложить вам выступать на их стороне против Карла и франкского войска. Вот меле и покажет, на что вы способны.
— Ах, вот, значит, как… И вам я, стало быть, не понравился… Понятно, что франкам не может нравиться датский воин, способный объяснить на простом примере расстановку сил в Европе. И я объясню, обещаю вам. Я буду драться только боевым оружием, и пусть Карл знает, что многих рыцарей он лишится только потому, что я ему не понравился. И вам тоже…
Сигурд захохотал.
— Турнир большой, — сказал Оливье. — Перед вами обширный выбор противников. И ни к чему бахвалиться до того, как вы покажете себя в деле.
— Итак, господа, — повернулся герцог к зачинщикам. — Я согласен принять на себя командование отрядом в меле. Завтра утром попрошу вас прислать ко мне тот десяток воинов князя Бравлина, что попадает под мою команду. Правда, я предпочел бы датчан, но мой соотечественник граф Ксарлууп по непонятной причине задерживается, и придется пользоваться тем, что окажется под рукой. Я соберу оставшихся из посторонних рыцарей. Мне говорили, что на окраине лагеря безвылазно сидит в своей палатке какой-то аварский гигант. Я посылал за ним, приглашая к общему столу, но он пожаловать не соизволил. Может быть, вам удастся уговорить его?
— Аварец? — спросил Кнесслер. — Как его зовут?
— Право, я даже не знаю. Сходите, здесь сто шагов… Рыцари раскланялись с герцогом.
— Вы не на шутку разозлили этого зверя, граф, — сказал Бравлин Оливье. — И поделом. Сигурда давно пора поставить на место. Надеюсь, что Радегаст даст нам возможность сойтись с ним в поединке…
— Мне, к сожалению, на это рассчитывать не приходится, — грустно вздохнул граф. — Этот герцог — настоящий бахвал. А сколько я знаю бахвалов, в деле они стоят мало.
— В этот раз вы ошиблись, — не согласился Аббио. — Зигфрид очень сильный боец.
Палатку аварского гиганта они нашли без труда. Но слуга или оруженосец, сидящий у костра, на плохом франкском заявил, что его господин отдыхает, и не велел его будить.
— Приходите утром, — предложил он.
Рыцари согласились навестить аварца утром. И направились уже к Песенному холму, когда Бравлин внезапно вернулся к сидящему у костра человеку.
— Как здоровье моего брата князя Годослава? — тихо, чтобы не услышали остальные, спросил он Далимила.
Далимил встал.
— Он старается быть здоровым и будет здоровым, если предатели не нанесут ему удар в спину. Ты же, князь, — поклонился он Бравлину, — сам предупреждал его о такой опасности.
Далимил узнал в князе простого дружинника, встретившего на пристани Ставра с разведчиками и предупредившего об опасности, грозящей Годославу.
— Опасность ждет его и здесь. Пусть не раскрывает свое имя и не открывает лицо.
— Я передам ему твои советы.
— Как он себя называет?