Прыжок леопарда
Шрифт:
Напоследок, я обозначил тайную мысль: урвать у своих собутыльников пол литра чистого спирта для своего друга Вовки Орлова.
Стас все больше скучнел. Его интерес к моему интеллекту падал с каждой секундой. В конце концов, он оставил меня в покое. Его биолокатор зашарил по непричесанным мыслям нашего капитана. Что-то там в голове у мастера стронулось и он, к моему удивлению, почти протрезвел.
– Ну, хрен моржовый!
– зарычал Сергей Павлович, хватаясь за телефон.
– За смертью его посылать! Да что б ты всю жизнь "что-то не то ел"!
И тут, словно по волшебству, в каюте раскрылась дверь,
Море любит сильных, а сильные любят пожрать. В друзьях у хорошего повара ходит обычно весь экипаж. У нашего - половина конторы. Валька - личность. И этим все сказано. Он шикарно готовит. Все у него получается весело, ловко, играючи. А еще он слывет непререкаемым авторитетом по части слабого пола. В кромешной тьме, по мелькнувшей у поворота женской корме он может выдать полную сексуальную характеристику ее очаровательной обладательницы. Рассказы о Валькиных похождениях на амурном фронте расходятся наряду с анекдотами. А все потому, что сам он - незаурядный рассказчик. Знаменитый одесский прононс, искрометное чувство юмора, умение посмеяться, прежде всего, над собой плюс исполнительское мастерство. В общем, кто не слышал в натуре повара Ковшикова - тот не валялся в покат. А что касается клички - так Валька не исключение. Моржами у нас называют всех одесситов. Это производное от "морда жидовская".
Появление сковородки произвело фурор. Ее водрузили в центр стола, на почетное место и только потом заметили, что я преспокойно сплю.
Повару за труды налили сто грамм, дали с собой бутылку разведенного спирта, который за нашим столом не пользовался популярностью, и Валька откланялся.
Разговор набирал обороты. Игорь с Никитой уже перебивали друг друга. Только Стас недоумевал. Кажется, он забрался в тупик и основательно там запутался. Утвердился во мнении, что имеет место "ошибка объекта", что я не тот человек, на которого ему указали.
– У вас что, все пароходы с одним радистом работают?
– спросил он, на всякий случай.
– Дармоедов не держим, - самодовольно сказал капитан.
– На подлодке их полный набор, целых четыре штуки. Развели, понимаешь...
Я, внутренне, усмехнулся. Пусть человек думает, что он вооружен лучше меня.
– И повар у нас один управляется, без всяких помощников, - развил свою мысль Сергей Павлович и вдруг засмеялся.
– Особенно с бабами на берегу.
– Это мы все мастаки!
– отпарировал Стас.
– Ан, нет!
– возразил капитан.
Он дирижировал вилкой с нанизанным на нее аппетитным кусочком мяса, да так, что горячие капельки жира обрызгали мою руку. Я заворчал, откинулся на спинку широкого капитанского кресла и захрапел. Получилось очень удачно. Теперь можно было не только прослушивать мысли своих собутыльников, но и посматривать из-под ресниц за всем, что творится в каюте.
Наконец-то нашлась благодатная тема. Проняло даже доселе молчавшего Игоря:
– Ну, если ваш повар какой-нибудь монстр, что вешает на чудильник чайник с водой, и пять километров туда-сюда, тут я, конечно, пас. Во всех остальных случаях, любой нормальный мужик мог бы поспорить.
Гости заржали. Нехорошо, как-то, заржали. Я внутренне встрепенулся, и вовремя.
– Что это вы раньше времени смеяться-то начали?
– спросил он с укоризной.
– Или вам уже рассказали? Когда только успели?
– Что рассказали?
– почти в унисон отозвались подводники.
Надо же, интересуются! А что им?
– объект нейтрализован, находится под плотным контролем. Самое время для светских бесед.
Пользуясь случаем, я "проверил на вшивость" Игоря и Никиту. Затемненных очков они не носили, мыслей читать не умели, а были, скорее всего, на подхвате у Стаса.
Ошибочка вышла, - думал капитан-лейтенант, - что-то они там, в конторе с катушек съехали. "Опасен, непредсказуем" - перестраховщики! Да это говно и пить-то, как следует, не умеет. Вот смеху то будет, когда группа захвата работать начнет. Возьмет еще, да наложит в штаны!
А говорили! А говорили!!!
– в свою очередь, ухмылялся Никита.
– Впрочем, оно и к лучшему. Нам же будет спокойнее. Снотворное скоро начнет действовать, уколем для верности, дадим галоперидольчику - и пусть эта рыба чахнет до места. А в Мурманске сдадим по инстанции, пусть разбираются.
– Это будет почище любых анекдотов!
– Капитан выдержал паузу.
Стас для приличия поерзал на месте: мол, не тяни!
Обретя благодарных слушателей, Сергей Павлович устроился поудобнее и стал предавать гласности грустную историю нашего повара, над которой когда-то ухохатывался весь экипаж.
Рассказывал он довольно таки суховато. Любая копия - только лишь копия, и она не идет ни в какое сравнение с оригиналом. А тем более - с Валькиным перлом. Но сюжет вывозил, и его оказалось достаточно для того, чтобы гости развесили уши.
Дело было в один из питейных дней. Судно стояло в беспросветном ремонте. Давно и решительно выветрился запах застарелого перегара. И вдруг! с неба упали деньги - доплата за прошлогодний креветочный рейс, со всеми из этого вытекающими.
С утра поправлялись головы, подводились итоги. Повар гремел кастрюлями, "матюкался". Все у него валилось из рук. Валька всегда пребывал в состоянии "бодрого бодуна", был чужд пораженческих настроений. У народа, естественно, возникли вопросы: что, да как?
– Кощ-щмар, мужики!
– честно признался Морж.
– Я сам себя перестал уважать.
– ???
– Ходил на охоту в "Рваные Паруса", - хмуро продолжил Валька и пояснил, - там контингент побогаче. Все, вроде бы, правильно сделал: пил только шампанское, налегал на закуску, а получилась лажа.
Принесли, поднесли еще. Постепенно стенания повара вылились в плавную речь.
– К шапочному разбору, - рассказывал он, - мужики, как всегда, набрались. Разборки пошли, мордобой. Я, стало быть, король. Дамочку прицепил какую хотел, в глазах у нее желание и решимость. Едем в такси, и тут я почувствовал: что-то не то съел. В животе - перестройка. Режет его, пучит, газы наружу рвутся.